— Так сколько?

На ее лице отразилась растерянность, всего на миг, после чего она взяла себя в руки.

— На, — она сунула мне в руки мокрую тряпку, — протрите столы, пока я разберусь с остальным.

И сбежала на второй этаж.

Протирать или не протирать. Вот в чем вопрос.

Она отсутствовала целый час, из которого я пять минут был занят делом. Остальное время, я листал учебники третьего курса по рунологии. Мы до этого еще не дошли.

Вернувшись, она всучила мне швабру, со словами:

— Это только сегодня, до четверга я тут разберусь с бумагами, и об уборке больше не попрошу.

Будто у меня есть выбор.

Этот парень полный идиот. Кто моет пол, не выжимая тряпку?

Именно таким мыслям, судя по всему, придавалась Лия, отслеживая каждый мой шаг.

Вода в ведре черная, я туда руки не суну, — читалось на моем лице, каждый раз, когда я окунал и вынимал оттуда кусок старой простыни.

— Двадцать пять.

Что?

— Мне двадцать пять, и я старше вас на четыре года, просто выгляжу моложе.

— На год, — поправил ее.

— Хм. Почему так… поздно поступил в академию?

— Потому что, — не дал ей закончить вопрос.

Дальнейшие разговоры пресек тем, что убрался мыть пол в дальний конец зала. Как раз, домывая проход, вышел из-за стеллажа и поморщился от знакомого голоса.

— Эл?

Только этого мне не хватало

Хотел сказать, чтобы Лана держала увиденное при себе, как Лия меня опередила:

— Здесь всего двадцать девять. По накладной должно быть тридцать учебников.

— А? — отвернулась Лана, и уставилась в бумажку. — Но как же? А что делать теперь?

— Забрать ее у меня, — я вынул недостачу из сумки. — Взял полистать.

Я подошел со спины, почти бесшумно. Отчего девушка подпрыгнула от испуга.

Лана возмущенно засопела:

— Эл, ты ….

Козлина?

— … хоть бы сказал! — Лана сделала круглые страшные глаза.

— А я что, по-твоему, сделал? — моего пристального взгляда она не выдержала, фыркнула, и вернулась к разговору с Лией.

— Я приготовлю все книги к концу занятий, приводите группу, я внесу данные в их карточки, — она изучала фамилии моих одногруппников, дунув на свою челку, убирая ее с глаз. — Забирайте своего товарища, пока у меня тут полы не вздулись.

Это вместо «спасибо» я так понимаю?

Покидая здание библиотеки, я не забыл намекнуть Лане, что ее ждет, скажи она хоть слово кому, о том, что видела и слышала. По тому, как активно она закивала головой, мы друг друга поняли.

Понятное дело, вечером мои книги забрала для меня Лана. Я решил, что на сегодня достаточно времени посвятил библиотеке.

С Ланой мы не были друзьями, как и не было их у меня в принципе. Никогда.

Так уж вышло, что в семилетнем возрасте моя магия каким-то чудом обернулась. В смысле была способность к магии жизни, а стала — смерти. В тот день, я помню лишь одно. Как мои волосы почернели прямо в руках моего отца. Обо мне в то время гремела вся столица. Если бы мой отец не был на хорошем счету у короля, утопили бы меня в тот же день в ближайшем колодце. Но семья отстояла мое право проявить себя. Отчасти, поэтому я сейчас прохожу обучение в Академии Пределов.

В основном здесь обучают магов жизни — у меня рябит в глазах от этих блондинистых шевелюр, разного оттенка, и малая часть стихийных магов (огонь, вода, воздух, земля). Если очень кратко, то маги стихий и жизни тянут силу, концентрируясь на этих самых стихиях и самой силе живого, я же становлюсь сильным лишь там, где балом правит смерть — кладбища, поле боя, рядом с кучей трупов. Концентрация мне не нужна. Достаточно перерезанного горла. И если блондины тянут силу жизни крупицами, прилагая титанические усилия, то я впитываю все, что человек нес в себе при жизни, в момент его кончины. Такие объемы силы вызывают и зависть, и ужас одновременно. Цена за них слишком велика.

Спросите, почему же, я не пошел в боевые маги, с моими то способностями? Отвечу. Чем больше смертей, тем больше силы. Чем больше силы — тем больше смертей. Такие как я быстро становятся безумными. Потому я выбрал направление уравнителей. Уже мертвых убивать куда безопаснее. Они практически не несут в себе силы. А тех сил, что я получаю на кухне, при забое животных, вполне хватает для хорошей встряски, кто бы ни решил ко мне сунуться. Поэтому моих врагов, если они и существуют, днем с огнем не сыщешь.