А там были тишина, спокойствие и всеобщий страх. Красота, словом. Аж глаз радуется, когда вижу все эти двадцать две моськи, старательно склонившиеся над выданными им листами. При моем появлении все слаженно подняли головы, вздрогнули и вернулись к работе. Ну, да, за Зайцевой я из аудитории у всех на глазах выбегал…

— Кто-нибудь знает, где живет Карина? — негромко спросил я, заприметив её вещи на третьей парте и теперь двигаясь к ним.

— Трупы в лес прятать надо, а не в дом к жертве, — очень-очень тихо поучительно рекомендовали мне.

Замерев от удивления, непонимающе моргнул.

— Что?

— Новый коттеджный посёлок Калифорния, дом тридцать два, — мгновенно исправились студенты.

Кивнул, благодаря за помощь, быстро сгреб тетрадь и пенал в сумку и вместе с ней направился к выходу.

— У меня знакомый адвокат хороший, — донесся нерешительный женский голос. Стремительно обернувшись, уставился на Ксюшу Цветаеву, миловидную блонди с ужасным характером, — если надо — отмажет.

Растерянно кивнув, я всё же покинул кабинет, краем сознания велев напомнить себе позже позвонить начальству в лице директора и отпроситься на сегодня.

Карина.

— Свободу попугаям! Сво! — удар ногой по двери багажника, — Бо! — ещё один яростный удар, — Ду! По! Пу! Га! Ям!

И это я не простила никого ни разу, просто нога уже стучать устала. Места тут, конечно, довольно много было, но для маневра не хватало. Вот нехороший Дэнька человек, мог бы третий ряд сидений опустить! Да и лежать приходилось на спине, из-за чего тесные браслеты, пусть и мягкие, больно впивались в запястья. В общем, теперь я серьезно задумалась над правдивостью истории про сестру. Смешно мне больше не было. И руки болели ужасно. Ещё и этот… математик, блин!

— Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, пусть всегда будет Дэнька, пусть всегда буду я! Фуф!

Волосы. Никогда не думала, что мои рыжие прядки могут так раздражать! От активно проведенных последних минут они несколько растрепались и теперь были буквально везде… На лице обильнее всего. Они мешали видеть, мешали дышать, лезли в рот! Фу!

Когда открылась одна из дверей, я была в процессе активного выплевывания волос изо рта.

— Мне же даже спрашивать не стоит? — негромко задал Дэнька риторический вопрос.

Ответить я не смогла. Из-за попытки убрать волосы эти самые волосы забились ещё глубже… Мерзость какая! Проти-и-ивно! Ы-ы, мне нужны руки!

— Дэнь, — кое-как выдала я, — убери волосы, пожалуйста.

И ведь вежливо попросила. Математик с очень серьезным видом показался в щели между креслами и стеклом, внимательно меня оглядел и исчез, бросив милостивое:

— Страдай.

Никогда мне так сильно не хотелось кого-нибудь треснуть сковородой по голове!

— У меня руки болят! — взвыла я, прислушиваясь к происходящему.

Хлопнула одна из дверей, затем открылась ещё одна, подальше, через миг закрылась. Звякнули ключи, которые я, попав внутрь салона, бросила на пассажирское сидение за ненадобностью. Рыкнул мощный мотор и салон со стойким запахом кожи наполнило негромкое звучание какой-то смутно знакомой песни.

— Ты проживаешь чью-то жизнь, ты взял чужие имена, а раньше просто был инкогнито, — хрипловатым голосом начал солист группы Пикник, которому очень тихо вторил Дэнька.

Никогда бы не подумала, что нашему маньяку… в смысле математику нравится нечто подобное.

— Дэнь, — позвала я, пытаясь улечься таким способом, чтобы наручники не сильно впивались в кожу.

Машина плавно стронулась с места, музыка продолжила играть, а мужчина грубовато отозвался:

— Замолчи, чудовище, пока я не решил срезать через лес.

О, меня, кажется, убивать не будут! Радует, должна признаться, мне собственная шкурка весьма дорога.

В процессе переворачивания на живот, который способствовал выплевыванию волос изо рта, мягкая отделка наручников пощекотала внутреннюю сторону запястья, вызывая улыбку. Живо в воображении появился всё тот же образ прикованного Дениса и властно ходящей вокруг особы с плеточкой в руке. Как же тут смолчишь?!

— А у тебя плёточка есть? — осторожненько поинтересовалась я.

Взвизгнули тормоза, авто замерло, как вкопанное, а меня по инерции швырнуло вперед. Когда через несколько секунд распахнулась дверка багажника, Дэньке Александровичу предстала занимательная картина: с разметавшимися во все стороны рыжими волосами, сквозь которые отчетливо проглядывала новоиспеченная шишка на лбу, со скованными за спиной руками хохотала откровенно поехавшая его собственная студентка.

— Дэ-э-энь, — простонала я, не способная ни слезы вытереть, ни волосы убрать, ни за живот схватиться, — мне пло-охо-о-о…