Меня била дрожь; я не сразу заставила себя сдвинуться с места.

Родной брат очерняет меня в глазах кузины Мораг. У меня сложилось отчетливое впечатление, что это ему не внове. С каких же пор они поддерживают телефонную связь? Для чего вообще меня отрядили на поиски Мораг? Почему Аллан ни словом не упрекнул ее за отступничество? Мир вокруг меня опять накренился, выбился из колеи, стал распадаться на части и сходить с ума.

На негнущихся ногах я вышла из-за шторы. Лицо исказила невольная гримаса недоверия. Наверно, это глюки – просто послышалось. Я покачала головой. Нашла время и место предаваться раздумьям.

Совладав с собой, я опять зажгла свечу, разогнала рукой дымок от спички, а потом вернулась к секретарскому столу.

Нужный тетрадный листок нашелся в самой глубине, в одной из папок. Как в тумане, я переписывала номера, которые значились справа от имени Мораг, а сама все не могла оправиться от потрясения. Моя рука уже готовилась вернуть листок на место и таким образом сохранить будущность нашей веры, но что-то меня остановило.

Перед тем как закрыть папку, я пробежала глазами список имен и адресов.

И увидела, что в нем значится двоюродная бабка Жобелия, которая, как нам внушали, отправилась на поиски своих кровных родственников и бесследно исчезла. Двоюродная бабка Жобелия, которая, по словам Иоланды, намекала, что… дело нечисто. Определенно, Иоланда не раз повторила: дело нечисто. Господи, мне уже не верилось, что в мире остается хоть что-то определенное. Адрес Жобелии в найденном перечне отсутствовал, но имелась приписка: «Связь через д. Мо».

Я остолбенела. Что же дальше?

У меня оставалась надежда увидеть в этом списке адреса и телефоны тетушки Рэи, а может, даже родни Сальвадора, но сюрпризы закончились. Бегло просмотрев остальные папки и разрозненные бумаги на случай новых открытий, я утратила прежний кураж и ощутила дрожь в руках. Пришлось вернуть все ящики в первоначальный вид и с преувеличенной осторожностью поднять свечу.

У письменного стола Аллана я задержалась и подергала ящики, но все они были заперты; видимо, ключ существовал в единственном экземпляре и мой брат с ним не расставался. У меня застучали зубы, хотя в конторе было тепло. Часы на каминной полке показывали половину первого. Промедление становилось опасным. Я хотела было пройти через кладовую с зажженной свечой, но решила больше не испытывать судьбу (в саду под окнами вполне мог прогуливаться кто-нибудь из ласкентарианцев) и задула пламя.

На обратном пути я забыла, что двигаться нужно спиной вперед, и больно ударилась лодыжкой – аж искры из глаз посыпались; впрочем, не столько от боли, сколько оттого, что я слишком сильно зажмурилась, чтобы не вскрикнуть. Согнувшись пополам, я потерла ушибленную ногу и тихо, но внятно выругалась. Когда я уже стояла на подоконнике и видела отражение звездного неба в неподвижном зеркале пруда, мне вдруг пришло в голову, что именно из этого окна шестнадцать лет назад меня выбросил отец, чтобы спасти от пожара.

От этой внезапной мысли у меня опять закружилась голова; пролезая в открытую фрамугу, я боялась споткнуться и рухнуть вниз – в падении с такой высоты можно было сломать шею; однако я быстро пришла в чувство, хотя нервы оставались натянутыми, как струны. Меня опять затрясло.

Из-за этих треволнений спускаться было гораздо труднее, чем влезать наверх, и я с полминуты висела на руках, пока не нащупала опору для ног, но в конце концов кое-как добралась до земли и уже дошла до фруктового сада, когда меня озарило.

С дорожки я посмотрела туда, где чернела река.

– Ай! В чем дело? У тебя… – в тревоге приговаривала Софи, отпирая мне дверь.

Поверх ночной сорочки она накинула халат.

– Все нормально, – шепнула я. – Извини, что так поздно. Пустишь?

– Что за вопрос? – Она посторонилась. – Папаша уже дрыхнет.

– Отлично. – Я поцеловала ее в щеку; она задвинула щеколду и обняла меня. – Можно от тебя позвонить?

– Конечно можно. Только я не стану ждать, пока ты управишься, – усмехнулась она.

Я помотала головой:

– Нет-нет, это будет обычный звонок. Голосом.

Софи изобразила крайнее изумление:

– Разве тебе можно? – Она взяла телефонный аппарат, чтобы перенести его в гостиную.

– Вообще-то, нет, – сказал я. – Но очень уж припекло.

– Представляю. – Распрямив телефонный провод, Софи прикрыла дверь. – Здесь будет спокойнее. – Она опустила телефон на комод. – Стул нужен?

– Нет, спасибо.

Достав из кармана листок с записями, я кратко посвятила Софи в курс дела.

– Ай! – Софи в притворном ужасе всплеснула руками. – Ты настоящая форточница!

– Другие еще хуже.

Пока я пересказывала ей разговор Аллана с Мораг, на ее лице попеременно отражались то ужас, то гнев.

– Скользкий тип. – Она стиснула зубы. – Так кому ты собираешься звонить? Мораг?

– Ну да. Если она бросит трубку, перезвони ей сама, как свидетельница, ладно?

– Непременно. А пока заварю нам чайку.

– Лучше побудь здесь: вдруг она захочет поговорить с незаинтересованным человеком.