Какого, я ее там не пролистал? Она теперь думает что я гребанный извращенец….

Никогда не думал, что смогу окраситься в ярко красный цвет. От основания шеи до кончиков волос. Я еще полночи до утра гадал, знает ли она что там внутри? Или не знает? Она же леди…. Но и библиотекарь. Черт!

Уснуть я смог, уже встретив рассвет.

Суббота. Долгожданный выходной. Адепты разбрелись кто куда, отчего академия выглядела заброшенной. Я тоже, проснувшись позже, чем обычно, долго лежал в раздумьях, куда податься. В городке Млека, что в двух днях пути от столицы, было весьма много приличных заведений. Вопрос в том, хочу ли я туда идти. На людях мне приходиться часто делать вид, что я слепо-глухо-немой. Не вправлять же мне мозг каждому встречному? Я так далеко не уйду. В том смысле, что устану. Вот альтернатива пустующей академии мне нравилась куда больше. Особенно если устроить себе забег вокруг озера, где обычно бегают по утрам остальные учащиеся. Тем более, уже десятый час. Там точно никого. Воодушевившись этой затеей, я поспешил ее реализовать.

После отдыха и десятикилометровой пробежки, я в отличном расположении духа брел по центральному саду. Заходить в библиотеку у меня не было особого желания, особенно после ночных метаний, а потому я сейчас находился с противоположной стороны здания от входа. Лежал в тени деревьев и пялился на их кроны. Листья зеленные, часть из которых уже тронула желтизна. Жизнь из них понемногу уходит. Зимой природа всегда направляет свою энергию вовнутрь, от чего и магам жизни тяжелее. Они оглядываются вокруг голодными глазами, а видят лишь крошки. Я давно забыл то чувство, когда магия жизни маленькими каплями наполняет вены. Если и знал это чувство вообще. Сложно сказать, понравилось бы мне ощущать эти медленные глотки силы, когда я свою жажду утоляю, ныряя в прорубь с головой. Я бы точно сказал что нет, если бы в этой самой проруби не была обжигающе холодная вода, да и не было вероятности захлебнуться.

От мыслей мой отвлек шум открывающегося окна.

Это Лия вышла на балкон. Я не был полностью уверен, что деревья меня надежно укрывают, потому решил поздороваться. Через минуту. Я только еще немного понаблюдаю.

Сегодня суббота. Библиотека должна быть открыта. Но раз она тут, то адепты и впрямь предпочли развлечения, учебе. Это не удивительно, но все же, что интересного можно делать в городе, в котором ты проводишь чуть ли не каждый вечер? Нам дозволено покидать стены академии, все же мы все взрослые люди, и сами отвечаем за свои поступки. Тем более мы в большем числе тут все будущие стражи порядка. Но с ограничением, что в общежитие пускают до одиннадцати вечера. Не успел, ночуй в городе, на улице, или как я, лезь в окно.

Девушка вытащила из комнаты кресло, и умостилась на солнышке с миской чего-то явно вкусного. Отсюда и не разглядеть. Одета она была, как и всегда в серое строгое платье. Только с моего ракурса (как не стыдно в этом признаваться) было видно, что под платьем ноги ее обтянуты черными плотными штанами. В библиотеке не так уж и холодно, чтоб так тепло одеваться. Будто почувствовав мой взгляд, она резко села, и уставилась в то место, где еще миг назад прятался я. Выглянув из-за дерева, я увидел, что она до сих пор сканирует пространство. Не обнаружив меня, быстро сбежала внутрь. Оставив и еду и кресло. Я почувствовал себя виноватым. И одиноким. Вновь. Подавив в себе глупое желание, покричать в окно, в духе «выходи, не бойся, это всего лишь я», (да, всего лишь я. Меня всего-то боится пол академии) я решил обогнуть библиотеку с другой стороны, и провести остаток дня, запершись в своей комнате. Но открывшаяся дверь черного хода и оклик не позволили мне сбежать.

— Я уже подумала, мне показалось, — услышал. — Адепт Свон, если есть желание, могу предложить дружескую беседу и чашку чая.

Что уж скрывать. Желания у меня было, на двоих хватит. Вопрос только, сказать ей, что я терпеть не могу чай?

За чай я все-таки сказал. Потому мы сейчас пьем молоко с печеньем в читальном зале. Я не знал, о чем она хотела говорить, и не дал ей возможности задать тему беседе, просто спросив:

— Почему я не видел тебя ни на завтраках, ни на обедах, ни на ужинах? — этот вопрос давно терзал меня. Даже ректор посещает столовую время от времени. Все преподаватели обедают там, как минимум. Ведь занятия до позднего времени, и отлучиться домой или в город они не успеют.

Девушку не удивил мой вопрос, и даже обрадовало мое любопытство. Странно. А я еще боялся показаться бестактным.

— Честно говоря, адепт Свон, вы не первый задали мне этот вопрос. Некоторые преподаватели тоже интересовались.

— Хватит уже этого «адепт Свон», — я ее перебил, — просто Элиот.

— Хорошо, — легко согласилась она, — когда мы одни, я буду обращаться по имени.

Одни? Это почти невозможно.…

— Дело в том, — она вернулась к моему вопросу, — что я ем только то, что готовлю сама. Никогда не замечали, что еда, приготовленная незнакомыми людьми будто престная? У нее не такой насыщенный вкус, совершенно не присущий ей аромат. В ней будто чего-то не хватает.

— Возможно специй? — предположил я. Она засмеялась.

— Нет, Элиот, не хватает любви. Просто любви.

Хм. Как можно почувствовать любовь через еду?

Мама иногда пекла пироги, и они, конечно же, были вкусными. Самыми вкусными из всех, что я пробовал до сих пор. Но я думаю, это потому что я привык к этому вкусу. И только. Я многое пробовал за свою жизнь, много вкусных блюд. Хотя я не помнил их так, как помнил тот аромат и вкус булочек с яблоками.

Я взял одно печенье с тарелки.

— И это печенье? Сама пекла? — спросил, явно смутив девушку. Она улыбнулась, и тихонько произнесла:

— Ну, да….

— А молоко ваше, — добавила. И теперь смутился я.

Я дожевал кое-как кругляш, и взял еще.

— Так почему библиотека? — Лия явно о чем-то замечталась, ведя взглядом по потолку. Мой вопрос вернул ее внимание ко мне.

— Мечта детства, можно и так сказать. Я выросла в семье библиотекарей.

— Ну, мой отец тоже им был, только я отчего-то желанием не горю, — я отправил следующее печенье в рот.