Сопровождающий

Аннотация

Война за передел мира изменила все. Теперь есть чистые и зараженные. Носители в группе риска, их перемещают в зоны особого режима, а детей отправляют в закрытые интернаты.

Никто не обещал, что ей будет просто. Никто не говорил, что ему не придется ее защищать. И никто не предупреждал, что из ненависти может родиться любовь.

А опасные тайны множатся, и все, что они знали о мире, переворачивается с ног на голову.

глава 1 Описанные события вымышлены и не имеют под собой реальной основы, все совпадения случайны, имена и фамилии также вымышлены. …две тысячи лет — война, война без особых причин. Война — дело молодых, лекарство против морщин… (Звезда по имени Солнце) Второй час ожидания. Женщина скользнула взглядом по узкому табло над дверью и снова уставилась в пространство. В приемной было пусто, ряд простых металлических кресел, глазок камеры в углу под потолком, и больше ничего. И давящая тишина, которую нарушало только тихое однообразное гудение вытяжки. Второй час пошел, как она здесь сидит. Хотелось есть. Но чувство голода от волнения притупилось. С ночи на ногах. Общественный транспорт в зоне не работает, а на личный автомобиль у нее превышена квота. Пришлось встать затемно и пешком добираться до управления по делам перемещенных. Еле успела к открытию лаборатории. Потом был новый тест, которых она за это время сдала, уже не помнила сколько. Каждый раз кровь, мазки. В этот раз крови зачем-то брали особенно много. Теперь ее подмучивало и немного кружилась голова, а от кондиционеров тянуло сквозняком по ногам. Посетительница невольно поежилась, непонятно, зачем выдерживать ее больше часа в чистом* помещении, если до того она все утро толклась в очереди в лабораторию. Она сцепила руки и напряженно застыла в неудобном жестком кресле, приготовившись ждать дальше. И тут лампочка над дверью неожиданно мигнула красным. Это ведь оно? Ее вызвали? Столько ждала этого момента, а тут в первую секунду растерялась. Сердце заколотилось в горле и рванулось куда-то, ладони взмокли. Но в следующее мгновение она уже взяла себя в руки. Поднялась на негнущихся ногах, поправила маску и пошла к двери. Как только подошла, раздался негромкий звук и сразу вслед за этим автоматическая панель отъехала в сторону, открывая вход в шлюз санпропускника. В узком замкнутом пространстве было откровенно холодно. Двери заблокировались, с потолка по стене двинулся луч сканера. Будь у нее клаустрофобия… Но уже через минуту шлюз открылся, пропуская ее в довольно просторное пустое помещение. В центре стоял простой металлический стол и два стула по разные стороны. Похоже на комнату для допросов. У нее промелькнула мысль, что это, видимо, и есть переоборудованная допросная. Да и само здание, оцепленное по периметру колючей проволокой вызывало неприятные ассоциации. Додумать она не успела. С другой стороны в помещение вошел мужчина. Быстро прошел к столу, сел, положив перед собой пластиковую папку с документами, и жестом показал ей садиться. Ни маски, ни защитного костюма на нем не было. Судя по всему, инспектор не опасался заражения. Чипированный. Множество разных эмоций перевернулось в душе. Привычно сжалось горло от ощущения несправедливости, но тут он поднял голову. Все посторонние мысли вылетели из головы мгновенно, она уставилась на инспектора. Сейчас. — Дана Маркелова? — спросил он, оглядывая ее. — Да, это я. Вышло хрипло, она закашлялась и тут же стала поправлять маску. А мужчина шумно выдохнул, смерив ее тяжелым взглядом, и шевельнул рукой, как будто отряхивался. На несколько секунд повисло неловкое молчание. Потом он начал, опустив взгляд на лежавшие перед ним бумаги: — По вашему запросу. И умолк. В этот момент напряжение достигло предела. Дана невольно сглотнула, неосознанным жестом теребя залепленную скотчем повязку на сгибе локтя. Ранка давно уже затянулась, но там не было даже урны, чтобы это выбросить. Мужчина неприязненно проследил ее движение и еще некоторое время молча изучал ее, как будто сомневался. Потом произнес: — Посещение разрешается. Разрешается. Ей казалось, пол уйдет из-под ног. Голова действительно поплыла от невероятного облегчения. Она сможет увидеть сына. Инспектор стал монотонно зачитывать регламент и требования безопасности. Кажется, она слегка оглохла, потому что слышала как сквозь вату. Наконец он закончил. Выложил на стол одноразовую ручку и пододвинул к ней папку с документами. — Распишитесь, что ознакомлены. Вот здесь и здесь. Подпись и дата. Разборчиво. И пока она расписывалась, смотрел на нее пристально и с каким-то непонятным интересом. Если бы не брезгливая складка губ, выражение его лица можно было бы даже назвать человечным. То самое пресловутое «сочувствие» чистых к «зараженным», а на деле страх, ненависть и желание дистанцироваться. Ощущение превосходства. И еще много чего. Впрочем, ей сейчас было безразлично, как на нее смотрят и что о ней думают. Главное, что ей разрешили посещение интерната, в котором содержится ее ребенок. — Благодарю вас, — проговорила Дана, отложив ручку в сторону, и хотела уже встать. — Это еще не все. Она замерла на месте. — На время посещения вам будет вживлен чип модификации А. На мгновение Дана осела, переваривая информацию. Чип модификации А блокировал любые проявления вируса, однако он убивал носителя меньше, чем за месяц, если не извлечь его вовремя. Она невольно уставилась на мужчину. У самого-то небось, чип NC. Универсальный, последняя разработка, ей приходилось слышать о таком. — Это чтобы вы не распространяли заражение за пределами зоны, — уточнил мужчина. — И не забыли вернуться вовремя. Иными словами, чтобы она не пыталась сбежать. — Я поняла, — шумно сглотнув, проговорила Дана и поднялась на ноги. — Я могу идти? — Можете, — кивнул мужчина. Она была уже почти у двери шлюза, когда прозвучал его холодный голос: — Надеюсь, вы помните, что в случае нарушения регламента разрешение будет отозвано? — Да, конечно, — обернулась Дана. — Уверяю вас, нарушений не будет. — Посмотрим, — проговорил тот. И снова ей почудился во взгляде инспектора странный интерес. Дана невольно насторожилась. Однако сейчас ей было не до того. Надо было еще получить чип, поскорее закончить со всеми формальностями и успеть вернуться до темноты. * * * Интерес был. Инспектор специально изучил ее данные. Одинокая. Из тех, кто заразился относительно недавно. Тест отрицательный, наверняка надеется в скором времени покинуть зону для перемещенных. Напрасно надеется. Никто не будет перемещать зараженных обратно, даже если они практически здоровы. Зоны для того и созданы, чтобы отсеять лишний человеческий материал. Мужчина усмехнулся своим мыслям и сделал то, что должен был сделать с самого начала. Передал сведения в отдел безопасности. Примечание: * — чистые помещения — помещения, где в воздухе поддерживаются в определённом заданном диапазоне размер и число на кубический метр таких частиц, как пыль, микроорганизмы, аэрозольные частицы и химические пары. Применяются в медицине, фармакологии, высокоточных производствах и т. д.. глава 2 В коридоре, который вел в оружейку, было темно, плафоны перегорели, а заменить пока не успели. Пришлось обходить приставленную к стене стремянку и протискиваться боком. Максим как раз направлялся к двери, когда его окликнули. — Востров! Он обернулся на голос. В узком снопе света, падавшего из оконца в торце, виднелась темная фигура. — Чего? — К Пашнину зайди, он тебя искал. Востров был только из рейда, зарос, две недели нормально не мылся. Привести бы себя в порядок. Но раз так. — Угу, — кивнул он, подавляя недовольство, и развернулся в сторону лестничной клетки. Поднимался шаткими ступенями просевшего лестничного марша, попутно размышляя, зачем он мог понадобиться шефу прямо сейчас. А глаз невольно цеплялся за выщербины в штукатурке и пузыри вспученной грибком масляной краски. Штаб окружного отдела безопасности размещался в старом учебном центре почти на границе чистой зоны. Аварийное здание кое-как укрепили, где-то подлили бетона, на этом все. Режим строжайшей экономии. Но этажом выше все плафоны были на месте. Максим прошел мимо аквариума, где сидел оперативный дежурный, и толкнулся в дверь кабинета, на которой висела табличка «Начальник ОБЗ полковник Пашнин М.А.». Доложился как положено. Когда шеф жестом показал, чтобы тот проходил и садился, спросил: — Вызывали, Михаил Аркадьевич? Шеф кивнул ему, сцепив руки в замок. Максим замер напротив. — Для тебя есть задание, — начал Пашнин. — Слушаю, Михаил Аркадьевич. Полковник поморщился, оттягивая ворот и потянулся за авторучкой. Глядя на эти приготовления, Максим по опыту понял, что ему не понравится. — Надо забрать на блокпосту женщину из зоны, сопроводить до интерната и обратно. Как знал, что ему не понравится! — Почему я? — жестко спросил Максим. — Больше некого послать. Остальные пойдут в рейды. И тут его прорвало. Плевать на субординацию. — Ярошевского пошлите! Кого угодно! А я пойду в рейд. — Не могу, — проговорил шеф, вертя в пальцах ручку, и неожиданно мягко добавил. — Макс, задание несложное. Примешь женщину, сопроводишь до интерната и обратно. Встретится с ребенком, ей разрешили. А ты проследишь, чтобы она ничего не вытворила и не сбежала по дороге. В недельку управишься. Считай, что это тебе вместо отпуска. В гробу он видал такой отпуск! Он терпеть не мог, когда его вот так начинали прогибать. Полковнику Пашнину было прекрасно известно, что Максим ненавидит зараженных до дрожи. Из-за них погибли его жена и сын. И предложить ему такое? — Это приказ, — уже другим тоном проговорил Пашнин. — Пойми, кроме тебя некому. Я серьезно. Повисла пауза. — Это все? — наконец спросил Максим. — Все. — Пашнин достал и пододвинул к нему папку. — Вот сведения на нее. Ознакомься. Макс сгреб папку одной рукой и поднялся. — Разрешите идти? — Иди. Предписание возьмешь, и на сегодня свободен. И… — начал Пашнин и умолк, а Макс замер. — Побрейся, что ли, зарос как леший. Ага, всенепременно. Востров вышел из кабинета, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. * * * Вся процедура с чипом и оформление всех документов заняла больше времени, чем Дана рассчитывала. И домой к себе она попала, когда почти стемнело. Воду отключили, но это не страшно, у нее всегда был запас. А до того момента, когда вырубят электричество, оставалось чуть больше часа. Надо было успеть быстро собраться в дорогу и умудриться как-то помыться, чтобы не мочить то место за ухом, куда ей вживили чип. Анестезия отошла, и теперь пока приживется, там саднило. Тоже ничего страшного, пара дней, и все пройдет. Еще надо было отключить холодильник и предохранители на щитке, все-таки долго будет отсутствовать, мало ли. Но это она делала уже при свече. Потом проверила все еще раз, и только после этого легла спать. А сон не идет. Дана вытянулась на кровати, сложила руки на груди. Предчувствия, мысли, все это не дает покоя, тревожно. Ничего, главное, что она сможет увидеть сына. Женщина закрыла глаза и улыбнулась. И незаметно пришел сон. Поднялась в четыре. Надо было добраться до управления, оттуда ее закрытым спецтранспортом доставили до КПП. И там еще предстояло пройти досмотр на выходе из зоны. Досмотр проводил офицер. На нем был защитный костюм и прозрачная пластиковая маска, закрывавшая лицо. Что это, дополнительные меры защиты, или… Закончить мысль она не успела. — Фамилия? — спросил офицер, внимательно изучая ее документы. — Маркелова. — Маску приспустите. — А, да, конечно, — спохватилась Дана. — Здесь указано, что у вас чип. — Да, — она невольным жестом прикоснулась к припухшей коже за правым ухом. — Тип А. Офицер смерил ее взглядом, потом протянул обратно весь пакет документов и карту с ее биометрическими данными. И указал в сторону турникетов: — Проходите. Честно?! Ей не верилось, что это наконец произошло. Граница между зонами проходила по мосту. И по узкому коридору, огороженному с двух сторон колючей проволокой, Дана шла, не чуя ног. К тому моменту, когда она вышла к блокпосту на «чистой» стороне, было уже около шести утра. Туман. Непонятно, откуда только наполз. Видимость, как в молоке. Она остановилась, не зная, что делать дальше, и только хотела идти, как из-за нагромождения мешков с песком и огромных бетонных блоков появилась высокая темная фигура и направилась к ней. В первый момент стало страшно, но потом она опомнилась, выпрямилась и стала ждать. Подошел военный в черной форме. Заросший черной щетиной, рядом с ней пугающе большой. Маски и защитного костюма на нем не было. Значит, чипированный. Скользнул по ней нечитаемым взглядом. — Дана Маркелова? — Да, это я. У меня разрешение. Вот… — она протянула ему документы и стянула маску, помня, что офицер при досмотре потребовал показать лицо. Что-то непроницаемо-холодное отразилось в глазах мужчины. — Наденьте маску, — жестко сказал он и повернулся к ней спиной. — У меня чип, — зачем-то проговорила Дана. Тот даже не обернулся, так и шел обратно к блокпосту. А ей бросил через плечо: — Следуйте за мной. глава 3 Идти до блокпоста было недалеко. А дальше за стеной из мешков с песком и бетонных блоков стоял транспорт. Насколько она могла разглядеть через туманную дымку — внедорожник. И, судя по всему, личный, потому что спецтранспорт выглядел иначе и был выкрашен в опознавательные цвета. Сопровождающий показал ей пальцем на расставленные на дороге заграждения и сказал: — Ждите здесь. А сам зашел в здание блокпоста, и не было его довольно долго. Дана осталась одна. Туман вокруг начал рассеиваться, но все равно видимость слабая. И ощущение непонятной опасности со всех сторон. Как будто эта пресловутая чистая зона хотела выдавить ее из себя. Она зябко поежилась, растирая ладонями плечи и озираясь кругом. В этот момент к блокпосту со стороны дороги подошли