Мертвые… чужие… везде. Но мертвые дети – всегда трагедия. Вот лежит женщина, широко раскинув руки, стараясь укрыть трех детей, словно она могла защитить их от страшного оружия. Вот воин, держащий на руках ребенка. Вот двое мри в золотых мантиях, они обнялись перед лицом неминуемой смерти, полностью примирившись с ней.

Чужие или нет, но регулы убили их. А может, они сами убили себя. Ведь были Хэйвен, Килува, Асгард, Талос… и еще много-много зла, которое они делали друг другу. Город был мертв, и Галей всем сердцем пожелал, чтобы жизнь шевельнулась среди этих развалин.

Они подошли к лестнице. Галей направился вперед, к темнеющему входу. Галей знал эти эдуны, которые служили мри крепостями и еще чем-то, никто не знал – чем. Святилищем? Домом? Никто не знал. Сорок лет. И сорок лет никто не знал, что воины-келы – это еще не все мри, что у расы есть Каты и Сены. Но эти две трети расы не сражались, не участвовали в войнах.

Эдун поразил их всех. Они шли, изумленные, глядя по сторонам, покачивая головами. Галей был военным, он сражался всю жизнь и до сих пор был уверен, что мри могли лишь воевать. Но теперь он понял другое.

Никто не произносил ни слова. Боаз остановилась возле узкого окна, чтобы посмотреть на площадь, по которой они пришли сюда. Но вот темнота эдуна обступила их, и в этой темноте слышались лишь звуки их шагов и шум дыхания.

Галей взял факел, зажег его и осветил заваленную обломками внутренность эдуна.

– Эй! – крикнул он, словно пытаясь вызвать хозяев. Но ему ответило только эхо.

– В левую башню, – сказала Боаз.

– Тут все может рухнуть, – возразил Галей, но пошел вперед по спиральному коридору. Тьма встречала их впереди и оставалась позади. Самое место устроить засаду, если бы здесь были те, кто мог устроить ее.

Откуда-то сверху, через пролом хлынул свет и перед ними открылся широкий зал. Сердце Галея бешено забилось, когда он увидел ряд машин. Такое он уже видел на Кесрит.

– Святилище, – выдохнул он.

Боаз остановилась в проходе, посмотрела по сторонам, на него и пошла дальше.

В центре зала пола не было. Там виднелась груда обломков и торчали искореженные стальные балки.

На панелях машин вспыхнули огоньки.

– Ни к чему не прикасаться, – быстро сказал Лэйн.

Он прошел вперед, осмотрелся, оттолкнул Шибо и Кэдарина в сторону, нарисовал на полу черту, означавшую, что за ней нельзя ничего трогать и заходить за нее. Галей перешел было черту, но Лэйн выпихнул его обратно.

– Оружие, – сказал он. – Вероятно, оно управляется отсюда.

– АН-ХИ? – прогрохотал металлический голос. Боаз в страхе покачала головой, ничего не понимая. Голос продолжал и продолжал спрашивать о чем-то. Задавал все новые и новые вопросы.

«Оружие, – с ужасом подумал Галей. – О Боже! Корабли на орбите… мы включили машины.»

Лэйн шагнул за черту и остановился там, освещенный призрачным светом индикаторов машин. Он взглянул на экраны, где мерцали загадочные письмена мри.

– Хнэй'ми! – крикнул он. Это было единственное слово на языке мри, которое он знал и означало оно «Друг».

Снова громогласные вопросы машины. Они повторялись и повторялись в разных комбинациях.

А затем удар. Лэйн рухнул на пол с остекленевшими глазами.

– Не стрелять! – крикнул Галей, увидев пистолет в руке Шибо. Все машины ожили и экраны светились зловещим блеском. Боаз хотела было пощупать пульс у Лэйна, но передумала и отступила назад. Все они застыли на месте. Галей бросил быстрый взгляд на Шибо, Кэдарина, чьи лица выражали тревогу, вокруг, на Боаз, которая неотступно смотрела на машины, белый свет которых превратил ее в серебряную статую, на Лэйна, который лежал бездыханный.

Постепенно все затихло. Свет погас. Галей бросился к двери, таща за собой Боаз. Все они побежали назад, к солнечному свету, ибо машины вновь ожили и послышался громовой голос.

Вскоре они оказались возле выхода. Их бегство походило на панику. Вот они уже на улице. Встав у входа, они прислушались.

Площадь, песок, солнце – все, как прежде. Они стояли, тяжело дыша, глаза их горели, как у безумных.

– Мы не можем помочь ему, – наконец заговорил Галей. – Для него ничего нельзя сделать. Но мы еще вернемся за ним.

Спутники выслушали его без возражений.

– Дункан говорил об этом, – сказала Боаз. – Машины. Как он и говорил.

Города ничем не показывал свою враждебность по отношению к ним. Самое ужасное, что могло бы произойти сейчас, не произошло. Возможно, машины ждали приказа, приказа мри. Может, именно это они и спрашивали у них.

«Кто вы?»

«Что я должен делать?»

Могущественный идиот требует указаний.

– Если между городами есть связь, – заметил Галей, – то, возможно, сообщение о нас уже отправлено.