Я не знаю, почему думаю об этом сейчас. Наверное потому, чтобы убедиться в том, что Маришка ему не нужна. Никогда не была нужна. Как только она родилась, между нами что-то изменилось. Я вдруг поняла, что моя любовь к дочери сильная, безграничная, что из-за нее я готова на все, а муж… он отошел на второй план. Его образ стерся, наружу полезли недостатки, хотя целых пять лет я старалась, делала попытки что-то изменить. Оставляла Маришку маме, чтобы остаться с мужем наедине, но это ничего не давало.

Мы упорно отдалялись друг от друга, у меня больше не было чувства безграничного восхищения при виде Паши. Я даже не хотела его в постели, не возбуждалась, хотя упорно делала вид, что мне приятно.

— Девушка, вам нравится?

Из раздумий меня вырывает голос продавца-консультанта: девушки, что помогала мне выбрать платье.

— Да, да, конечно, — быстро киваю и скрываюсь в раздевалке, чтобы переодеться.

Я выросла, а мечты остались. Я все так же хочу белое платье, фату и свадьбу, а еще фату. И чтобы меня вынесли из стен сначала церкви, а потом и ЗАГСа на руках. Я знаю, что этого не будет и запрещаю себе мечтать. Снимаю с себя кремовое платье и аккуратно вешаю его на плечики, надеваю свой джинсовый комбинезон и выхожу из примерочной.

— Вам очень идет, Мила.

Девушка, которую я попросила помочь, прекрасно меня знает. Я прихожу в этот магазин одежды для беременных вот уже четыре месяца подряд. Вначале я покупала обычные вещи, но как только животик стал расти, поняла, что мне нужна одежда особенного кроя. Вот и сейчас я купила платье, идеально сидящее по фигуре и выгодно подчеркивающее животик.

— Спасибо, — благодарю девушку, протягиваю ей карту для оплаты и выхожу из магазина.

Давид обещал заехать ближе к семи одиннадцати, а это означает, что у меня еще два часа свободного времени. Их я трачу на укладку и нанесение макияжа. Наша роспись в ЗАГСе назначена на одиннадцать тридцать, а в девять я бегаю по магазинам. Не так еще год назад я представляла свадьбу. Думала, что у меня будет возможность надеть белое платье, заказать ресторан с изысканными блюдами, пригласить родителей, чтобы они порадовались за дочь, знакомых, друзей. Да всех!

В мой первый брак у нас с Пашей банально не было денег на все это, и я пообещала себе, что если когда-либо выйду замуж снова, все будет так, как я мечтала.

Не будет.

Теперь я это понимаю, но внутри все равно что-то сжимается. Я держу в руках пакет с платьем и туфлями-лодочками на низком ходу, а в голове кружится множество самых разных мыслей.

В салон я попадаю довольно быстро. Водитель вызванного мною такси знает окружной путь, и мы добираемся до салона за пятнадцать минут. Я благодарю мужчину за поездку, оплачиваю проезд и вылезаю из машины, направляясь в салон. По пути скидываю Давиду локацию и прошу забрать меня отсюда, потому что времени вернуться обратно у меня наверняка не будет. Дочь приедет напрямую в ЗАГС, а вот родители поздравили меня по телефону.

За полтора часа, что я провожу в салоне, мне делают укладку, наносят праздничный, но не слишком откровенный макияж. Я прошу девушку, что надо мной колдовала где-то переодеться и делаю это в небольшой подсобке. Сбрасываю удобный джинсовый комбинезон, надеваю кремовое платье с кружевом на рукавах, обуваю на ноги лодочки и удовлетворенно смотрю на себя в зеркало. Это совсем не то, чего я хотела. И пусть мне уже тридцать восемь, я хочу, чтобы все было по-другому.

Тем не менее, нацепив на лицо радостную улыбку, спускаюсь вниз и выхожу из салона, предварительно поблагодарив всех, кто надо мной трудился. Машина Давида уже стоит у входа, а сам мужчина стоит, склонившись к капоту. Он что-то просматривает в телефоне, но при виде меня блокирует экран и проходится по моей фигуре взглядом.

— Тебе идет, — Давид кивает на платье и улыбается. — Извини, что автомобиль без украшений, времени выбирать что-то не было.

— Ничего, — киваю, — все в порядке.

— Нужно поговорить и обсудить некоторые детали, — начинает Давид, — садись в машину.

Мужчина открывает передо мной дверцу и, удерживая мою руку, помогает сесть на переднее сидение. Я закидываю пакет с одеждой назад и жду, пока Давид сядет рядом. Открывается дверца, впуская волну свежего воздуха, мужчина садится на водительское кресло и заводит мотор, но с места не двигается.

— Нам нужно подумать о переезде, Мила, — Давид садится в полоборота ко мне. — Я понимаю, что ты не хочешь переезжать, что ты привыкла к своему дому, но мы не можем расписаться и сообщить всем о нашей свадьбе, оставшись жить каждый в своем доме.

Я понимающе киваю. Сама думала об этом, но до сих пор не придумала, как сделать так, чтобы всем было удобно и никого ничего не смущало. Я была уверена в том, что Давид не захочет переезжать ко мне. И я не хотела к нему, но выбора не было. Для журналистов будет странно, если муж переедет к жене. И это тоже, я уверена, будут обсуждать.

— Мы с Маришкой переедем к вам с Глебом, — предлагаю. — Как он, кстати, воспринял новость о том, что ты приведешь в дом не только жену, но и ее дочь?

— Положительно, — смеется Давид и трогается с места. — Даже комнату приготовил для Марины.

— Правда?

— Сначала он приготовил свою кровать, но когда получил подзатыльник, приготовил комнату.

Я улыбаюсь, представляя, как это было. Знаю, что Глебу нравится моя дочь, но Маришка почему-то прекратила с ним общение. Нужно будет узнать у нее, почему.