двое. Вооруженные до зубов, в черной форме. Один из них сдернул с плеча оружие и двинулся к ней. Дана застыла, невольно покрываясь мурашками, у нее даже все слова из головы вылетели. Но тут по счастью, наконец появился ее сопровождающий. — Это со мной, — сказал он и двинулся к своему транспорту. И Дана тут же посеменила следом, выдыхая от облегчения. Вблизи его автомобиль оказался большим и грубым монстром на колесах. Мужчина открыл водительскую дверь и что-то поправлял и укладывал, ей не было видно, потом стал вытряхивал коврик. А она замерла в нерешительности, не зная, что делать дальше. — Садитесь, не стойте. Негромко, но так резко и неприязненно, что Дана аж вздрогнула. Хотела сесть на заднее сидение, только потянулась к дверной ручке, как он выпрямился и сказал, показывая вперед: — Нет. Рядом. Она села, чувствуя, что краснеет от невольной обиды и досады. «Это», «не стойте», «рядом». Его подчеркнутое пренебрежение обезличивало ее полностью. И все же, как бы он к ней не относился, этот человек сейчас воспринимался единственной защитой, а вокруг враждебная обстановка. Дана постаралась глубоко вдохнуть и отрешиться от всего. В конце концов, все это не имело значения. Важно то, что она сможет увидеть Сашеньку. Слезы вдруг навернулись на глаза, а сердце затопила теплая волна. Она выдохнула, глядя в окно, и наконец смогла немного расслабиться. А мужчина, закончив возиться с ковриком, одним движением запрыгнул на свое сидение, завел мотор, и они тронулись. * * * Стало уже совсем светло, начинался день. И чем дальше отъезжали от блокпоста, тем туман становился реже. Мужчина молча вел машину, а Дана смотрела в окно. Есть что-то положительное в том, чтобы молчать. Можно полностью отрешиться от того, что рядом и погрузиться в созерцание. За окном поля в дымке, какие-то развалины, которые они огибали по широкой дуге. Следы разрушений. Раны на земле уже затянулись, а вот разгромленные здания, словно памятники, остались. Чистая зона. Она невольно пожала плечами. Когда все стало таким? Каких-то неполных пять лет, и мир изменился до неузнаваемости. Началось все довольно обычно, локальный военный конфликт. Один из многих, которые постоянно тлели в разных уголках, где сталкивались чьи-то амбиции или денежные интересы. Все настолько привыкли к состоянию перманентной войны на периферии, что уже не воспринимали информацию из новостей. Подумаешь, бомбежка там, теракт в другом месте, заложники, жертвы. Все это сливалось в единый привычный фон. Не мешало. Люди жили, занимались бизнесом, строили карьеру. Она сама была менеджером, до тридцати строила карьеру, работала, чтобы полностью обеспечить себя. И только когда уже могла с уверенностью смотреть в будущее, решилась родить себе ребенка. А потом в какой-то момент все просто вышло из под контроля. Разом. Потому что если долго держать палец на красной кнопке, он однажды раз дрогнет. Война была недолгой, а вот последствия… Последствия оказались непредсказуемы. Помимо разрухи и множества смертей — вирусы. Новые штаммы, мутации старых. В результате облучения ситуация стала хуже в разы. Никто больше не пытался лечить зараженных, считалось, что зараженные агрессивны и крайне опасны. Первое время были восстания и беспорядки, которые подавлялось вооруженной рукой. Это постепенно сошло на нет, вернее, ушло в подполье и распылилось. Зато всех, у кого обнаружен вирус, теперь насильственно сгоняли в зоны особого режима. Что именно делало их (ее в частности) опасными, Дана не представляла себе. Слухи ходили разные, некоторые просто чудовищные, однако она отказывалась им верить. А настоящая информация была тщательно засекречена. Категорически запрещалось даже упоминать об этом. И да, разумеется, официально уже несколько лет велись поиски вакцины, но пока все сводилось к чипированию здоровых. Тех, кого объявили чистыми. Было разработано несколько поколений чипов. Модификация А — тип первого поколения. Был эффективен, но увы, очень короткое время. А дальше… Дана вздохнула, трогая кончиками пальцев место, куда ей вживили чип, и вгляделась вдаль. На горизонте виднелся город. По иронии судьбы, именно на территории бывших больших городов и были теперь зоны особого режима. Их проще было оцеплять и контролировать. Она невольно покосилась на мужчину рядом и тут же отвела взгляд. Черная форма, значит, из этих, привык убивать. Однако Дана заметила, что в отличие от тех, кого она видела у блокпоста, у него не было при себе огнестрельного оружия. Только странной формы длинный нож на поясе. И еще она заметила у него заплечные ножны. Непонятно, правда, для чего они могли предназначаться. Теперь взгляд случайно задержался на его большой смуглой руке, лежавшей на рычаге коробки передач. За все это время он не сказал ни слова и ни разу не взглянул в ее сторону. Наверное, это было хорошо. Но не успела она об этом подумать, как мужчина резко остановил машину, так, что ее тряхнуло на сидении и дернуло вперед. Покосился на нее и сказал: — Выходите. глава 4 Все это претило ему изначально. Само по себе задание действительно было несложным, всего-то сопроводить женщину до закрытого интерната и обратно. Для опера его уровня — хех! Востров каждый раз мысленно дергался, думая об этом. Отпуск. В чем-то Пашнин был прав. Но он был неправ в главном! В самом главном, мать его. В гробу он видал все это. Максима выворачивало. На эту зараженную он смотреть не мог, душить начинало от неизбывной ненависти к ним ко всем. С другой стороны, он же понимал, что лично эта убогая ни в чем перед ним не виновата. Нет повода ненавидеть лично ее. Она всего лишь задание, работа, пустое место. Ничто. А повод был. Огромный повод. Адский. Она сможет увидеть сына. Он своего сына мог видеть только во сне. Или на кладбище. И в этом была такая дикая несправедливость, что его буквально разрывало от противоречий. Но это было далеко не все. Сама зараженная. Ее нужно было постоянно держать в поле зрения, потому Максим и не позволил ей сесть назад. Не терпел, чтобы ему дышали в спину. А когда она сидела рядом, поневоле оттягивала на себя внимание, как то место, которое свербит. Он каждый раз мысленно чертыхался, ловя себя на том, что прислушивается к ней. И нет у него цельного представления. Потому что, будь она какой-нибудь визгливой скандальной кошелкой, или шлюховатой на вид, ему легче было бы склониться в сторону ненависти и успокоиться. Нет, она была тихой и дисциплинированной. Но это не должно было обманывать его! Посещения разрешают не каждому. А ей разрешили. Женщина обмолвилась, что у нее чип. Востров в тот момент сделал вид, что не услышал, однако информация отпечаталась у него четко. Несоответствие. В документах, которые Пашнин дал ему изучить, ни о каком чипе не упоминалось. Откуда он у нее? Каким образом она его заработала? Все это бродило в мозгу, и он постоянно был на взводе. И тут в какой-то момент Максим вдруг понял, что она разглядывает его. Это стало последней каплей. Он еле удержался, чтобы тряхнуть ее хорошенько и вышвырнуть из машины. Поэтому и остановился — нужна была передышка. Выдохнуть все это дерьмо, остудить голову. Вернуть себе ясность мысли, а то какой из него в таком состоянии опер. Он хлопнул дверью и отошел от машины. Замер, уперев руки в бока, стараясь дышать глубоко и медленно. Через некоторое время раздался звук открывающейся двери и неуверенные шаги. Женщина вылезла. Максим закрыл глаза и шумно выдохнул. — Можете прогуляться, — заставил он себя выдавить. — Спасибо, — тихо проговорила та в ответ. Снова бешенство подкатило к горлу. Отвел голову в сторону и сказал жестко: — Делайте свои дела. Больше остановок, пока не доберемся до первого контрольного пункта в маршруте, не будет. И пошел вперед через кусты, дальше от нее. Уже уходя, проговорил, не слушая, что она лепечет и не оглядываясь: — У вас не больше двадцати минут. Обозначил для нее рамки и отошел достаточно, чтобы почувствовать себя изолированным. Надо было успокоиться. * * * Состояние, когда боишься лишний шаг ступить. Мало того, что в этой чистой зоне Дана чувствовала как под прицелом, так еще этот мужчина ни сколько не скрывал своего пренебрежительного отношения. В первый момент было очень неуютно от его резких окриков. Но вот он исчез из вида, и это прошло. Вокруг было тихо, природа. Не ахти, какая живописная, но ведь они и этого не видели в зоне. В закрытом городе были парки, но без пропуска туда не попадешь. И жилье там стоило бешеных денег, ей не по карману. А здесь все вдруг напомнило Дане прежнюю жизнь. Просто остановка в пути. Сбегать в кустики, а потом разложиться с пикником на капоте. Как когда-то, когда они еще были нормальными людьми. Но на капоте его монстра Дана не рискнула, мало ли как этот опасный мужчина мог отреагировать. Она разложилась со своим импровизированным обедом на траве у обочины. Ничего особенного, выложила на салфетку вареные вкрутую яйца и несколько маленьких булочек в упаковке. И еще у нее был настоящий огурец, большой такой, похожий на снаряд, тепличный, но все же. Поесть и размять ноги было здорово. Дана подумала, что все-таки она, наверное, должна была бы поблагодарить его за то, что сделал остановку. Пусть даже затормозил так, что у нее чуть мозги не вылетели. Мужчина появился минут через пятнадцать. Она снова поразилась, каким большим и пугающим он показался, когда внезапно вынырнул из кустов. Высокий, широкие плечи, черная форма, весь заросший. Опасный. Скользнул острым взглядом по ее импровизированному застолью, и Дана тут же почувствовала неловкость. — Угощайтесь, — проговорила она, показывая на еду. Там еще оставалось вареное яйцо, булка и половина огурца. Он вообще никак не отреагировал, прошел мимо, как будто не слышал ее слов. Сел в машину и захлопнул дверь. Неприятно, она неловко повела плечом. Да, она считается зараженной. Но ведь у него чип, еда никак не могла бы ему повредить. Значит, просто брезгует. Стало досадно вдвойне за свою неуместную попытку. Дана быстро собрала все, сложила в рюкзак и села в машину. * * * Только успокоился. А когда вернулся, вид этой… Снова вывел его из себя. Он сам не знал, что именно взбесило его больше. То, что она умиротворенно сидела на траве и, как ни чем не бывало, ела. Или эти яйца вареные. Просто, в этот момент, когда увидел ее спины, она почему-то напомнила ему жену. Та тоже вот так любила. Когда-то. Максим и так едва сдерживался, дальше он просто смог. Свело горло от нахлынувшей безумной ненависти. Сел в машину, чтобы ее не видеть. Заканчивать надо. Побыстрее добраться до того проклятого интерната, потом сбагрить ее обратно. И в рейд. В гробу он видал это все! Какого она там возится?! Уже повернулся, рявкнуть, чтобы шевелилась, как женщина сама села в машину. Тихо как мышь. Уткнулась в стекло. Он задавил злость и скользнул по ней косым взглядом. Руки беспокойно шевелились, перебирая длинными пальцами с аккуратно подстриженными ногтями. У нее были красивые пальцы, но внимание привлекло не это. Раньше не было заметно, а сейчас она подкатала рукава просторной рубашки, и стало видно, что у нее сплошь исколоты вены на сгибе локтя. Еще и это. Какого черта? Так ведь не должно быть, подумал он, и рванул с места. * * * Дальше они действительно ехали без остановок. Пока уже по темноте не добрались до первого обозначенного в маршруте контрольного пункта. Здесь предстояло переночевать. глава 5 Это был укрепленный пункт, окруженный по периметру стеной из бетонных блоков и колючей проволокой. На ограждении прожекторы, камеры слежения кругом. На КПП и у шлагбаума вооруженная охрана. Как-то слишком уж это было знакомо, Дана не ожидала увидеть здесь такое. Единственное отличие от зоны особого режима состояло в том, что военные, стоявшие в заграждении там, носили серую форму с оранжевыми нашивками. А тут форма была черной. И еще — здесь никто не носил защитных костюмов. И с масками не заморачивались. Выходит, чипы у всех. Мелькнуло странное чувство, но не успело оформиться. Потому что в этот момент их машину запустили во двор. Только их, Дана видела что автомобильная стоянка на противоположной стороне от дороги. Там уже стояло несколько внедорожников и один автобус. Очевидно, ее сопровождающий пользовался какими-то особыми привилегиями. Данна невольно покосилась на него, но ничего не сказала. Она до сих пор не знала, как этого человека зовут, и понятия не имела, как правильно к нему обращаться. По имени, по званию? Наверное, это было неестественно, но что в их жизни осталось естественного? От мужчины рядом исходило такое осязаемое чувство неприятия, что она предпочитала держаться тише воды ниже травы. Чтобы не раздражать еще больше. Не успев заехать, он круто развернулся и притер машину к задней стенке здания КПП. Бросил ей: — Досмотр проходить там. А сам направился в противоположную сторону. Дана невольно растерялась и окликнула его: — А потом мне куда идти? Она уже привыкла к тому, что к зараженным такое отношение. Просто… Как-то не по-человечески, презирать человека за то, в чем его вины нет. Это было обидно. Но сейчас ей было страшно остаться одной, и все остальное не имело значения. Мужчина развернулся и взглянул на нее, и в тот момент она, наверное, испугалась еще больше. — Никуда. Ждать меня здесь, — медленно и раздельно произнес он. Развернулся и пошел к зданию, которое виднелось в глубине. А Дана так и осталась стоять там, но потом опомнилась и заторопилась на досмотр. Процедура досмотра отличалась от той, что она проходила на границе зоны. Там отношение было крайне брезгливым, с оттенком страха и неприязни. К ним не подходили ближе, чем на полтора метра, и ни к чему не прикасались. Все она должна была выкладывать и показывать сама. Здесь всем было плевать на дистанцию. Военный, проводивший осмотр, мельком просмотрел документы, даже маску не заставил