Запустила руку, обхватила уже готовый к самым активным действиям орган, пробежалась по его длине пальцами, сжала, погладив подушечкой большого пальца.

— Нет, так не пойдет, — выдохнул Кощей ей в губы. — Что ты со мной делаешь, милая?

— То же, что и ты со мной, — между поцелуями отвечала Сашка. — Свожу с ума.

Действительно, сводит с ума.

Кощей, как мальчишка, заводился от одного ее прикосновения, от запаха, от вида ее ног. Вот и сейчас, не в силах сдерживаться, жадно целовал, закинул ее руки себе на шею и приспустил джинсы.

— Сашка, Сашка, Сашка… — шептал он, сминая в руках ее попку, насаживая ее на себя. — С ума от тебя схожу, Сашка…

Сашка, Сашка, Сашка. Скоро приеду. Еще чуть-чуть потерпи.

Александра стояла на утесе, куда ее отправила Хозяйка "дышать воздухом". В горах вообще холодно, а в ноябре особенно. Ветер еще цепляется к волосам, задирает юбки, хлопает полами плаща. Девушке казалось, что за два прошедших месяца она повзрослела на несколько лет.

Рядом с Дарьей невозможно остаться прежней. Холодная как мрамор, яркая, как изумруд, мудрая, как змея Дарья отнеслась к Сашке настолько заботливо и нежно, что девушке казалось — такой была бы ее мать. Сашка рядом с ней то ли успокаивалась, то ли каменела.

А здесь, в горах, на бесконечном просторе, в окружении горных хребтов, Александра всей душой наслаждалась свободой и упивалась отчаянием. Горы не давили на неё. Наоборот, Александре казалось, что горы — абсолютно естественный мир, зеленый, огненно-красный, серый. Весь мир вздыбился, земную плоть кто-то сморщил огромными пальцами, раскидал по склонам кривые сосны, рыжие лиственницы, серый кустарник и зеленые валуны.

Дарья одевала Сашку будто куклу в яркие расписные наряды. Такие, наверное, принцессы в средние века носили. Тяжелый бархат и шерсть, расшитые камнями, украшенные мехом, длинные присборенные рукава. Платья в пол Сашке нравились, они заставляли ощущать себя женщиной, красивой, яркой, взрослой, и, пожалуй, сексуальной. Гномы смотрели на нее, невысокую, гибкую, тонкую, с восхищением. Она словно была их подобием, не возвышаясь над ними, не смотря свысока, но в то же время казалась фарфоровой статуэткой среди глиняных кружек. Сашкины гладкие почти белые волосы вызывали восторг и жгучую зависть у гномок. Они чуть не дрались за право заплетать ей косы. Но здесь, на свободе, девушка всегда расплетала волосы, выпускала их, аынимала все шпильки. Подбитый мехом плащ с широкими рукавами и капюшоном немного защищал ее от ветра.

Ветер здесь был другой, не как внизу. Такой же колючий, такой же мощный, с таким же запахом сосен, но более яркий, свежий.

Ветер был ее друг, он смахивал со щек слезы, трепал волосы, наполнял грудь. Хотелось раскинуть руки, шагнуть вниз и полететь. Порой Сашка едва сдерживалась от такого порыва.

Потерла ледяные руки, потопала озябшими ногами. Пора обратно. В самом деле, заболеть не хотелось. Сами по себе руки легли на живот. Девушка прислушалась к себе. Да беременна ли она? Позывы к тошноте и странные вкусовые желания прошли, живот если и увеличился, то только от сала. Никаких больше признаков Сашка не находила. Если бы не снимок узи, она бы уже разуверилась в своем положении.

В животе что-то шевельнулось, толкнулось в ладонь — еле заметно, совсем чуть-чуть. От неожиданности Александра чуть не оступилась. Из-под ног посыпались мелкие камушки.

На лице появилась неуверенная улыбка. Дочка! У нее будет дочка! Маленькая девочка с темными волосами…

Еще немного, и Кощей обязательно придет. А не придет — и черт с ним. Теперь Сашке есть кого любить.

Развернулась, плотнее запахнула плащ, широкими шагами, путаясь в подоле теплого бархатного платья, пошла обратно внутрь горы.

Сегодня ее ждала Дарья.

Приподняв безупречные брови, она оглядела с ног до головы Александру, взяла в ладони ее ледяные руки.

— Закажу тебе перчатки, — сказала она. — Пойдем, я велела принести чай.

Да, горячий чай с лимоном и горным терпким, чуть горьковатым медом — это то, что сейчас Александра хотела больше всего на свете.

Увидев, что Кощей собирается уезжать и узнав, куда, Черномор быстро собрал вещи и помчался к машине.

— Я с тобой, — сказал Черномор Бессмертному. — Я тебя одного не отпущу в таком состоянии духа.

— Иди к черту, — ответил Кощей. — Мне няньки не нужны.

— Тогда считай, что я воспользуюсь случаем и заеду в гости к любимой женщине, — пожал плечами Черномор, закидывая в машину свой баул.

— Сволочь ты, Черномор, — пробормотал Кощей. — По больному бьешь. А кто вместо тебя за порядком следить будет?

— Игната старшим оставил, — ответил Черномор, забираясь на пассажирское сиденье. — Поехали, чего ждешь?

— Какой Игнат? — возмутился Кощей. — Игнат псих, его уже с десятка снимать пора, пока парней не угробил!