Сток — такую фамилию носил его соперник, чья фигура грозной тучей нависала, словно Немезида, над ним и Сэрой. Сток был байкером; этого мачо, затянутого в черную кожу, никогда не удавалось рассмотреть с близкого расстояния. (Грэм как-то заглянул в лондонский телефонный справочник, но там Стоков оказалось целых полтора столбца; даже в городе с населением в шесть с половиной миллионов можно было предвидеть любые совпадения.) Между тем Слейтер продолжал:

— ...с какого боку?

— Да просто к слову пришлось, — ответил Грэм. Он уже пожалел, что подколол Слейтера.

— Я перед ним распинаюсь, а он все пропускает мимо ушей, — задохнулся от возмущения Слейтер.

Грэм кивком показал, что надо двигаться дальше:

— Ничего я не пропускаю мимо ушей.

Теперь у них на пути был фруктовый киоск Терри, откуда повеяло запахом свежей клубники, а дальше — аптека. Они дошли до развилки Кларкенуэлл-роуд и Роузбери-авеню. У корпусов Грейз-Инн-Билдингс, которые тянулись вдоль авеню, местами выдавались на тротуар зеленые фанерные щиты, за которыми велись ремонтные работы. Грэм и Слейтер едва протискивались по узкому коридору, оставленному между зеленой фанерой и щербатой кирпичной кладкой. Грэм смотрел на закопченные, битые оконные стекла; легкий ветерок шелестел выцветшими политическими плакатами.

— По-твоему, это бред? — спросил Слейтер, пытаясь на шаг опередить Грэма, чтобы заглянуть ему в глаза.

Грэм избегал встречаться с ним взглядом. Он размышлял, увяжется ли Слейтер за ним или дойдет только до Эйр-Гэллери, куда частенько захаживал в послеобеденные часы. Грэм не собирался скрывать от Слейтера свои чувства к Сэре — в конце концов, именно Слейтер в свое время их познакомил, но сегодня ему не хотелось видеть рядом никого из посторонних. Кроме того, он сгорал со стыда: на Слейтера глазели все прохожие, а тот и в ус не дул. Хоть бы снял эту идиотскую кепку, подумал Грэм.

— Да нет... все нормально, — примирительно ответил он, выбираясь из узкого прохода между обшарпанной стеной и зеленой фанерой. — Но, вообще говоря, — его губы тронула улыбка, — керамика тебе удается лучше всего.

— А тебе только и удается, что моими фразами шпарить, безусый юнец!

— Ладно. — Грэм в упор посмотрел на Слейтера. — Вернемся к нашим бананам.

— Я тебе что, обезьяна?

— Да ведь это твоя фраза!

— Ну и ну, — протянул Слейтер. — Поразительно. Вернее, паразительно.

Он остановился у пешеходного перехода через Ро-узбери-авеню, прямо напротив квадратного кирпичного здания Эйр-Гэллери, и повернулся к Грэму:

— Короче, что скажешь насчет моего сюжета?

— Что я могу сказать? — медленно начал Грэм, твердо решив сказать хоть что-нибудь ободряющее. — Замысел неплохой, только надо его слегка подработать.

— Вот как? — Слейтер отступил на шаг назад и выкатил глаза, а потом сделал шаг вперед, сощурился и приблизился почти вплотную к своему младшему приятелю, да так, что тот слегка отпрянул. — «Подработать»? Когда я стану знаменитым, Национальная портретная галерея закажет мой портрет, но тебе этого заказа не видать как своих ушей.

— Тебе туда? — Грэм указал на противоположную сторону улицы.

После мгновенного замешательства Слейтер все же кивнул, глядя на Эйр-Гэллери:

— Допустим. А ты, я вижу, спешишь от меня избавиться?

— Вовсе нет.

— Так я и поверил! Ты всю дорогу меня подгонял.

— Ничего подобного! — запротестовал Грэм. — Просто ты ходишь нога за ногу.

— Мы же с тобой беседовали.

— Ну и что? Я могу беседовать и на ходу.

— Скажи на милость! Один такой ловкий уже был — Джерри Форд! Да ты не тушуйся; поспорим, я знаю, куда ты направляешься?

— Неужели? — Грэм постарался напустить на себя беспечный вид.

— Точно, — подтвердил Слейтер. — Не притворяйся, будто тебя это не колышет. — По его лицу расплывалась улыбка, словно нефтяное пятно на поверхности воды. — Ты запал на нашу Сэру, правильно я говорю?

— Не то слово, — ответил Грэм, стараясь обратить все в шутку, однако понял, что Слейтер так просто не отстанет.

Но ведь его чувства не сводились к примитивной похоти — а если даже и сводились, то об этом не следовало говорить вслух; во всяком случае, Слейтер выбрал совершенно неподходящее время и место.

— Они того не стоят, мой мальчик, — с грустью в голосе произнес Слейтер и умудрено покачал головой. — Она тебя предаст. Не сейчас, так потом. Все они одинаковы.

Когда осуждение было выражено в открытую, Грэму стало легче; оно прозвучало как обыкновенный женоненавистнический выпад гея, возможно даже не вполне искренний, просто очередная маска Слейтера. Грэм не удержался от смеха. Слейтер пожал плечами и сказал:

— Ну, если у вас не сладится, знай, что ты всегда можешь прийти ко мне. — Он потрепал Грэма по плечу. — Поплачешь у меня на груди — она для этого дела вполне подходит.