приспустить. А потом велел ей встать к стене и упереться руками. И стал бесцеремонно обыскивать на предмет спрятанного оружия или запрещенных к провозу наркотиков. Дана была в шоке, он разве что в трусы ей не залез. — Цель посещения? — спросил наконец мужчина, оттолкнув ее и вернувшись к документам. У нее горло свело, не сразу смогла ответить. Потом все же выдавила: — Там… в бумагах все написано. Мужчина уставился на нее мертвым циничным взглядом и повторил угрожающе: — Какова цель посещения? — Я… — она сглотнула и закашлялась. А говорить надо было, потому что этот военный снова стал подниматься из-за стола. Вместо нее ответил ее сопровождающий. Он появился неожиданно, но очень вовремя. И коротко бросил, подходя к столу: — Это в интернат. Посещение разрешено. Военный кивнул. Поставил несколько штампов и толкнул в его сторону папку с ее документами. Дана еле смогла выдохнуть от сковавшего ее напряжения. Если в зоне она ощущала себя неприкасаемой, то здесь, вдруг поняла простую вещь. Для этих людей в черной форме все зараженные пустое место. Товар, скот. Никто. * * * В полном молчании они прошли среди строений к стоявшему в стороне небольшому двухэтажному корпусу. Что-то вроде гостиницы для военных. Пока она проходила досмотр, сопровождающий снял там номер. Однокомнатный номер с крохотной душевой кабиной. Один номер на двоих. Хорошо, хоть кровати там было две. Днем все воспринималось иначе, но сейчас была ночь. И после всего этого, Дана вдруг осознала, что вообще-то, она женщина, и сделать с ней можно, что угодно. Как будто угадав ее мысли, мужчина скользнул по ней нечитаемым взглядом и вышел. Странное чувство. Его присутствие раздавливало ее, и вместе с тем, давало чувство защищенности. Однако, надо было успеть помыться, пока его нет. * * * Номер был всего один, остальное все занято. Иначе Максим ни за что в жизни не остался бы с ней на ночь в одной комнате. Женщина выглядела нервной и подавленной. Плевать ему было на нее. Но отношение дежурного на КПП его почему-то задело. Зараженная она или нет, у нее есть разрешение. И она не преступница, чтобы обыскивать и допрашивать ее. В конце концов, он нес за нее ответственность. К тому же, весь остаток пути Максиму не давали покоя мысли. Почему в ее деле не был указан чип? А если у нее чип, то что она делает в зоне? Много странного. Он нутром чувствовал зацепку. Взял в столовой два сухих пайка и вернулся в номер. глава 6 Сопровождающий отсутствовал довольно долго. За это время Дана успела по-быстрому помыться. Правда, все то время, пока мылась, судорожно прислушивалась, не откроется ли дверь в номер. Запирать она не рискнула, мало ли, как это могло быть расценено. А после того обыска, что ей устроили, у нее до сих пор подрагивали коленки и тряслось все внутри. Потому она очень быстро, буквально за три минуты, приняла душ и сразу же оделась. А голову мыла и простирывала белье уже потом. Понимала, что это все условно и, в случае чего, никого не остановит. Но так она чувствовала себя более защищенной. Когда мужчина вошел, Дана сидела на койке и расчесывала влажные волосы. Вот вроде каждую секунду ждала его появления, а как толчком открылась дверь, и в проеме возникла его высокая черная фигура, она от неожиданности вздрогнула так, что чуть не выронила расческу. И тут же подскочила на ноги. Мужчина смерил ее тяжелым взглядом с ног до головы, задержавшись на ее босых ногах. Твердые губы растянулись в узкую прямую линию, его недовольство было физически осязаемым. Дана невольно залилась холодом и, не зная куда деваться, поджала пальцы. Черт… Не хотела привлекать к себе внимания, не хотела провоцировать, а все же умудрилась. Просто за целый день ноги устали в кроссовках, а пол в номере был на удивление чистым, вот она и… Глупо. Может быть, это запрещено? Теперь она жалела, что не подумала об этом сразу. Однако он ничего не сказал, молча подошел и бросил ей на прикроватную тумбочку упаковку сухого пайка. И тут же отошел, даже не взглянув на нее. Дана не ожидала, растерялась, повисла неловкая пауза. Потом она опомнилась и выдавила, нервно теребя руки: — Спасибо. * * * Хоть ему и претило это все, все же Максим уже был относительно спокоен, когда шел обратно в номер. Времени он ей дал достаточно, должна была все успеть. Женщина в его отсутствие действительно успела переодеться и даже вымыть голову. На ней была теперь полностью скрывавшая фигуру просторная темная футболка и широкие домашние брюки из мягкой серой ткани. Из под которых виднелись босые ноги. Босые ноги. Вот, что вывело его из себя. Потому что пробудило множество воспоминаний. Потому что это мешало ему обезличивать ее, относиться как к чему-то абстрактному. К заданию. Теперь он вынужденно видел в ней человека. Женщину. Это вызвало глухой глубинный протест и злость. Да, он не следил за лицом, но то, что эта убогая подскочила и со страхом на него уставилась, отрезвило и сбило злость. В душе стала расползаться досада. Какого черта он вообще так реагировал? Плевать ему на нее. Однако оставались вопросы. Он снова обернулся к ней, женщина стояла, вытянувшись в струнку, вся напряженная, теребила пальцы. Потом промямлила: — Спасибо. Максим кивнул. В конце концов, первое впечатление улеглось, и включился аналитик. Он опустился на свою койку, вскрыл упаковку и начал есть. Женщина еще какое-то время мялась, потом тоже села на свою кровать и потянулась за упаковкой сухого пайка. Стало видно ее тонкую худую руку. Взгляд сразу сфокусировался. На сгибе локтя все было исколото. Свежие синяки и пожелтевшие. Конечно, Вострова в первую очередь интересовал чип. Существовал протокол транзита зараженных через чистую зону. На пункте пропуска им выдавались стерильные респираторные маски и крепился за запястье специальный пластырь — антидот, ношение которого было обязательно все то время, что они находились на территории чистой зоны. А у нее чип. Но если у нее чип, значит, она не может считаться зараженной. Нет оснований для содержания ее в зоне строгого режима. Почему не выпустили, если она здорова? Почему сведений о чипе не было в деле, которое передал ему Пашнин? В чем прикол? Что-то все время не укладывалось в четкую схему. Кто она вообще? Все это Максим собирался выяснить. Но позже. Сейчас он предпочел сосредоточиться на другом. Будь у нее заболевание, требующее постоянных инъекций внутривенно, ее бы попросту не выпустили из зоны. Таких не выпускают вообще. Донор? Но зараженные не могут быть донорами, это запрещено. Оставалось только одно предположение. Он стал приглядываться прицельно. Невольно отметил, что она худая, с явным дефицитом массы. И вся какая-то заряженная напряжением, как стрела, летящая в цель. Лихорадочный блеск глаз. Да, она почти все время была на виду, но дважды он отлучался. Ей вполне хватило бы времени. — Наркоманка? — спросил Максим. Она замерла, отдернув руку от упаковки, и сжалась. Уставилась на него потрясенно, как будто не поняла. Не понравилась ему ее реакция, Востров даже внутренне подобрался, почуяв, что попал. Есть зацепка. — Вены, — пояснил он. — Что?! В ее взгляде мелькнуло возмущение, потом лицо словно окаменело. Женщина выпрямилась и сухо проговорила: — Я никогда не употребляла наркотики. — Тогда что это? Ответила она не сразу, провела пальцами по сгибам локтя каким-то защитным жестом, словно стирала что-то. — Тесты на вирус. Разве это не очевидно? Не очевидно?! Нет, черт побери! Максим точно знал, что для теста на вирус кровь берется из пальца. Еще одно несоответствие? Или она попросту врет. Или… Он даже есть перестал, отложил упаковку и проговорил, подаваясь вперед: — А вот отсюда поподробнее. глава 7 Женщина снова встала и отошла к двери душевой и сложила руки на груди. — Что именно вы хотите знать? — спросила отчужденно. А он снова прилип взглядом к голым пальцам ее босых ног. И снова разозлился, потому что это был нежелательный фактор, отвлекающий внимание. — Тесты, — начал Востров. — Подробно. — Да, конечно. — Она нахмурилась, провела ладонью по лицу и кивнула. Еще один шаг на месте, взгляд, устремленный в стену. Потом все-таки повернулась к нему, собираясь начать. Но именно в этот момент снаружи прогремел взрыв. — Лежать! — рявкнул Максим. И тут же оказался рядом. опрокидывая ее на пол. А та испуганно забилась, вытаращив на него глаза. Притиснул, придавил, чтобы не вырывалась, а сам пытался понять, что за хрень там творится. Взвыла сирена, раздался топот ног, крики. — Что это? Что происходит? — зашептала женщина скороговоркой, голос дрожит, глаза огромные, лихорадочные. — Не знаю, — огрызнулся он, поднимаясь, и пошел к двери. — К окну не подходить. Из номера ни шагу. И не дожидаясь, когда она ему ответит, выскользнул наружу. * * * Все произошло так неожиданно и моментально! Дана была в шоке. Она еще чувствовала на себе стальную хватку этого человека, и вот уже хлопнула дверь и ключ дважды провернулся в замеочной скважине. Запер ее? Стало дико и страшно. А вдруг пожар? Она же даже не сможет выбраться. Потом, вспомнив того военного, который ее обыскивал, Дана подумала, что так наверное лучше. Во всяком случае, никто не ворвется. Она забилась в узкое пространство между кроватью и санузлом. Прижалась спиной к стене и затаила дыхание. А снаружи шум, беготня. Откуда-то доносилась ругань, скрежет какой-то, отрывистые команды. Метались лучи прожекторов. Там явно что-то происходило, и это совершенно не укладывалось у нее в голове. Потому что так не должно быть, тут же чистая зона. Безопасно! Им всегда говорили, что в чистой зоне безопасно. Война окончена, и… У нее не было объяснений. Единственное, что приходило на ум — теракт. Но ведь тут полно военных! Если кто-то рискнул напасть на укрепленный пункт, что творится вообще? Невольно полезли в голову мысли о ребенке. Саша… Как он там, ее мальчик?! Ведь если здесь не безопасно, она даже ничего не может сделать, чтобы защитить его. Стало совсем не по себе. Страшно. Дана уткнулась лицом в колени, пряча от себя свой собственный страх, и тихонько завыла, прикусывая зубами ткань штанов. Нельзя. Она должна быть сильной. Она должна верить. Нельзя. Сидела так довольно долго. Постепенно шум начал стихать и беготня прекратились. Она выждала еще немного, а потом тихо заползла в постель и свернулась под одеялом. * * * Максим, как только выбрался наружу, в первую очередь рванул к машине за оружием. По дороге успел узнать, что произошло. Взорвался автобус, стоявший на стоянке. Как раз напротив КПП. Взрывом снесло часть заграждения и шлагбаум. А на стоянке не осталось ни одной целой машины. Все взорвалось к чертям, и сейчас там полыхал пожар. В самом КПП разворотило переднюю стену и выбило стекла. Все кто там был, получили ранения, часового, который в тот момент находился снаружи, убило на месте. У него было совсем другое задание, но в этом случае Востров, как опытный опер, просто не мог остаться в стороне. Конечно, он включился, у них раненые, и каждый человек на счету. Пока разыскивали водителя, пригнавшего туда заминированный автобус, пока взламывали дверь, времени потеряли немало. Взять живым его не удалось. Когда наконец ворвались в номер, оказалось, что водитель мертв уже несколько часов. Упустили момент, и неизвестно, были ли сообщники, а если были, как им удалось уйти. Потом по горячим следам было разбирательство, каким образом, промухали у себя под носом заминированный автобус. Но что поймешь в такой обстановке? Кое-как стабилизировали все и вызвали медперсонал и следаков. На это тоже время ушло. Медиков ждали уже к утру, а следственная комиссия из центра должна была подъехать не раньше завтрашнего дня. Много разных подозрений было у Вострова, но, понятно, что сейчас его бы к материалам не подпустили. Да он и не стал соваться. Пусть следаки во всех нарушениях разбираются. Однако он не мог отделаться от навязчивой мысли, что активизировались боевики не случайно. Но почему именно в этот момент? И почему здесь и сейчас? Вернулся он в номер уже глубокой ночью. Женщина спала. Максим подошел и долго смотрел на нее. Они не договорили, а это было важно. Настолько важно, что его так и тянуло связать взрыв на КПП с женщиной, которую он сопровождал. Был соблазн задержать ее, отвезти куда следует, и допросить с пристрастием. И побоку задание. Однако он решил не спешить и прежде во всем разобраться. Во сне черты лица ее немного разгладились, но все равно напряжение чувствовалось в ней даже сейчас. И усталость. Сколько ей? Подумал он, разглядывая. Тридцать шесть, семь? Но до сорока. Прозрачная бледная кожа была еще гладкой. Вдруг женщина, словно почувствовав его взгляд, шевельнулась во сне, поворачивая к нему лицо. Губы дрогнули и полуоткрылись, вырвался вздох и тихий стон. А его от этого неожиданно накрыло. Когда осознал, что с ним происходит, он чуть не озверел от злости. Проклятое задание. В гробу он видал это! Выругалася матом, и тут же отошел. И завалился в койку не раздеваясь. глава 8 Максим долго лежал на спине и смотрел в стену. Он еще и локтем закрыл лицо, чтобы даже ненароком не взглянуть в сторону женщины, спавшей на соседней койке. В душе бродила какая-то иррациональная обида на нее и злость. И презрения к себе, как будто он предал то, что предавать нельзя. Все это грызло его, казалось, сегодня не уснет точно. А в сон уплыл незаметно. И… Там было хорошо. Только немного расплывчато, неясно. Цветущая поляна. Клевер, ромашки. Солнце светит, лучи такие золотые. Марина смеется и что-то говорит, держит за ручку сына, а он вырывается, тянет ее, хочет убежать и заливисто хохочет. Господи, как ему было хорошо там. Проснулся внезапно. Как в темную воду камнем упал, вернулся в действительность. Резким жестом вскинул руку, глянуть на часы. Пять, начало шестого. Нехотя повернул голову в ее сторону. Женщина не спала, сидела на кровати уже полностью