Наконец показались огни планетарной базы. Они сделали круг, сообщили свой код службе безопасности и приземлились рядом с «Флауэром». Расстегнув ремни, Дункан подхватил стоящий на полу футляр с аппаратурой. Галей распахнул створки люка, спустил трап, и Дункан, облегченно вздохнув, на подгибающихся ногах спустился навстречу вооруженному эскорту.

Он видел через поле, как рядом с Номом заходит на посадку другой самолет — регулы торопились сообщить своему начальству о случившемся.

Офицер службы безопасности попытался забрать у Дункана аппаратуру.

— Нет, — резко сказал тот, и офицер сразу же посторонился.

Где-то в этой толчее Дункан потерял Галея, и теперь жалел, что не успел поблагодарить лейтенанта, который так его выручил. Но ноги ПлаРа уже ступили на трап «Флауэра»; в ночном сумраке сверкал огнями открытый люк. В окружении офицеров службы безопасности Дункан прошел внутрь, спустился в нижние коридоры и направился в секцию ученых.

Его встретила встревоженная Боаз в белом халате. Он выложил аппаратуру на стол — та была слишком тяжелой для женских рук.

Больше она ему не потребуется. Он сделал все, что хотели от него власти Кесрит, продав землянам то, что мри считали своими святынями. Эти сведения и хранящийся здесь, за дверями, оснащенными голосовыми замками, странный металлический овоид находились в руках землян, а не регулов, и в нынешних обстоятельствах это было лучшее, что мог сделать Дункан.

Когда улеглись первые волнения от доставленных Дунканом новых сведений, большинство ученых «Флауэра» отправились спать. Лаборатории опять закрыли, лишь часть команды заступила на ночную вахту. Корабль словно бы впал в изредка нарушаемое звуками машин и шепотом вентиляции призрачное оцепенение, так непохожее на сумасшедшую суету, что царила днем в этих узких коридорах.

Дункан добрался наконец до койки в своей каюте, где не нужно было вздрагивать при каждом шорохе. Здесь была ванна (правда, бортовой рацион позволял только химическую), — а о чем еще можно мечтать после трехчасового доклада? Часы показывали 01:00 по местному времени, к которому Дункан привык.

Но, несмотря на поздний час, Дункан сначала спустился в медицинскую секцию — навестить Ньюна. Для мри, лежащего в наркотическом сне, не существовало ни дня, ни ночи. Лечение не помогало ему, он угасал буквально на глазах. Луис после ожесточенных споров с Дунканом обещал снизить дозу.

Вот и сейчас, когда Дункан заговорил с мри, ответом ему было молчание. Он коснулся плеча Ньюна и легонько потряс его. Худоба мри привела Дункана в ужас.

Мышцы дрогнули. Мри глубоко вздохнул и зашевелился в постоянно опутывающих его ремнях; прикрытые мигательной перепонкой золотистые глаза приоткрылись. Взгляд Ньюна был диким и недоуменным.

— Ньюн, — прошептал Дункан, потом позвал громче: — Ньюн!

Борьба продолжалась, и все же мри, казалось, даже несмотря на пожатие руки Дункана, с трудом осознает его присутствие. Что-то иное подчинило себе разум Ньюна, и в широко раскрытых золотистых глаза застыл ужас.

— Ньюн, перестань. Это Дункан. С тобой Дункан. Успокойся и посмотри на меня.

— Дункан? — мри вдруг обмяк; грудь его тяжело вздымалась, словно он вернулся из какого-то невообразимого далека. — Дусы пропали.

Как жалок был этот бред! Еще недавно быстрый телом и разумом Ньюн казался сейчас странно растерянным. Дункан взял его за руку и, зная гордость мри, уголком простыни прикрыл нижнюю часть лица юноши.

Ощущение реальности медленно возвращалось в эти чужие глаза.

— Выпусти меня, Дункан.

— Я не могу, — с жалким видом проговорил землянин. — Я не могу, Ньюн.

Взгляд снова затуманился, скользнул куда-то в сторону. Мышцы руки обмякли.

— Мелеин, — пробормотал Ньюн.

— С ней все хорошо. — Дункан до боли стискивал руку мри, пытаясь заставить юношу расслышать его слова. Но мри уже погрузился в свой сон. Дыхание его участилось, он снова заметался в бреду.

И наконец затих.

Дункан отпустил руку Ньюна и пошел к выходу — вначале медленно, затем быстрее. Происшедшее огорчило и испугало землянина, но в одном сомневаться не приходилось: Ньюн постепенно побеждал наркотик; мри узнавал Дункана, говорил с ним. Вероятно, начинал сказываться иной обмен веществ, а, может быть, Луис, несмотря на свои громогласные возражения, все же уменьшил дозу.

Он вышел к главному шлюзу, где находился пост наружной охраны, который фиксировал всех приходящих и уходящих с корабля. Расписавшись в журнале, Дункан положил ручку.

— Трудные времена, сэр? — искренне поинтересовался знакомый охранник, Тереки.

— Вроде того, вроде того, — пробормотал Дункан, потирая свой колючий подбородок и глядя на Тереки воспаленными глазами. — Передай Луису, когда он проснется, что я немедленно хочу поговорить с ним.

— Слушаюсь, сэр! — сказал Тереки, делая пометку в листке сообщений.