Фм47:1-4: "Человек не может сидеть на двух лошадях... И слуга не может служить двум господам, иначе этот слуга станет чествовать одного и обижать другого. Никто не хочет пить молодое вино сразу после того, как пил старое. Молодое вино не наливают в старые мехи, ибо они могут порваться, и старое вино не наливают в новые мехи, ибо оно может испортиться". У Фомы речь не просто о несовместимости двух целей, но о несовместимости старого и нового путей. Отметим, что старый путь не рассматривается как исчерпанный: он может испортиться от соприкосновения с новым. Но рядом с ним и отдельно от него существует новый путь. Аутентичность этого тезиса вызывает сомнения, он чересчур ярко служит нуждам гностиков, и выглядит странно для Иисуса, который не проповедовал путь, как принципиально отличный от иудаизма.

В любом случае, Фм47 вызывает сомнения в аутентичности второй части Мф6:24: "Не можете служить Б. и маммоне". Не только этого тезиса нет у Фомы, но и смысл у Фомы иной: выбор религиозного пути (нового или старого), а не между духовным и мирским.

6:25-34: "не заботьтесь... что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться... Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут... Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту на один локоть?... Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут... Если же траву полевую... Б. так одевает, кольми паче вас, маловеры! Итак не заботьтесь и не говорите: 'что нам есть?' или 'что нам пить?' или 'во что нам одеться?' Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом... Итак не заботьтесь о завтрашнем дне... довольно для каждого дня своей заботы".

Лк12:24 упоминает не птиц вообще, а воронов. Матфей же знал, что в иудаизме вороны - нечистые птицы, и откорректировал фразу на более общую. У Луки не было абсолютно никаких оснований конкретизировать "птицы" на "вороны", можно было выбрать птицу посимпатичней. История имеет смысл, если она пришла от гностиков, у которых ворон, очевидно, был символом мудрости.

Аналогия с птицами очень плохая: они трудятся, чтобы добыть себе корм. Аналогия с лилиями также ущербна: в отличие от человека, у них нет свободы делать то или иное. Матфей характерно нападает на язычников.

Тут, конечно, вопрос меры. В иудаизме эта концепция, безусловно, присутствует. Например, Y.Kilaim9: "Тот, Кто создает поколение, одевает его". Но здесь нет и намека на то, что человек не должен сам заниматься своим пропитанием или одеждой. Так, Tan. Wajyetze13: "Человек не должен говорить: 'Я буду есть и пить, пока могу, и небеса будут иметь сочувствие ко мне'. Напротив, он должен работать для своего существования". Христианский же тезис рассчитан на скорый конец света, нищету и подаяние - за счет тех, кто все-таки не перестал заниматься мирскими делами, несмотря на эти уговоры.

Концепция заботы о душе, а не о теле или богатстве весьма характерна и для греческой философии.

"Маловеры": для Иисуса этот термин лишен смысла, особенно в начале миссии. Он обрел смысл во время написания Евангелия, когда вера в Иисуса уже стала самостоятельным требованием.

Вряд ли здесь обращение к особо обездоленной аудитории. Как раз очень бедных людей и невозможно уговорить не заботиться о пище и одежде: уже через несколько часов голод напомнит им об определенной трудности применения этой теологии. Впрочем, возможно, что здесь обращение к бедным членам секты: пищу и одежду им обеспечивает секта, давая возможность принять это учение.

6:27 ("прибавит себе росту"). Вероятно, правильно читать: "удлинить себе жизнь". Этот контекст продления жизни неоднократно встречается в евангельских текстах и, вероятно, был популярной традицией.

6:32 ("всего этого ищут язычники... Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом...") повторяет 6:8 ("Ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него"). Такое повторение в короткой проповеди или прототексте маловероятно. Как минимум, 6:32 написано Матфеем.

Подтверждает это мнение и 6:32: "вы имеете нужду во всем этом". Матфей вынужден признать реально существующие материальные запросы членов своей секты. Причем, "во всем этом": Матфей не решился проповедовать ограничение потребностей.

На обработку Матфеем указывает и исключительно большая длина тезиса: десять перикопов. Матфей явно старался вложить свои мысли, но вынужден был идти на компромисс (видимо, с непринятием сектантами аскетизма), и запутался.

"Довольно для каждого дня своей заботы": противоречит тому, чтобы не заботиться вообще.

Фм36, коптский: "Не заботьтесь, с утра до вечера, и с вечера до утра, что вам одеть".

Фм36, греческий: "Не заботьтесь, с утра до вечера, и с вечера до утра, о вашей пище: что вам есть, или об одежде: что вам носить. Вы лучше лилий, которые ни кроят, ни прядут. Что же до вас, когда у вас не будет одежды, что вы наденете? Кто добавит вам жизни? Он же даст вам одежду".

Вероятно, Фм36 в коптской редакции является аутентичным. Тезис о лилиях чересчур похож на (популярный тогда) литературный образ. Упоминание об отсутствии одежды (собственно одежды или тела) после воскресения (без тела) носит полемический характер и, возможно, принадлежит позднему автору. Не исключено, впрочем, что Фома с самого начала описывает бессмысленность заботы о земном теле (одежде), а Матфей не понял тезиса и приспособил его к потребностям одежды и пищи в буквальном понимании.