одетая. И в кроссовках. Смотрела на него спящего? Неприятное открытие. — Здравствуйте, — тихо проговорила она, глядя исподлобья. Максим поморщился, встал и пошел в санузел. И пока плескался в маленькой раковине, в которой едва умещались его ладони, все пытался понять, как случилось, что он вообще уснул. Странные двойственные чувства. После того сна он ощущал стыд и вину. Когда вышел, женщина по-прежнему сидела на кровати и тут же настороженно на него уставилась. Потом взглянула в сторону окна и зашептала: — Что это было? А его зло взяло. — Это вы мне скажите, — жестко проговорил он, подходя к окну, и острожно выглянул наружу. — Я… — женшина растерялась. — Откуда мне знать. Она пожала плечами и умолкла. Востров следил за ней внимательно, язык тела, каким бы уверенным в себе ни был агент, может сказать многое. Но нет, женщина вела себя естественно. Он уже собирался задать еще один наводящий вопрос, но тут у нее вырвался спонтанный жест, и она заговорила снова. — Мне кажется, вчера был налет. Или теракт! Но ведь это же чистая зона, так не должно быть, — женщина уставилась на него. — В чистой зоне безопасно! Максим хмыкнул и отвернулся. Так и хотелось сказать: — Что ты вообще знаешь о чистой зоне?! Если б тут было безопасно, кто бы стал строить сеть укрепленных контрольных пунктов и постоянно держать военные подразделения в боевой готовности? Идет партизанская война. Состав формирований боевиков меняется, но костяк его составляют зараженные. И это постоянно тлеющий конфликт. А вчера ночью было внезапное обострение. Совпало? Похоже, совпало, и это было странно. Но не о том он собирался говорить с ней сейчас. Скользнув взглядом по ее нервно подрагивающим рукам, Максим спросил: — Ваши вены. Мы вчера не договорили. Тесты. Подробно. — Да, — кивнула она. — Хорошо. И стала рассказывать, а он диву давался. У нее чуть ли не через день брали по стакану крови, это не считая других стандартных анализов. И так на протяжении почти двух недель. А до того тоже, но не так часто, примерно раз в неделю. Как она вообще держится, за счет чего? Но опера интересовало другое. — Скажите, кровь из вены на тесты забирали только у вас? Этому должны быть причины. Возможно, в ней есть какая-то особенность. Женщина задумалась, потом проговорила: — Нет. Не только. Брали у меня, и у других тоже. — Постарайтесь вспомнить точно. — Не только у меня, точно. — Женщина задумчиво нахмурилась, вспоминая. — И я не следила за этим специально, но, кажется, не у всех. У некоторых брали кровь из пальца. А что это так важно? Важно? Еще бы! — Вам сообщали результаты тестов? — спросил Максим. — Нет, никогда, — она повела плечом. То есть, у них методично забирают кровь. Для чего? Вопрос про чип временно отошел пока на второй план. Твою мать! Хотелось воскликнуть ему. Что происходит в зоне? — Вы не обращали внимания, по каким характеристикам отбирают? Группа крови? Состав, антитела, резус, свертываемость? — Нет, — качнула головой она. — Я не обращала внимания. Да и нам не сообщают… Кажется, она сама поняла, как все это звучит и сникла, опустив голову. Максим потер переносицу. Надо связаться с Пашниным и спросить, в курсе ли он, что за странные эксперименты ведутся в зоне особого режима. И какого хрена их используют втемную. Но это не здесь и не сейчас. Сейчас им нужно выбираться отсюда, и сделать это раньше, чем тут появится комиссия следаков из центра. Было у него какое-то странное предчувствие. Не нравилось все это. А вопросов, после того, что женщина рассказала, стало еще больше. Но он не спешил ее слова принимать на веру, вполне вероятно, что она врет. И цели у нее могут разные. — Ешьте и собирайтесь, — сказал он. — Мы сейчас выедем. Она подскочила и как-то даже поперхнулась. — Я уже. Извините, не дождалась. Но вы спали… Максим так взглянул, что женщина тут же умолкла. Потом проговорила, отводя глаза: — Я готова. — Готовы, вот и хорошо. Подхватил свою вскрытую упаковку сухпая и перебросил ей. — Положите в свой рюкзак. Ему нужны были свободные руки. Та без слов упаковала все, взглянула на него так странно и сглотнула. А он чуть не вызверился. Чуть не заорал: — Что?! Но вовремя сдержался. Посмотрел на часы, пять сорок. Пора. — Держитесь все время рядом со мной, — проговорил Максим, а потом они вышли из номера. Предупредил он ее не зря. Нужно было еще пересечь двор и проследовать через досмотровую, а бойцы там сейчас особенно злы на зараженных. Неизвестно, чем для нее это могло закончиться. Внизу было нервно, подъехали медики забирать раненых. Холодного погрузили отдельно. Тяжело. Ребята дерганые, злые, еще неизвестно, что комиссия нароет. И да, Востров был прав. Если бы не его авторитет, черта с два бы их выпустили сегодня. Все заняло примерно минут двадцать, но потом они наконец выехали. глава 9 Первое время ехали быстро, Максим торопился как можно скорее убраться подальше от поста и ни на что не отвлекался. Когда отъехали достаточно, немного сбросил темп, и сосредоточенно смотрел вперед, стараясь не прозевать съезд с основной трассы на проселок. Было у него устойчивое чувство, что с комиссией из центра, которая в ближайшее время пожалует сюда, им лучше не пересекаться. Ему вообще это все не нравилось. Взрыв не давал покоя, водитель, которого нашли мертвым. Слишком мутно все, много нестыковок, странных совпадений. В таких делах не бывает случайных совпадений. Его еще никогда не подводила интуиция, а что это все плохо пахнет, Востров догадался сразу. Среди оперов окружного отдела Максим всегда держался обособленно. Одиночка. Мог сам-один уходить в рейды на месяц, и дольше, если нужно. И всегда добивался результата. За прошедшие сутки он столько раз чертыхался, пытаясь понять, за каким чертом Пашнин дал это задание именно ему? Теперь пришел к выводу, что неспроста. Имел какие-то наметки Михаил Аркадьвич. Имел. Какие? Почему его не проинформировал? Это предстояло выяснить самому. Отпуск? Мысленно хмыкнул он, вспоминая слова начальства. Ну-ну. Знал, куда отправлял его, старый лис. — Извините… Негромкий голос женщины вторгся в его мысли. — Что? — бросил он, не отрывая взгляда от дороги. — Вам надо поесть, — тихо проговорила она. И тут Максим к ней обернулся. Она нервно поерзала, теребя лямки рюкзака, который все это время держала на коленях. — Извините, не знаю вашего имени, но вам надо поесть. Вы со вчерашнего вечера ничего не ели. Замерла под его взглядом, а потом выпалила: — Упаковка вашего пайка была почти нетронутая. — Достала ее из рюкзака, и пристроила в выемку у рычага коробки передач. — Вот… Он молча протянул руку, вытащил протеиновый батончик и стал жевать. Женщина странно выдохнула, как будто с облегчением. Какого черта, подумалось ему. Какого черта его это должно интересовать? Однако, пока жевал, мысль, все время вертевшаяся в голове, созрела. Недалеко от укрепленного контрольного пункта было поселение. Небольшой городок в стороне от основной дороги, живущий за счет транзитников. Максим собирался завернуть туда, осесть на день. и оттуда пронаблюдать за всеми этими шевелениями со стороны. Все равно ему надо было где-то замереть ненадолго и связаться с Пашниным, выяснить кое-что. Вот как раз и совместит. В конце концов, день задержки ничего не решает. Потом нагонят. Он покосился на женщину, сидевшую рядом. Та смотрела в окно, провожая взглядом поля и купы деревьев. На лице странная улыбка, какая-то… умиротворенная. Скользнул по ней взглядом и прищурился. А в голове уже прокручивался план. У нее чип. Значит, можно не заморачиваясь, представить ее как чистую. По факту так оно и есть. Путешествует с ним. В каком качестве? Так ли это важно? Максим хмыкнул про себя. В маленьком городке его авторитета опера из окружного отдела хватит, чтобы их не досматривали. К тому моменту, когда слева появился съезд с основной дороги, решение было уже принято. Он свернул на проселок, обсаженный с двух сторон чахлыми тополями, и погнал в сторону городка. * * * Однако, добравшись до первого удобного места за поворотом проселочной дороги, Максим остановился и загнал машину в кусты. Женщина настороженно на него уставилась. Он видел, хочет спросить, но пресек любые вопросы. Не до того сейчас. — Из машины не выходить. — А… — дернулась она, прикрывая рот ладонью. — Ни звука. Замрите, и ждите. Секунда промедления, потом она выдохнула, руку убирая от лица, кивнула и замерла, откинувшись на спинку сидения. Правильно, подумал Востров. Дисциплинированная. Неслышно выбрался из машины, даже дверь захлопывать не стал. У самой обочины в этом месте небольшая насыпь, заросшая кустарником. Там он и залег, вытащив оптику, и стал ждать. Минуты не прошло, как на основной трассе появилась колонна. Вовремя он свернул, не обманула интуиция. Максим смотрел номера и мысленно чертыхался. Все машины управления разведки и ни одной машины с армейскими номерами. Зато была одна машина с пустым полем вместо номерных знаков. Он аж прилип к оптике и впился взглядом. От солнечных лучей засвечивало, если там что-то и имелось, ему сейчас было не разглядеть. Ночью надо смотреть с прибором ночного видения. В идеале, конечно, подобраться поближе. Но, Востров поморщился, он здесь не один. О задании тоже забывать не следовало. Колонна прошла, оставив в душе неприятный осадок и шлейф неоформившихся подозрений. Он спрятал оптику и так же тихо проскользнул обратно. Прежде, чем выйти из укрытия, внимательно осмотрелся, дорога была пуста. Выждал еще немного и вернулся к машине. Женщина сидела тихо и даже кажется не дышала. Стоило ему открыть дверь, тут же уставилась настороженным взглядом. Глаза лихорадочные, тревожные, но ни звука не издала. Забраться на водительское место и запустить двигатель было делом нескольких секунд. Внедорожник тихо заурчал и тронулся с места. И только после этого женщина осторожно спросила: — Что-то случилось? Максим поморщился. Как ей объяснишь? Да и не собирался он объяснять. И все же, за то, что она не стала выносить ему мозг, решил ответить. — Сейчас заедем в городок, — начал он, глядя в зеркало заднего вида. — Здесь недалеко. И боковым зрением заметил, как она шевельнулась. Востров уже вырулил на дорогу и наконец повернулся к ней. — Остановимся на день. А утром выедем. Что-то непонятное проскочило во взгляде, целая гамма чувств, однако она кивнула. И ни слова. Хотя он заметил беспокойный жест, которым она провела по затылку под волосами. — Это ненадолго. Мы нагоним, день задержки ничего не решает. И тут она повернулась к нему и проговорила: — Хорошо. Непонятнятная недоговоренность ощущалась в ней. Максиму это показалось странным, однако он списал это на нервозность. Можно понять, торопится. Если бы он торопился к ребенку… Какого черта он сейчас об этом вспомнил! Раздражение вспыхнуло, но так же быстро и погасло. Нет смысла, ничего не вернешь. Пустота в душе привычно налилась болью. В конце концов, он заставил себя отрешиться от всего, и стал обдумывать, чем займется на месте. Еще полчаса езды по плохой дороге, и они въехали в населенный пункт. глава 10 Городок в одну улицу. Местами встречались полуразрушенные здания, зияющие пробоинами в стенах и пустыми проемами. Они так и стояли обломанными зубами, их никто не думал ремонтировать, а разбирать выходило дороже. Весь новодел — быстровозводимые сборные модули разной степени обшарпанности. Но в центре все-таки имелось несколько домов, выделявших на общем фоне. Максим усмехнулся про себя. Нищенская помпезность с претензией на дизайн. В недавнее еще довоенное время тут была дыра дырой, и не видать бы им никакого развития, если бы поблизости не разместили крупный укрепленный контрольный пункт. А здесь теперь располагался грузовой терминал и останавливались на ночлег все транзитники. Все это надо было как-то кормить и обслуживать. С того и приподнялись. С размещением оказалось несложно. Как Востров и полагал, получить двухместный номер в мотеле удалось без проблем. Единственный вопрос, который ему задал администратор по поводу женщины, был: — Раздельно, или? — Или, — с мрачной усмешкой бросил Максим. Администратор скользнул по женщине липким взглядом и понимающе кивнул. Начал было забивать данные, и тут же предложил, хотя Максим не упоминал об этом. — Выписка для финчасти нужна? Это был не праздный вопрос. В авансовый отчет о командировке старались включить все. Некоторые опера, нигде не останавливаясь на ночь, умудрялись привозить выписки со штампами гостиниц, мотелей или хостелов. Лишние деньги. Но это тоже было связано с определенным риском, потому что время от времени проводились выборочные проверки. И тогда всплывало дерьмо. Сам он этим никогда не пользовался. Во-первых, потому что лишние деньги ему не были нужны. На кого он стал бы их тратить? Один как перст. А во-вторых, имя марать ради нескольких грошей? Ну его. Здесь, судя по тому, каким заговорщическим тоном спросил администратор, такое практиковалось часто. Максим многозначительно на него взглянул и покачал головой: — Нет. Пусть дальше думает, что он снял бабу на ночь. Не будет лезть с лишними расспросами. — Понятно, — погано ухмыльнулся администратор. Все это время женщина молча стояла рядом и не двигалась. Насчет того, какой линии поведения придерживаться, Максим предупредил ее еще по дороге и дал четкие указания. Говорить будет он, а ей нужно просто находиться рядом. И все это время он чувствовал ее напряжение. После тех слов администратора женщина переступила на месте и шумно выдохнула. А он вдруг понял ее состояние. Захотелось затолкать администратору в глотку его сальную улыбочку вместе с зубами. Однако он хмыкнул в ответ и, переводя тему спросил: — Где у вас можно нормально поесть? Тот тут же включился, перечислив несколько забегаловок, громко именуемых ресторанами и кафе. Надо полагать, имел свою долю в каждом. — Спасибо, — прервал Максим