К концу декабря мой внутренний мир дал трещину. Начался бунт. Что-то подобное я уже переживала, когда заканчивала школу. Все «мои» девчонки вдруг резко стали требовать исполнения своих желаний. Бриллиант хотела новую стильную одежду и качественную дорогую косметику. Аза хотела спортивный инвентарь или записаться в тренажерный зал, чтобы не терять сильное тело, над которым она так долго и тщательно работала. Дакота же мечтала об институте и о нагрузке на мозги (в отличие от Азы). Они тянули меня в разные стороны, и я не знала, на чем изначально следует сосредоточиться.

У нас начались долгие и мучительные разговоры, не приводящие ни к чему. Мы ругались и перепирались и никак не могли найти точку соприкосновение. Я-то хотела просто запереться в квартире, месяца на три-четыре и попробовать написать хорошую книгу! Я знала, что пока это невозможно, но… Мечтать любят все. Вот и я мечтала. Вот так же мечтали и «они».

Однажды, после очередной рабочей смены, я возвращалась домой по ужасно плохой погоде. Было холодно и дул ветер. Я была в черном зимнем пуховике, который доходил мне до колен и в черной вязаной шапке, которую мне подарила Машка (это был подарок на Новый год). Я в долгу не осталась и преподнесла ей роскошную красную кофту, которую она как-то показала мне в магазине. Но, мы отошли от главного. Я возвращалась домой и между мной и «моими» дамами завязался очередной спор.

– Ну, объясни мне, к чему тратить столько времени на написание какой-то книжки? – возмущалась Аза. – Ведь совершенно не факт, что она понравиться тому, кому нужно. А если ее не возьмет ни одно издательство, то тогда зачем все это?

– Не надо так, – сказала Дакота. – Можем мы хоть раз поговорить нормально?

Говорить на улице сейчас было вполне безопасно. Вокруг не было ни души. Какой дурак будет ночью шататься по дворам да еще в такую погоду? Только я!

– А что тут разговаривать? – вмешалась Бриллиант. – Книги – это хорошо, тренажерный зал – это хорошо, институт – это тоже хорошо. Вот только одно плохо – где нам взять столько времени и сил, чтобы успеть все? К тому же, я уже знаю, что это многим не понравиться, но я тут подумала, что нам бы надо выучиться ездить на машине и сдать на права.

– Зачем нам машина? – спросила Дакота. – Сейчас можно спокойно добраться куда угодно на автобусе или такси или…

– Да уж! Зачем нам машина? – выкрикнула Бриллиант. – Нам же так нравиться таскаться по ночам и вздрагивать, то от шума вдалеке, то от ледяного ветра!

– На счет машины, Бриллиант права, – сказала я. – Но, сейчас это нам не по карману, так что об этом можно пока не думать.

– Но, в автошколу записаться надо, – твердо сказала Бриллиант. – У нас все равно целый день свободен, так что мы бы вполне могли заняться этим.

– Вообще-то, я думала еще об одной работе, – начала я. – Точнее, о подработке, которая бы не занимала много времени.

– Я смотрю, здесь никто не думает об образовании, – обиженно сказала Дакота. – Если мы поступим в институт, то сможем получать неплохую стипендию, ежемесячно! Днем будем учиться, а вечером работать. По-моему – отличный план!

– Вот мне бы такую мудрость! – воскликнула Аза. – А в твоем «отличном плане» есть место для сна? Яна и так отвратительно спит, а от переутомления, она вообще с катушек слетит!

– Нет, это вряд ли, – сказала Дакота со знанием дела. – Возможно, именно это и послужит толчком к нормальному, пусть и короткому сну. К тому же, мы все равно не будем вечно работать в ресторане. Позже мы сможем найти работу на дому и делать ее дома, вечерами.

– А когда мне писать книгу? – спросила я у своих советчиков. – Если у меня будет забит весь день, то когда мне заниматься тем, что мне нравиться?

– На это всегда время найдется, – сказала Аза. – Я же нахожу время на спорт.

Переговоры продолжались всю дорогу. Только тогда, когда я вставила ключ в дверь своей квартиры, девчонки перестали нападать и оставили меня, дав моей голове время на отдых. Ко сну я отошла в полной тишине.

Утром я проснулась от жуткой боли в шее. Было еще рано, так как, открыв глаза, я обнаружила, что в комнате по-прежнему темно. Я сидела в кресле, укрытая пледом с телефоном в руках. Понемногу придя в себя, я почувствовала онемение в пальцах от крепких объятий с телефоном. Я не могла понять, в чем дело. Не могла вспомнить, как я оказалась в кресле, когда прекрасно помнила, что придя домой, я поела, помылась и, разобрав диван, рухнула спать. Потом – ничего.

– Какого хрена! Девчонки, подъем!

Тишина. Плохая тишина. Такую тишину я не люблю.

– Девчонки! Что происходит?

Тишина. Я встала на затекшие от скрюченного положения ноги и, подойдя к комоду, включила лампу, которая там стояла. Телефон по-прежнему был в моей руке, и я посмотрела, сколько время – без двадцати семь утра. Великолепно! Что дальше?

– Девчонки, какого черта? – злилась я. – Кто-нибудь объяснит мне, что здесь твориться? Девчонки, ну же!

Мне никто не хотел отвечать и меня это злило. Я пошла на кухню и включила чайник. Мой чайник гудел как истребитель, и от него мог проснуться даже глухой, не то, что я. Звук кипение воды слегка меня взбудоражил, а умывшись прямо на кухне, я проснулась окончательно.