Судорожный вздох прозвучал для меня неожиданно, оставшийся незамеченным для всех остальных.

Оставшиеся две пары я просидела, ничего не соображая, машинально записывая и пропуская абсолютно всё мимо ушей. Мои мысли были где-то там, далеко… Жалели меня глубоко несчастную. А почему бы и не пожалеть? Один парень придурком оказался, второй непонятно на что обиделся и, похоже, решил разорвать все отношения. С чего я это взяла? Да потому что мог бы уже тысячу раз позвонить или хотя бы написать. Он не сделал ни того, ни другого.

«Варя, мне нужна помощь», — напечатала я, держа мобильный под партой. Подумала и стерла.

Не буду ей говорить, не сейчас. У них только с Егором что-то наладилось, а тут я со своими проблемами. Не буду портить им настроение.

Когда прозвенел последний звонок, все вздохнули с облегчением и поспешили сбежать по делам. Я же потопала в туалет, собираясь умыть лицо. Такое ощущение, будто из-за так и не полившихся слез глаза стали красными.

— Карина! Я совершенно забыл, — окликнул меня Миша. Какой ответственный мальчик, — это тебе.

И всунул мне не очень большую голубо-зеленую коробочку.

— Надеюсь, там ничего важного… Прости, я должен был отдать тебе это ещё в обед, но я совершенно забыл! Кинул в рюкзак и забегался, даже не вспомнил ни разу! Прости, пожалуйста, ещё раз!

— Да ничего, — покачала я головой, с недоумением глядя на коробочку у себя в руках.

Весьма ощутимо встрепенулась почти убитая надежда. Любопытство тоже подняло голову.

— Ну и хорошо, тогда я побежал. Пока!

— Ага, — машинально кивнула я, даже не поглядев на парня.

Рука потянулась открыть крышку, сердце замерло… Внутри меня ждало самое настоящее потрясение. Небольшая карточка, с красиво выведенным на ней: «Езжай домой и жди меня. Люблю». Две связки ключей, уже смутно знакомых мне, от машины и от квартиры, и милая белая розочка, уже завядшая.

Знаете это ощущение, когда лавина с горы сходит? Вот со мной тоже самое сейчас было. Тяжкий груз непонимания, обиды, боли и горечи свалился, словно снег с горы, а из горла вырвался облегченный смех.

Он меня любит…

Стоя у окна в своём светлом кабинете, Владимир Сергеевич с присущей ему гордостью мысленно провожал студентов домой. Ещё один учебный день подошёл к концу, а это значит, что все они сделали совсем маленький, но всё же шаг вперёд. Каждый из них узнал сегодня что-то новое, причем к преподавателям это тоже относится. Каждый не потратил этот день впустую.

Стоя здесь и глядя на спешащих по делам людей, ректор сего чудного заведения то и дело скользил взглядом по выделяющейся немаленькими размерами черной машине одного его очень хорошего друга.

— Мда, — невесело протянул он, испугавшись собственного голоса, прозвучавшего непривычно громко в тишине кабинета. За сегодня здесь побывало столько народа, что Владимир Сергеевич всерьез опасался не попасть домой к пяти часам. Но всё утряслось, проблемы разрешились и нежданные гости ушли.

Взгляд в очередной раз скользнул на черную Эскаладу.

— Ну и дурак же ты, дружище, — с укором покачал головой ректор, который сам был сторонником грамотного насилия, но порыва Дениса решить эту проблему раз и навсегда он не понимал.

Мало того, что Александрович отпросился с самой второй пары, так ещё и отправился к черту на куличики неизвестно зачем вообще. Подраться? Да скорее всего, только называется это куда более поэтично: отстоять честь своей девушки. А то, что эта самая девушка без труда разбила парню нос — это ерунда, это не считается, этого Дэн уже не видел. Попав в универ в самый неподходящий момент, он застал эпический поцелуй своей возлюбленной с Корниловым. Что было дальше, естественно, уже не видел, вынуждая себя уйти до того, как на виду у всего универа изобьет студента.

За это ему Владимир Сергеевич был отдельно благодарен, ему, как ректору, проблемы были совершенно ни к чему.

Парковка опустела, студенты разошлись. Среди оставшегося транспорта остались те немногочисленные машины, принадлежащие преподавательскому составу. Тогда-то и вышла она. Миниатюрная женская фигура узнавалась по огненно-рыжим локонам, будто горящим сейчас в лучах солнца. Шла Карина Зайцева неспешно, будто заторможено, осторожно переставляя ноги и внимательно глядя вниз. Направление её легко угадывалось, а когда фигура подошла и с трудом забралась внутрь огромного внедорожника, Вова лишь хмыкнул.