излияния администратора, и забрал ключ-карту со стойки. — Что-нибудь требуется? В номер, там, или как? — спросил тот вслед. — Ничего не надо. И не беспокоить. — Конечно. Я все понимаю, кх-кхммм! — Заткнись, — отрезал Максим, которому уже изрядно надоели сальные намеки. К тому же он видел, что женщина на пределе. Как только они вошли в номер, и Максим запер дверь, она тут же отошла от него в сторону. Замерла в центре комнаты, прижимая к себе рюкзак. Все молчком, а эмоции прямо осязаемые. Он невольно отвел глаза, чувствуя вину. Хотя и не должен был. Но извиняться перед ней не собирался, они договорились. Однако, проходя внутрь, Максим все-таки взглянул в ее сторону, не удержался. Она выглядела сосредоточенной и вся ушла в себя. А ему в очередной раз бросилось в глаза, какая она худая и изможденная. Надо бы накормить нормально, да и отдохнуть ей не мешало бы. Вообще-то, он собрался запереть женщину в номере, а сам ненадолго выбраться по делам. Нужно было связаться с Пашниным и сделать по своим каналам пару запросов. Но. — Оставьте вещи, — проговорил он. Женщина вздрогнула, вскинула голову и вперилась в него настороженным взглядом. А его зло взяло, она что, думает, что он впрямь на нее набросится? В гробу он видал все это! Много чего он в тот момент подумал, но вслух сказал: — Сейчас выйдем поесть. Если хотите, можете переодеться, я подожду. И тут она на него уставилась, как будто впервые увидела. Секунда замешательства, другая, потом она опустила рюкзак на прикроватную тумбочку и проговорила, теребя руки: — Да, спасибо. Я так пойду, если вы не возражаете. Не возражает? Его брови полезли вверх, однако Максим ничего не сказал на это. Бросил свой рюкзак на койку и двинулся к выходу. * * * Забегаловку он выбрал из тех, что так навязчиво рекламировал администратор. Проверить некоторые свои предположения. Тут тоже все было быстросборное и дешевое на вид, но зал оказался просторным и довольно чистым. Металлические стулья, металлические столы. Стандартные наборы на каждом. На ресторан это не тянуло ни в каком смысле, зато тут было обслуживание официантами. Максим выбрал столик, женщина тихонько опустилась на стул рядом. Если не смотреть, то ее вроде и нет. С одной стороны, ее поведение было идеальным, с другой — стало почему-то раздражать. Он отмахнулся от этих мыслей и стал осматриваться в ожидании, когда к ним подойдут. Хотелось бы знать, что здесь за еда, чертыхнулся мысленно. Если из концентратов… И тут он заметил это. глава 11 Да у них тут сходка? В зале было довольно много людей, сидели группками, вроде бы разобщенно. Но взгляды, характерные жесты. Не так, чтобы в открытую, однако напряженность витала в воздухе. И женщин в зале не было. Не будь Востров опытным опером, мог бы и не обратить внимания на все эти мелочи. Похоже, его появление слегка взбаламутило болотце? Надо же, в какой-то момент ему даже стало весело. Если бы серьезность ситуации. Прошлой ночью взорвался автобус у КПП укрепленного пункта. Тряхнуть бы их всех, на предмет того, что им известно о диверсии, и имеют ли отношение к произошедшему. Чутье говорило, что имеют. Это он хорошо, вовремя сюда зашел. Пока Максим незаметно осматривался, к ним подошел официант. Принес меню и выложил на столик пару пластиковых бутылок тоника. — От фирмы, — улыбнулся безликой улыбкой, вызывавшей ассоциацию с застывшим жиром и пошлыми анекдотами. Максим кивнул, попутно фиксируя, что такие же бутылки с тоником стоят на каждом столике. Взял меню и стал изучать. Официант замер рядом, но боковым зрением Востров заметил взгляд, которым тот обменялся с мужиками, сидевшими за дальним столиком. Интересно. — Кхммм, — прокашлялся официант. — У нас сегодня свежая оленина. — Оленина? — Востров покосился на него. В меню ничего похожего на оленину не значилось. — Охотники, — он указал на тех самых мужчин за дальним столиком. — Столичные, повезло. Получалось, мужики из центра? По долгу службы Максиму приходилось бывать центре, так что он неплохо знал столичных. Эти вполне вписывались в образ, сытые, неуловимый налет наглости и уверенности в собственной исключительности. Наверняка и документы у них в порядке, и лицензия на охоту. И все же цепляло его в них что-то. Острые взгляды, неуловимая повадка. Охотники? Умно. Но с таким же успехом это могли быть боевики. Максим запомнил каждого, чтобы потом воссоздать фоторобот и пробить по базе. Но сейчас надо было делать заказ. — Принесите две порции, — сказал Максим, глядя на официанта. — Гарнир? У нас есть собственные овощи, выращиваем прямо здесь. — Угу, И овощи. После сухого пайка натуральные продукты были роскошью — Что будете пить? У нас есть… — Достаточно, — оборвал его Максим. — Принесите мясо и овощей. Хлеб есть? — Вот хлеб у нас консервированный, — как бы извиняясь развел руками официант. — Давайте. Еще минералки. — Есть местная столовая вода. — И бутылку водки с собой. — Сделаем, — кивнул тот, и наконец отошел. Все это время женщина сидела рядом, стараясь смотреть строго перед собой. Стоило упомянуть про водку, у нее проскочил настороженный взгляд. В конце зала появился официант с подносом. — Нет причин для беспокойства, — тихо проговорил Максим, глядя в сторону и наливая себе и ей тоник. — Сейчас поедите, потом сможете отдохнуть в номере. А я ненадолго отлучусь. Она шумно сглотнула, голодное выражение мелькнуло на лице, сменившись какой-то неуверенной полуулыбкой. — Спасибо. Максим отвернулся. Сам не знал, что при этом чувствовал. Поели они быстро, долго там рассиживаться не располагала обстановка. Еще мяса и овощей он заказал с собой. Все упаковали вместе с одноразовой посудой, бутылкой водки и тоником. Это он забрал с собой в номер, подумал, будет ей на ужин. * * * Наступил вечер, однако до ночи было еще далеко. А ему нужно было связаться с Пашниным и кое-что выяснить. Слишком много разных непроверенных сведений. Да еще те охотники. Он был уверен, что неспроста они вдруг объявились в непосредственной близости от контрольного пункта. Но больше всего, конечно, Вострова интересовало то, что он узнал от женщины о зараженных. Эту Дану Маркелову тоже надо было пробить по базе. Если хотя бы что-то из того, что он от нее узнал, подтвердится, то… Он не хотел пока загадывать, но предположения возникали самые бредовые. А интуиция прямо говорила, то за этим кроется большое дерьмо. Вот только, что именно? Что? Сейчас его одолевала жажда деятельности, но Максим понимал, нужно дождаться ночи. А женщина от сытной пищи немного разомлела и казалась сонной, но сидела на своей кровати и настороженно таращилась на него. — Спите, — сказал ей Максим. — Давайте, укладывайтесь и отдыхайте, пока есть возможность. А я поработаю. Она похлопала глазами, словно не веря, что ей разрешили, и слабо кивнула. Потом прямо так, не раздеваясь заползла под одеяло и сразу заснула. Он еще какое-то время смотрел на нее, пытаясь понять, что с ней не так. Какого черта она так странно себя ведет? И что с ним не так. Почему его внезапно волнует, устала она или голодна, и вообще, что с ней? На кой черт ему это все?! Еще бесило то, что она него все время со скрытым страхом смотрит. Однако он отмел все эти мысли. До темноты лучше было не высовываться из номера. Но кое-что он мог сделать прямо здесь. Убедившись, что женщина спит, вытащил из рюкзака гаджет. Какое-то время поработал в программе, собрал фоторобот на каждого из «охотников» и отправил на всех запрос. А тем временем снаружи наконец стемнело. Максим свернул работу и убрал все в рюкзак. Потом осторожно выглянул из номера. В коридоре никого. Но глазок камеры под потолком имелся. Незамеченным выйти не удастся, значит, оставалось окно. Окно выходило в хоздвор, а там ящики, хлам всякий. Второй этаж, невысоко. Женщина спала. Максим не стал ее будить, в конце концов, он ненадолго. Еще раз выглянул в коридор, потом запер входную дверь и тихо выскользнул в окно. * * * Дана проснулась с чувством неясной тревоги. Сначала не могла понять, что проиходит. В номере было тихо, свет не горел, а за окном темно. Это сколько же она спала, раз наступила ночь? Она стала озираться, и вдруг замерла от внезапно нахлынувшего страха, словно парализованная. Потому что неслышно приоткрылась входная дверь. глава 12 Ускользнув в темноту, Максим неслышно спрыгнул на землю и затих, пригнувшись среди ящиков. Выждал немного, а потом незаметно выбрался со двора. Изначально он собирался посмотреть, что сейчас происходит на контрольном пункте, однако сейчас планы изменились. Во-первых, охотники. И во-вторых — тоже. К тому же, что-то подсказывало ему, что уходить надолго нельзя, поэтому Максим свернул программу. Связался с Пашниным по закрытому шифрованному каналу, тот ответил сразу. И сразу в лоб: — Как отдыхается, Востров? Максим беззвучно чертыхнулся и набрал в ответ: — Нормально, Михаил Аркадьевич. Сегодня свежую оленину на обед ел. — ??? На том конце. похоже, произошел взрыв мозга. Потом бледные символы замелькали на затемненном экране гаджета: — Круто! — Ага, — ответил Востров. — Я по поводу взрыва. Даже не слыша голоса шефа, Максим понял, как повеяло холодом. — Ты там далеко? — Нет. — Не лезь, наши займутся. У тебя другая цель. Вот что-то именно такое он и предполагал. А раз другая цель, то… — Вы в курсе, что у зараженных в зоне забирают кровь? Под видом тестов. Примерно, — Максим прикинул, сколько выходило по рассказам его подопечной. — Литр — полтора в месяц. — Что? Откуда такие данные? — побежали удивленные значки по дисплею. — Из первых рук. На какое-то время воцарилось молчание. Видно было, что абонент печатает, но все время останавливается и начинает набирать снова. — Прошу проверить эти сведения, — напечатал Максим. — Берется ли кровь, если да, то куда направляется. Конечная цель этой цепочки. — Сделаю, — спустя некоторое время пришел ответ. — И еще. Тут он сам остановился, не зная, как объяснить себе, почему он был лично заинтересован в ответе. И все же спросил: — Вы знали, что у нее чип? Ведь если чип, значит, она здорова? Но официально известно, что зараженные не выздоравливают. Вирус крайне опасен и активен, контактирование с зараженными без соответствующих мер защиты запрещено. Кроме того, на фоне смертельных изменений в организме у них повреждается психика, и это ведет к повышенной агрессии. Поэтому все зараженные немедленно и перемещаются в закрытые зоны особого режима. И это билет в один конец, мать его! Но если у нее чип?! Что в зонах происходит? Еще минута эфирного молчания, потом шеф напечатал: — Максим, постарайся выяснить, что можешь. Он уже собирался напечатать еще кое-что, и вдруг заметил в стороне движение. И тут же набрал символ «конец связи». Защитный экран мгновенно погас, а он затаился. Несколько фигур у машины. Охотники. Уже знакомый официант. А это еще с ними кто? Востров подстроил ночную оптику и увидел администратора того самого мотеля, где он остановился. Тот говорил с охотниками о чем-то, причем, время от времени оглядывался в сторону здания. И что-то подсказывало Максиму, что говорили эти ребятки о нем. Слишком уж внимательно они на него еще за обедом смотрели. Наконец охотники отъехали, а те двое еще задержались и, прежде чем разойтись, снова говорили о чем-то, оглядываясь на мотель. Не понравилось это все Максиму. Он выждал немного, потом быстро рванул в хоздвор, чтобы тем же порядком забраться обратно в номер. Чутье просто кричало, что надо торопиться. Еще когда поднимался по стене, понял, что не ошибся. В номере кто-то был. Кто-то посторонний. Звуки борьбы… Кто-то пытался изнасиловать женщину, а она отчаянно сопротивлялась. Он почти скрутил ее и шипел: — Что ж ты выеживаешься, как будто от тебя убудет? С опером можешь, а с нормальными мужиками нет? Ничего, мы всех их кончим… Видимо, она умудрилась его укусить или как-то еще достать, потому что тот взвыл и вызверился: — Тварь! Где твой опер? Отвечай! Но Максим уже добрался. — Здесь, — сквозь зубы пробормотал. А в следующее мгновение оторвал его от женщины и свернул шею подонку. Глянул потом — администратор, как он и подумал. Женщина забилась в угол на кровати и смотрела на него дикими глазами. За все это время она не издала ни звука. Да что такое с ней:?! Хотелось… Он сам не знал! Успокоить ее, или гаркнуть, так, чтобы она прекратила. Сам не знал, что. Вместо этого Максим едва слышно сказал: — Уходим. Она тут же кивнула, быстро пригладила волосы и схватила рюкзак. Уходили из номера через окно, Максим был уверен, что в холле их ждала бы встреча. Теперь он уже нисколько не сомневался, что в городке засели боевики, и первое, что собирался сделать, когда они выберутся, передать данные Пашнину. Но пока надо было делать ноги. Спуститься вниз удалось быстро. Он опасался, что с женщиной будет много шума, внимание привлечет. Но в который раз поразился, насколько она дисциплинирована. Все его команды исполнялись мгновенно и без слов. Внедорожник свой Максим специально оставил подальше от мотеля, и так, чтобы можно было беспрепятственно уйти. Выехали с выключенными фарами, и всю дорогу, пока не выбрались на основную дорогу, и он не отправил данные Пашнину, Максим был в напряжении. А женщина сидела рядом, и кажется даже не дышала, хотя он каким-то шестым чувством ощущал отголоски ее эмоций. * * * Ушли. Дальше можно было двигаться немного спокойнее. Он выждал еще немного и уже собирался включить фары… — Я вас очень прошу, не докладывайте, пожалуйста, о том, что произошло, — заговорила вдруг женщина. Неприятно царапнуло. Вновь всколыхнулись подозрения. — Вы о чем? — повернулся он к ней. — Я вас очень прошу, не докладывайте вашему начальству, что меня… ну, что меня… Я вас очень прошу! Это был предел. Он резко вильнул на обочину, остановился и развернулся к ней. И все то раздражение, копившееся в нем, разом выплеснулась. — Какого черта! — стукнул он по рулю. — Какого черта! Что ты за бесхребетное существо такое!? Тебя только что пытались изнасиловать, а ты трясешься — не докладывайте?! А может, трясешься, потому что задание не выполнила?! Она секунду смотрела на него, а потом взорвалась криком: — Да как вы не поймете! Я же зараженная! Если станет известно, что у меня была попытка сексуального контакта — это же нарушение! Малейшее нарушение регламента и правил безопасности — и все! Они отзовут разрешение, и я не смогу увидеть ребенка! Понимаете вы?! Сына я не увижу! Женщину била дрожь, а в сухих глазах горел лихорадочный огонь. Максим не ожидал от нее такого взрыва эмоций, несколько секунд просто ошалело глазами хлопал. А потом вскипела ненависть. — Сына, говоришь, не увидишь?! — взревел, ткнув в нее пальцем. — Мой сын в могиле! Убили такие как ты! Зараженные! Звоном повисло молчание, они так и уставились друг на друга. Наконец женщина проговорила: — Мне жаль. Я сочувствую вашему горю. Но в этом нет моей вины. И отвернулась. А ему вдруг показалось, что все это его душит. Душит! Рванул ворот, отвернулся к окну и замер, стискивая руль. Прошло несколько минут, прежде чем он запустил двигатель. Потому что надо было ехать, мать его. Нельзя стоять на месте. Но уже отъезжая, сказал ей: — Я не стану докладывать. И вам, — он косо взглянул на нее. — Не обязательно вести себя как… Больше у не было слов, иссякли. А женщина тихо проговорила: — Спасибо вам. И простите. Если бы не вы… Я не знаю, что бы со мной было… Я… Спасибо. Так странно, его вдруг отпустило. В конце концов, он же ничего особенного не сделал. На его месте так поступил бы любой нормальный мужик. Просто, это неожиданно оказалось правильно, почувствовать себя просто мужиком. — Проехали, — тихо сказал он. — Замнем. И добавил, оглянувшись на нее: — Спите, нам теперь ехать всю ночь. глава 13 Однако долго ехать не пришлось. Прошло примерно через два часа, как они были в пути. Женщина спала, эмоциональный выплеск вымотал ее. Максим тоже чувствовал себя усталым, но его пока еще держало возбуждение. К тому же, оттого что она спала рядом на соседнем кресле, у него было странное ощущение комфорта. Он не анализировал почему, просто было… Чуть не сказал, приятно. Чертыхнулся про себя, автоматически отслеживая изменения обстановки на дороге. Вернее, отсутствие изменений. Сейчас он гнал по эстакаде, с обеих сторон насыпь, а чуть в отдалении лес. Эстакада была старая, дорожное полотно местами потрескалось, трещины уже потихоньку зарастали травой. Никто полотно не ремонтировал, на этом участке планировалась новая спрямленная эстакада на опорах. Зря. С точки зрения Максима, старая со съездами через каждую пару километров была намного удобнее. На этих новых если пролетел съезд или разворот, будешь ехать до следующей развязки. Дорога в этом месте делала длинный плавный поворот по дуге, а в самом конце после съезда — скругление. Он миновал съезд, только завернул на скругление, и вдруг резко ударил по тормозам и выключил фары. Мгновенно подобравшись, уставился вперед. На дороге творилось странное. Во-первых, скопление машин, которого здесь и сейчас быть не должно. Во-вторых — свет. Чересчур яркий, голубоватый, плавающий, похожий на плазму. Что за хрень? Освещения здесь, на старой эстакаде отродясь не было. Да и ни у одного транспортного средства не могло быть таких прожекторов. Что там такое вообще… И вроде надо бы подобраться ближе, но интуиция просто ревела, что надо уходить. От толчка женщина проснулась, беззвучно выпрямилась на сидении и уставилась на него настороженным взглядом. Странное между ними установилось понимание, как у двух бойцов, побывавших в бою вместе. Он знаком показал, чтобы пригнулась, а сам стал сдавать задом в сторону съезда, который метров был метров за сто пятьдесят оттуда. Вот так, тихо — тихо, не включая света, он умудрился задом съехать вниз на проселок, ответвлявшися в сторону леса, и затаиться за деревьями. Встал там и вытащил оптику. Вроде бы успел уйти. Оставалось только надеяться, что их не заметили. А на дороге, между тем, действительно была какая-то странная активность. Машины с людьми… Передвижения… Свет. Вдруг нервное движение рядом. Он отреагировал мгновенно, а женщина испугалась, тут же замерла на месте. — Тише, — выдохнул он едва слышно и снова припал к оптике. Все-таки надо было понять, что творится на дороге. Востров был не последним человеком в ОБЗ, пусть и не занимал руководящих постов. И опыта опера у него было выше крыши. Но тут было нечто, с чем он пока еще не сталкивался, и это наводило на самые разные мысли. Была у него привычка «отправлять» данные подсознанию на обработку. И пока ноги ходили, а руки делали другие дела, все это крутилось. Результат потом приходил сам собой откуда-то из глубины мозга. Иногда столь шокирующий, что он мог бы назвать это откровением. Однако сейчас ему нужны были эти самые данные. Максим снова оглянулся на женщину. — Я отойду ненадолго, Из машины никуда не выходить. И ни звука. Ясно? Она кивнула, потом еще несколько раз для верности. * * * Убедившись, что она никуда не дернется, Востров осторожно вылез из машины. Захватил оптику и оружие и бесшумно двинулся вдоль насыпи, подбираясь ближе. А странные передвижения происходили там по-прежнему. Вот же ерунда, чертыхнулся про себя. …Задание несложное. Примешь женщину, сопроводишь до интерната и обратно. Встретится с ребенком, ей разрешили. А ты проследишь, чтобы она ничего не вытворила и не сбежала по дороге. В недельку управишься. Считай, что это тебе вместо отпуска. Отпуск! Ни в одном рейде он не сталкивался с подобным. Невольно оглянулся назад, туда, где он оставил в машине женщину. Что-то такое промелькнуло на грани сознания, но он не успел поймать эту мысль за хвост. Какая тут может быть связь? Никакой тут нет связи. И все же. Максим снова приник к оптике, стараясь разглядеть, что происходит на дороге. Но этот голубоватый плавающий свет был нестерпимо ярким, слепил. Приходилось довольствоваться тем, что он видел урывками. И вдруг свет погас, словно схлопнулся, и вместе с ним все исчезло на дороге. — Да ё… прст! — вырвался у него потрясенный возглас, он даже забыл на миг о всякой маскировке. Но глаза его не обманывали. Пусто теперь было на дороге, как будто ничего и не было. Первая мысль у Максима мелькнула, что надо бы подобраться и проверить там радиационный фон. А потом вообще все вылетело из головы, кроме одного — электромагнитный импульс. Он рванул к машине, проверить подозрение. Так и есть! Мотор не запускался, вышла из строя электроника. Он с досады пнул колесо. Как знал, что надо было валить! Но импульс все равно накрыл бы их где-нибудь на дороге. — Что случилось? — женщина испуганно высунулась. — Выходим, — процедил сквозь зубы Максим, пытаясь посмотреть, что из его снаряжения работает. — Дальше придется пешком. Анализировать, что за дерьмо произошло, почему он никогда о подобном не слышал, и думать, как связаться с шефом, Максим собирался по дороге. Женщина заволновалась. — Но… Как же? Как же мы доберемся? Мне нельзя опаздывать! — Не опоздаем. Здесь можно срезать, если пройти через лес. Она молча смотрела на него, что-то такое неизреченное в глазах. Максим не выдержал: — Успокойся, я доведу тебя в срок. Женщина вдруг часто заморгала и каким-то беспомощным жестом потерла шею под волосами. Что-то вдруг сдвинулось в нем. Максим сам не ожидал от себя такого порыва, но повторил: — Успокойся, Дана. Увидишь ты своего мальчика. Здесь не так уж далеко, дойдем в срок. Она сглотнула и слабо улыбнулась: — Хорошо. глава 14 Прежде чем уйти, надо было кое-что сделать. Максим отыскал более или укромное место в лесу, и загнал туда машину, чтобы не просматривалась с дороги, и как смог прикрыл ветками. Потом выбрал из всего своего богатого арсенала то, что он сможет сейчас унести. Получалось прилично. Остальное он постарался припрятать отдельно. Но теперь надо было торопиться. Имелось у него подозрение, что их все-таки могли заметить. Трудно не заметить фары на ночной дороге. Если заметили, значит, будут искать. И лучше им к тому моменту оказаться как можно дальше отсюда. Максим покосился на женщину, выглядела она измотанной, но держалась решительно. Хорошо, что у нее с собой только рюкзак. Но все равно, он подумал, что ей будет тяжело. — Дай, — протянул руку. — Да нет, не надо, он не тяжелый. Вон у вас всего сколько, — запротестовала она. Но Максим повторил: — Дай. Забрал у нее рюкзак и первым двинулся вперед. Идти приходилось без света. Ему-то не привыкать, но с ним женщина. Честно говоря, Максим опасался, что она будет сильно тормозить. Но та почти не отставала и шла все время рядом. Он даже поразился ее выносливости, невероятной для человека, непривычного к нагрузкам. «Надо же», — хмыкнул про себя. — «Идет как швейная машинка». Вслух спросил: — Не устала? — Нет. Ответила не сразу, и не очень убедительно. Он мысленно прикинул, сколько они примерно прошли и взглянул на часы. Все-таки не зря он всегда предпочитал архаичную механику, сейчас фосфорецирующие в темноте стрелки исправно показывали время. Половина четвертого, почти два часа в пути. Уйти должны были уже прилично. Он огляделся по сторонам, выбирая место. Увидел большое поваленное бревно, много сухих веток вокруг. — Остановимся здесь, — проговорил, и опустил на землю связку с оружием. Женщина кивнула и слабо улыбнулась. И сразу присела на бревно. Максим видел, что ее немного покачивает. Непонятно, за счет чего она вообще держится? Однако вопросы задавать не стал. К тому же, ему хотелось есть. Только он разложился и хотел вытащить сухпай, женщина встрепенулась. — Подождите! — Полезла в свой рюкзак и достала тот самый пакет с едой, что ему набрали в забегаловке. — Вот! Там в пакете были упакованные в одноразовые пластиковые судки оленина, овощи, немного хлеба, бутылка тоника. И даже водка. Но водку он сразу же отложил обратно. * * * Маленький костерок почти не давал света и тепла, зато он создавал уютную обстановку. Хорошо было стянуть кроссовки и вытянуть усталые ноги. И если отрешиться от всего, то можно было даже считать себя просто обычными людьми. Поход, ночевка в лесу. Когда-то в институте она ходила с товарищами в походы. Это было приятное чувство. И так странно, ощущать, что все это ушло в прошлое, и больше уже никогда не вернется. Потому что она зараженная, и для нее нет будущего. Но почему нет? Ведь она существует. Они существуют. Дана постаралась отбросить эти мысли. Если все время думать об этом, можно сойти с ума. Смотрела, как мужчина ест. Он… странный, жесткий, закрытый, колючий. И он, наверное, ее ненавидит. Даже наверное, не ее, а все то, что она собой олицетворяет. Но сейчас от него зависит ее безопасность и жизнь. В буквальном смысле. — Давайте вы немного поспите, а я подежурю, — негромко сказала она. Мужчина замер и перевел на нее взгляд. Тяжело, хотелось поежиться. Но она все же повторила: — Вы поспите, вам же уже вторую ночь не получается нормально поспать. А я днем отдохнула. Он ничего не сказал. Только откинулся спиной на поваленное бревно, возле которого они устроились. Проговорил: — Позже, когда выберемся. * * * Всю дорогу, пока они шли, Максим и так, и этак гонял в сознании мысли. И если с боевиками, обосновавшимися поблизости от контрольного пункта, все было как-то более или менее логично. То с тем, что было он видел на дороге — никак. У него просто не было никаких идей. Чертовщина в чистом виде. Но нет, в чертей Востров не верил. Понятно, что там какие-то технологии, о которых он, опер с допуском по первой форме, понятия не имел. И да, женщина права, ему неплохо было немного поспать. Просто он знал, что сейчас не заснет. Позже. А сейчас… — Знаете, — вдруг проговорила женщина. До того она сидела неподвижно, Максим думал она спит. — Я тут кое-что вспомнила. Мне кажется, я видела такие машины. — Какие? — он приподнялся и сел. — Ну, — она пожала плечами и вскинула на него взгляд. — Те. На дороге. Максим замер, мгновенно собираясь, расслабленности как не бывало. — Какие именно машины, и где ты могла их видеть. Секунду женщина смотрела на него нерешительно. — Дана! Постарайся вспомнить. Она кивнула, сосредоточенно нахмурив брови. Потом аккуратным жестом свела вместе руки и начала: — Большие машины. Такие… закрытые, для перевозки грузов. Только на них не было никаких опознавательных знаков. И окраска тоже отличалась. И кажется, с ними там тоже было вооруженное сопровождение, — она умолкла, взгляд ушел в себя. — Этот свет. Знаете. Наверное, я потому и подумала… — Где ты их видела?! — не выдержал он. От окрика женщина невольно вздрогнула и сжалась, а ему стало не по себе. Пугать ее Максим не собирался, просто вырвалось. Он постарался как-то ее успокоить: — Не дергайся. Давай, вспоминай, это очень важно. Она посмотрела на него пристально и сказала: — У нас. В зоне особого режима. Секунду звенело молчание, потом он отвернулся. * * * В сознании кирпичиками выстраивалась совершенно дикая версия, которую Востров пока не готов был принять и озвучить даже для себя. Не хватало данных. Ясно одно, они совершенно случайно оказались в гуще какого-то грандиозного дерьма. Знал ли Пашнин об этом, когда отправлял его на это задание? А если знал, что именно? Это еще предстояло выяснить. Сейчас Максим думал о другом. В план задании для него значился маршрут. Максим изменил маршрут, так было короче, а он хотел побыстрее от этого всего избавиться. В конце концов, опер сам может определяться, какой дорогой ехать. Да и какая разница, если он все равно отмечался на контрольных пунктах. Оказалось, разница большая. — Надо двигаться! — он резко поднялся с места. Женщина вскинула не него непонимающий взгляд, но сразу встала. Видно, что не отдохнула, ему стало жаль ее. — Доберемся до места, — сказал Максим. — Потом сможешь отоспаться. Сейчас он действительно торопился. глава 15 Это был тяжелый переход даже для него. Потому что передвигаться приходилось быстро, Максима гнало предчувствие, что добром это может не кончиться, в особенности для женщины из зоны. И если их кинутся искать в самом деле, лучше к тому моменту быть как можно дальше оттуда. Чтобы не связали с ней. О себе он не беспокоился, и не в таких передрягах приходилось бывать. К тому же, он здоровый мужик, а она женщина, априори слабее. Но в какой-то момент Максим понял, что она совсем ослабла. Нет, никаих жалоб, она по-прежнему шла рядом, просто немного стала отставать и слегка сбивалась с шага. Чертыхнулся про себя, как он не подумал об этом раньше! Находу перераспределил груз и перебросил все на правое плечо. — Руку, — сказал ей, не оборачиваясь. — Что? — рвано выдохнула женщина. — Нет, что вы, не надо. Я дойду, не беспокойтесь. — Руку! — гаркнул он. Перехватил ее поудобнее и потянул за собой. Когда начало светать, они почти уже выбрались к дороге, за которой был населенный пункт. Но ему пришлось остановиться, потому что женщина вконец выдохлась. Недолго, только перевести дыхание, близость жилья прибавляла ему энергии и стремления идти дальше. Ношу Максим сбросил наземь и стоял, глядя в сторону дороги. А женщина сидела на земле, привалившись спиной к стволу. Глаза закрыты, дыхания почти не было слышно. Ему вдруг стало тревожно, жива она вообще? Шевельнула рукой и облизала пересохшие губы. Жива. Почему-то от этого осознания стало как-то теплее, спокойнее, что ли. Но Максим понял, как бы он ни торопился, ей надо дать отдохнуть и привести себя в порядок. Он сразу подсознательно отметил, что женщина очень чистенькая, от нее даже сейчас, когда она выглядела как загнанная лошадь, потом не пахло. Но лицо было вымазано и пыльные дорожки на шее. Помыться, поесть, отоспаться нормально. Максим подумал, что надо снять номер, или комнату, или что уж там будет. В конце концов, сутки, даже двое, ничего не решают. Они почти у цели, и пусть даже немного опоздают, зато она сможет прийти в себя. А он попробует проанализировать, что узнал. Но надо для начала найти способ связаться с шефом и разжиться каким-нибудь гаджетом. — Сейчас еще немного отдохнем, — начал он. Женщина открыла глаза, сглотнула и уставилась на него. Взгляд лихорадочный, губы совсем белые. Он снова мысленно чертыхнулся. — Тут недалеко должен быть населенный пункт, там остановимся. Сможешь отлежаться день-два. Она отреагировала странно. Качнула головой и стала подниматься на ноги. — Куда? Сиди пока, отдыхай, — он двинулся к ней, уперев руки в бока. Видел же, что ее качает от усталости. — Мне нельзя понимаете, — заговорила она. — Я должна обязательно уложиться в срок, вернуться в зону вовремя. Иначе чип не успеют снять… — Что? — У меня чип модификации А. Только на время нахождения в чистой зоне. — Что?! У Вострова чуть волосы дыбом не встали. Эти чипы-убийцы уже сколько времени не употребляют! — Почему молчала?! — рявкнул он, подаваясь вперед и хватая ее за плечи. — Почему молчала, дура ты такая! Его такая злость взяла на нее бестолковую, просто до зубовного скрежета. А еще большая — на тех сволочей, кто бабу со смертельным чипом из зоны выпустил. Вот ведь твари! И ни словом не обмолвились в бумажках! Но если ей вживили чип, значит, она здорова! Здорова, нах…!!! Тряхнул ее как следует за плечи, так что мотнулась голова и зубы застучали. — Почему молчала?! — Я… — выдохнула она. — Думала, вы знаете. Господи Боже, да за кого же она его держала… Объяснять ей, что он понятия не имел? Максим не имел обыкновения оправдываться. Неприятно было дико. — Ты ненормальная? Как ты могла согласиться на такое? — А что мне было делать? Мне выбора не оставили. Про чип я узнала, когда мне уже все документы оформили и подписали. Инспектор сказал, — она горько хмыкнула и развела руками. — Это чтобы я не забыла вернуться вовремя. Ему вдруг снова показалось, что душит. Душит от бессильной ярости. — Ты должна была отказаться! — тряхнул он ее снова. — А ты бы на моем месте отказался? Она смотрела прямо ему в глаза. И да, в этом она была права. Он бы тоже пошел на все, лишь бы только увидеть своего сына. Максим отвернулся на миг, но решение принял сразу. — Сейчас нужно будет сделать один рывок, — проговорил он. — Сегодня доберемся. Я тебе обещаю. * * * Дальше до дорожного полотна он просто тащил ее на себе. К тому моменту уже рассвело, но было раннее утро, тихо. Женщину оставил в лесопосадке прямо за кюветом, а сам сунулся в населенный пункт, осмотреться. Ближе всего к трассе стоял магазин, за ним он увидел припаркованный автомобиль. Можно было поискать чего получше, но Максим харчами перебирать не стал, ему нужно было быстро. Тенью скользнул туда, тихонько влез, завел мотор — и рванул туда, где оставил женщину. Меньше, чем через минуту он уже гнал по трассе. В поселке даже переполох не успел подняться. Конечно, это было не Бог весть что, тачка старая, и бензина маловато, но это не страшно. Он собирался бросить эту машину при первом же удобном случае и угнать другую. И так дальше, пока они не доберутся до места. В конце концов, тут не слишком далеко осталось. Моральный аспект его сейчас не интересовал. Форсмажор. Главное, чтобы бензина хватило, остальное не важно. Женщина сидела рядом, он видел, что ее знобит и клонит в сон от безмерной усталости. На заднем сидении было какое-то флисовое покрывало. Перебросил ей, чтобы укуталась и проговорил: — Спи. Я тебе обещаю, что сегодня ты увидишь сына. Она умиротворенно улыбнулась на его слова, кивнула и уплыла в сон. А у него мысль работала сейчас быстро как никогда. Надо было заняться ее чипом, и как это сделать, уже только его касалось. глава 16 Насчет того, что в деревне машины не хватятся, Максим не обольщался. Потому, как только появилась первая же возможность сменить транспорт, он это сделал. Процедура повторилась один в один, только провернул он все еще быстрее. Женщину даже будить не стал. Подогнал машину дверь в дверь, быстро перебросил все из багажника, а ее спящую перенес на заднее сидение. Покрывало? Секунду смотрел на него зажав в кулаке, но забросил обратно. Закрыл ту машину, а сам быстро сел за руль и погнал дальше. Она конечно же проснулась, поднялась на сидении и тут же завалилась назад, когда он резко выжал газ. — Спи, — проговорил он, скосившись на нее в зеркало заднего вида. Видно, что еще не пришла в себя, да и спала она всего полчаса, не больше. — Вы… Вы… — залепетала она. — Максим. Надоело ему, что она все время так официально. Неуместно это было сейчас. — Хорошо, — пробормотала, голос хрипловатый со сна. — А я Дана. Вот и познакомились, подумал про себя Максим. Вслух буркнул: — Очень приятно. И сразу же переключился. — Спи дальше, еще минут тридцать — сорок у тебя есть. Сбоку у дороги мелькнул указатель, если они будут ехать с такой же скоростью, то примерно через полчаса будут в следующем населенном пункте. А там… Он обернулся назад. Женщина сидела, обхватив плечи руками. Знобит? Зря он все-таки то покрывало не взял. Ничего такого, чем бы ее утеплить, в машине не наблюдалось. Максим умудрился, не сбавляя скорости, на ходу стянуть верх от формы и кинул ей. — Возьми. Сам он остался в черной нательной майке, холодно ему по-любому не будет, а ей в самый раз. — Спасибо, — удивилась она. Потом смотрел, как женщина неуверенно протянула руку, взяла плотную черную рубаху и укуталась в нее почти до носа. Было в этом что-то… из прошлого. Когда у них у всех была нормальная жизнь. Кольнуло все-таки. Всколыхнуло воспоминания, застарелую боль. Но уже без злости. — Муж умер? — спросил он, видя, что женщина вопреки его словам не спит, а смотрит в окно. — Что? Нет. Я никогда не была замужем. А Сашенька… Я воспользовалась услугами Центра планирования семьи. Теперь ведь с этим все просто. Она осеклась. — Было просто. Все время забываю, хотя столько времени прошло. Какое-то время они ехали молча, каждый в своих воспоминаниях. А эти последние слова как будто продолжали дрожать в воздухе. Потом это как-то само собой прошло. По дороге стало попадаться больше встречных машин, движение оживилось. — Скоро будет населенный пункт, еще один предпоследний. Мы почти у цели. — А? Да, хорошо, — оживилась женщина. А он снова оглянулся назад. Теперь она больше не куталась, видимо, согрелась. — Есть во что переодеться? — спросил. В такой грязной измятой одежде ей в интернат соваться нельзя. — Ой, — замялась она. — Есть только чистая футболка и сменное белье. Понятно. Значит, надо что-то думать. Населенный пункт впереди довольно большой, что-то вроде районного центра. Там наверняка найдется какой-нибудь тряпичный магазин. В голове мелькнуло забытое слово из прошлой жизни — шопинг. Максим мрачно усмехнулся про себя, вот уж не ожидал, что когда-нибудь окажется инициатором. — Ничего, — проговорил он. — По дороге возьмем. Женщина ничего не ответила и кажется смутилась. Но ему было уже все равно, он думал о своем. Эту тачку надо быстро скинуть и взять новую. Разжиться на первое время каким-нибуль гаджетом, а заодно купить ей что-то из тряпок. В конце концов, все логично. * * * Не доезжая до населенного пункта была большая заправка. И рядом с ней торговый центр. В принципе, это было как раз то, им нужно. Бензин ее сопровождающий заливать не стал, сказал, им хватит. Машину оставил на отшибе в самом краю парковки. И отправил ее в туалет. Прежде чем соваться в магазин, надо было хоть немного смыть с себя пыль и грязь. Это только звучало так легко и просто. Дана старалась не оглядываться, но все время казалось, что все на нее смотрят, и вот сейчас начнут пальцами показывать. При ее внутренней дисциплинированности и законопослушности, осознавать, что она уже сто раз нарушила тот проклятый регламент, было ужасно. Не говоря уже о том, что ее пытались изнасиловать и может быть даже убить, и что она уже дважды участвовала в угоне автомобиля. И это еще не предел. Но ее сопровождающий держался так уверенно, что она сама невольно прониклась. После этого он повел ее в торговый центр, дал карту, а сам сказал, что отойдет ненадолго, ему надо отлучиться. Но прежде проинструктировал: — Одежду выбирай такую, чтобы ты чувствовала себя в ней комфортно. Ну и чтобы выглядела нормально. — Но это может быть дорого, — сказала она. Он так на нее покосился. Дана вообще с самого начала поняла, что этому мужчине лучше не перечить. Просто это было непривычно. В прошлой жизни у нее не было никого, кто бы за нее что-то решал, она всегда сама себя обеспечивала. Странное чувство. Не сказать, что неприятное. Потом он кивнул ей и ушел по своим делам, а Дана, оставшись одна, совсем оробела. В первый момент было сложно собраться. Вся эта обстановка давила, вызывала панику. Однако она заставила себя успокоиться. Ей всего лишь надо сделать покупки. Ничего сложного. * * * Все-таки необъяснимая магия для женщин в этом есть. В приобретении одежды. Дана сама не заметила, как увлеклась, и это давящее ощущение отпустило. Здесь все было почти так, как она помнила. Такой… оазис. Только теперь, когда она уже видела изнанку этой жизни, подобное казалось ей верхом цинизма по отношению к ним, зараженным. Их буквально выбросили за черту — умирать. И все равно, ненадолго окунуться во все это оказалось приятно. Парадокс. Между рядов висели медиаэкраны, на одних транслировали клипы, на других новости. Шум, музыка, мелькание кадров, все это шло фоном, не привлекая внимания. И вдруг Дана замерла, глядя на экран. По новостям транслировали репортаж с какого-то мероприятия в честь годовщины смерти одного великого человека. Во весь экран светился логотип и бежали титры. Это был человек, о котором так или иначе слышал каждый. Но которого при жизни далеко не все видели в лицо. Создатель всемирной паутины, обладатель колоссального состояния. Благотворитель, тративший огромные деньги на развитие науки и фармакологической промышленности. Это всегда преподносилось восторженно и было прикрыто густым налетом тайны. Что Дане было об этом известно? Ничего. На уровне странных слухов, бродивших еще до войны. Про золотой миллиард. На самом деле, как показала война, миллиард — это тоже слишком много. Но с чего вообще все началось? Наверное, с глобального потепления, коснувшегося огромных владений этого самого благотворителя. Впрочем, не только его, просто в один прекрасный день собрались несколько десятков семей, в руках которых был весь этот мир, и решили, что слишком много стало вырабатываться углекислоты, которая и вызывает глобальное потепление. Но сократить промышленные выбросы оказалось невозможно, потому что ущемлялись чьи-то финансовые интересы. И без того финансовый мир потрясает один кризис за другим. Зато можно сократить количество выдыхаемой населением углекислоты. Они ведь дышат, и их слишком много. Нельзя заставить дышать меньше, но можно сократить их количество. На фоне кризиса это был идеальный выход. Однако, прямое убийство с точки великого благотворителя было негуманно. Создать условия, чтобы оно сократилось. Естественный отбор, это было гуманно и логично. Если хорошенько вложиться в фармакологическую промышленность, построить по всему миру (подальше от личных владений) секретные лаборатории, ведущие биологические разработки, то результат может превзойти ожидания. А война потом все это закрепит и подкорректирует. Естественный отбор. По иронии судьбы этот человек, считавший себя богом на земле, умер год назад от рака мозга. Но дело его живет. Фармаколокический концерн и другие его детища, все работает и дальше будет работать на благо человечества. Именно об этом говорил диктор. Только их это не коснется, зараженных. Дана невольно вздрогнула, зябко поведя плечами, а потом ушла в примерочную и стала разбирать покупки. Надо было переодеться во все чистое, а старую одежду выбросить. Надела джинсы и топик, и уже собиралась надеть легкий свободный пиджак, чтобы скрыть синяки и исколотые вены, как снаружи раздались крики и топот ног. А совсем рядом прогремел выстрел. глава 17 Она сразу же инстинктивно села на пол и забилась в угол. А беготня теперь слышалась совсем рядом. Какие-то резкие рывки, словно там тащили что-то тяжелое. Мимо той кабинки, в которой она находилась. Тащили, и вдруг шум прекратился. Кто-то замер. Прямо напротив. Стало так жутко, словно ледяной штырь воткнулся в затылок. Сейчас от того, что происходило в зале гипермаркета Дану отделала всего лишь тонкая преграда. Занавеска. Она нервно сглотнула и даже перестала дышать и ощущать свое тело. Только сердце предательски громко колотилось в висках, стучало молотками. Казалось, тот, кто затаился сейчас снаружи, услышит ее. И тогда…. Но вот шум и топот ног возобновились, что-то волоком потащили дальше. Пронесло. Дана от дикого наплыва чувств чуть не потеряла сознание. И вдруг снова. Очень тихо, едва слышно, шаги. Шорох рядом, край занавески отодвинулся… Она думала — все. Сейчас умрет или набросится с криком на того, кто сейчас сюда сунется. — Это я. Не бойся. Максим. Успел. Ее рывком поглотило облегчение, а вместе с ним слабость. И кажется, на мгновение она все-таки уплыла из реальности. Однако он не дал. Тряхнул ее за плечо и жестом показал, чтобы сидела тихо, а сам слегка отогнул край занавески и выглянул наружу. — Вещи собери. Собрать вещи! Да, конечно. Она ужасно перенервничала и растерялась, руки теперь тряслись. Кое-как обулась в новые кроссовки, свернула свою одежду и запихала в освободившуюся коробку. И все это в пакет. Быстро набросила пиджак. — Все? — спросил он. Вроде все, Дана осмотрелась и кивнула. А он подобрал с пола упавший ценник и мотнул головой, показывая на выход. — Пошли, только не суетись и не кричи. Не кричи? Да у нее горло свело, звука не могла из себя выдавить! Но Максим предупреждал не зря. В зале на полу была кровь, какие-то ряды с вешалками перевернуты. Полно полиции. Она чуть не рванула обратно. Но ее сопровождающий вдруг мгновенно преобразился, став медлительным и вальяжным. Взял ее за руку повыше локтя, притянул к себе, и так двинулся вперед. И Дана без всяких слов поняла, что надо подыграть, от этого зависит ее жизнь и безопасность. А его уверенность действовала успокаивающе, давала силы не трястись и не сжимать голову в панике, когда он остановился напротив полицейских и спросил: — Помощь нужна? В тот момент Дана показалось, что пол уходит из-под ног. И тем не менее, через несколько секунд они уже благополучно выходили их зала. Еще какое-то время она не могла говорить, горло сдавливало. Но когда спустились вниз по эскалатору и двинулись к выходу из блока, ее отпустило настолько, что Дана смогла спросить: — Что это было? Потому что происходящее не укладывалось у нее в голове. * * * Отправив женщину за покупками, Максим прежде всего осмотрелся, а потом направился искать, где можно купить б/ушные гаджеты. Не потому что хотел сэкономить, просто их можно было купить без привязки к биометрическим данным покупателя. Здесь было людно. В центре чистой зоны жизнь значительно отличалась от той, что была на окраинах. Тут и последствия войны быстренько поустраняли, подштукатурили, подкрасили. Понастроили новья. Тоже, конечно, все сборное и быстровозводимое, но с претензией на архитектуру и дизайн. Впрочем, не о том он думал сейчас. Смотрел на все это. А чувство было такое, будто он из другого мира. Казалось бы, столько страшного произошло, и происходит еще и сейчас. А люди — как ни в чем не бывало, торгуют, покупают. Навязчивая музыка, крикливая реклама. Какой-то пир во время чумы. Раньше он чувствовал единение с ними. Потому что выжил, потому что чистый. По праву. После того как потерял жену и сына, абстрагировался и еще больше возненавидел зараженных, из-за которых его постигло несчастье. Сейчас Востров не знал, как вообще ко всему этому относиться, сдвинулись понятия. А то, что он видел перед собой, раздражало бездумностью и цинизмом. Нычку, где продавался всякий б/ушный электронный хлам, Максим нашел довольно быстро. Заметил в нескольких местах по стенам висели рекламные указатели. Хитроватый паренек, сидевший за прилавком, взглянул на него искоса. Очевидно прикидывал, сколько можно содрать за технику с вояки. За другим закрытым прилавочком со стеклянной витринкой сидела темненькая девица. Увлеченно копалась в своем гаджете и попивала тоник прямо из пластиковой бутылки. — Вам что? — спросил парень, вставая. Максим озвучил характеристики, чего он хотел купить. Тот некоторое время всматривался в добродушно ухмылявшегося Максима (умел, когда надо, принять располагающий к доверию вид), а потом потом обернулся к девице: — Зара! Принеси сюда те, что я оставлял для себя!. Девушка состроила недовольную мину, поставила бутылку тоника на прилавок и лениво удалилась в подсобку. — Зара, живо! — гаркнул тот. А сам подхватил с витринки оставленный ею тоник и выпил одним махом почти все содержимое. Крякнул от удовольствия и провел по груди. — Вещь. Бодрит. Максим вдруг тоже почувствовал жажду. В углу у стенки стоял стеклянный шкаф-холодильник, они тут в гипермаркете стояли на каждом углу. Максим еще обратил на логотип, наклеенный на стекло, и удивился. Потому что логотип принадлежал известной фармакологической фирме. — Я возьму? Потом в цену включишь. — спросил он, вытащил оттуда пару тоников и сунул в карманы. А парень допил остатки, повертел пустую бутылку в руках и проговорил задумчиво: — Все-таки интересно, что они туда добавляют, что прямо подседаешь. Что-то такое промелькнуло в голове у Максима. Однако в тот момент появилась из подсобки девушка с коробкой, в которой лежали вполне себе приличные гаджеты. Вероятнее всего, ворованные и перепрошитые. Ничего в этом бизнесе не изменилось. — Вот эти, — парень накрыл рукой коробку. — Я отвечаю. Как для себя. Ну-ну, подумал Востров. И точно, цену продавец назвал как для себя — космическую. Но торговаться Максим не стал, его уже некоторое время подгоняло непонятно откуда возникшее чувство опасности. Купил у него первый попавшийся, и направился к тому блоку, где он оставил женщину. И тут же сорвался на бег, когда понял, что там творится. Три года назад в таких же точно беспорядках в общественном месте Востров потерял жену и сына. Ситуация повторялась. Но тогда его не оказалось рядом, а сейчас он мог успеть. Где она? Где? Чуть не поседел, особенно, когда кровь увидел на полу в зале. А когда нашел, когда увидел ее обезумевшие от ужаса глаза, думал, сердце выскочит. Вел потом ее мимо кордона, ощущая, как она звенит от напряжения. Видел Востров и такое в бою. Когда человек идет за пределами своих возможностей. После этого будет жестокий откат. Бог ты мой! Хотелось кричать. Какого хрена творится? Кто виноват в этом во всем дерьме?! А никто. Просто у людей в какой-то момент от нестабильности всего вокруг съезжает крыша. Но кто-то ведь их к этому подводит, кто-то создает условия! Он был так зол, что даже не сразу расслышал вопрос. Что было ей ответить? Взглянул на нее косо, и бросил сквозь зубы: — Не бери в голову. А сам цепко выглядывал, что там стоит на парковке. Был у него соблазн угнать полицейский транспорт, но Максим понимал, что не стоит нарываться. Им сейчас надо стать незаметными, практически невидимыми. Яркой искрой мелькнуло воспоминание. И у него словно щелкнуло в голове. Там, на дороге. Технологии. Ччччерт… Механически вытащил из кармана бутылку тоника и протянул женщине: — На, выпей. Ей нужно. Восполнить электролиты. Себе достал другую и тут же отхлебнул глоток. Сладковатая жидкость действительно бодрила, он неожиданно для себя успокоился и почувствовал прилив сил. И это было даже хорошо, что в торговом центре заварушка. Раздобыть новый транспорт Максим смог без проблем. Оставил Дану на парковке, поблизости от остановки. Быстро провернул все, и забрал ее оттуда. * * * Уже по дороге, когда достаточно отъехали, Максим спросил: — Ты водишь? Ему надо было выйти на связь. — Да, вожу, — ответила она. — Но у меня на личный автомобиль превышена квота, поэтому… — Квота? — переспросил скривившись. Впрочем, он уже перестал удивляться. — Садись за руль, — сказал. — Мне нужно кое-что сделать. И как только у него освободилась руки, сразу занялся купленным гаджетом. Перебросил симки, подключил съемные носители. По счастью, ничего из этого не пострадало. Проверил еще раз, и набрал номер Пашнина. Пошел вызов. глава 18 В этот раз пришлось ждать долго. Шли гудки, Максим вслушивался, проникаясь каким-то неприятным ощущением, словно по капле втекало в него что-то холодное. Но тут Пашнин ответил: — Да. И сразу с места в карьер: — Где пропадал? Почему не вышел на связь вечером? Я уж думал, ты там корни пустил и решил забить на службу, — со смешком проговорил шеф. Но Востров уловил в голосе какое-то напряжение. — Виноват, Михаил Аркадьевич, — начал он. — Техника подвела, вышла из строя. — Хммм? А я уж думал, ты там оленины на радостях объелся. — Было немного. — Раскардаш в поселке твоих рук дело?! Прозвучало резко. Умел Пашнин переключаться без всякой подготовки. — Моих, — спокойно проговорил Максим. — Какого хрена? Ты же оставил там холодного! — А вы бы предпочли, чтобы холодным остался я? — Не говори ерунды, капитан! — рявкнул тот. Потом устало добавил: — Грязно работаешь. Максим не стал спорить. Знал, что инициатива наказуема, что не его это было дело. Согласно маршруту, он должен был ехать другой дорогой. Но не сверни он туда, комиссия из центра, возможно, обнаружила бы это кубло боевиков прямо у контрольного пункта под носом. А возможно, и нет. Кто знает, какие цели были у комиссии из центра? Он теперь уже ни в чем не был так свято убежден, как прежде. — Зато внимание привлек, — тихо сказал Востров. — Привлек, это точно, — проворчал полковник. — Что по моему запросу, Михаил Аркадьевич? — Подождать придется. Опять напряжение в голосе, Востров уловил его сразу. И снова потекло в душу что-то неприятно холодное. Подождать? Что ж, ладно. У него были и другие вопросы. Он прокашлялся, начать было непросто. Тема скользкая. — Я тут сломался по дороге. И случайно обнаружил кое-что. «Грязный» грузовой транспорт, которого там быть не должно. Что вам известно по этому поводу? Звенящее молчание повисло в трубке. Максим просто кожей ощутил, как напрягся его собеседник. И вдруг отрезал: — Позже. Я сам свяжусь с тобой. И оборвал связь. Востров какое-то время смотрел на гаджет в своей руке. Странно показалось ему, как шеф резко свернул разговор, но тут причин могло быть много. Потому он решил дождаться, пока начальство с ним свяжется, и только потом делать выводы. Еще несколько минут он хмуро смотрел в окно, потом отхлебнул тоника и снова набрал, только теперь уже другой номер. Были у него свои проверенные люди, те, к кому он мог обратиться с любой просьбой. Особый ресурс, друзья. Вызов пошел, Максим опять ждал. Ответили на третьем сигнале, четко. — Привет. — Привет. Год не общались. Филипп Титов, когда-то вместе служили, но тот давно уже был комиссован. Потерял ногу. — Не знаешь, Мага еще практикует? — спросил Востров. — Даг? — лениво переспросили на том конце. — Да вроде. А тебе зачем? — Да так, нужно поменять кое-какие запчасти. Предупреди его, что я зайду. Магомет был полевым врачом в одном из бандформирований. Когда-то давно Востров брал его лично, и так уж вышло, что со временем они стали друзьями. Потому что не каждый бандит становится таковым по призванию, иные просто попадают в обстоятельства. А хирургом Даг был от Бога. Разумеется, ни о какой официальной врачебной деятельности речи с его прошлым быть не могло. Мага работал теплотехником при одной тихой конторе, и так вообще по мелкому ремонту. Но если кому надо что-то по-тихому отрезать-пришить-подштопать прямо на дому, лучшего специалиста было не найти. Звонить Дагу напрямую Максим сейчас не мог, потому зашел кружным путем через Фила. — Угу, — так же лениво протянул тот. — И кое-что для меня, — начал Максим и замолчал. — Ну? Не стал озвучивать. Вместо этого он сбросил ему всю информацию, что до того отправлял Пашнину. — Пробьешь для меня? — Не вопрос. — Спасибо, — проговорил Максим и прервал вызов. Какое-то время еще сидел, глядя на дорогу, потом скосился на свою подопечную. Она за весь этот разговор не издала ни звука и сосредоточенно вела машину. Быстро, им осталось всего ничего. Уже подъезжали к мосту, а за ним был виден указатель о въезде в населенный пункт. — За мостом тормозни. Я сяду за руль. В черте города лучше было вести ему самому. Женщина скованно кивнула и еще сильнее стиснула руль. Нервы. — Ну вот и все, почти приехали, — сказал Максим, внезапно ощутив потребность подбодрить ее и успокоить. — Еще немного, отметимся на контрольном пункте, пройдешь досмотр. А потом сможешь увидеть сына. — Да, — улыбнулась она, и как будто вся засветилась. А он отвернулся, слишком уж это было личное. Привычно всколыхнулась боль, прошла сквозь сердце и отступила. Мост проехали, надо было садиться за руль. * * * К контрольному пункту они добрались уже пешком. Угнанную машину Максим оставил за квартал на парковке. Быстро отметился и, пока женщина проходила досмотр, сдал оружие на временное хранение в оружейку, а вещи снес к начальнику поста, чтобы не таскаться с ними по городу. Закрытый интернат, где содержался сын Даны, находился там же недалеко. Пройти пару улиц, пересечь парк, и вот он, решетчатый забор интерната. Максим довел ее до ворот, а сам остался ждать снаружи. Перед забором был разбит скверик, он забрел туда. Лето, тепло, приятно. Пока ждет, можно было ненадолго расслабиться. Минут через пятнадцать вышла Дана, с ней была сотрудница интерната и ребенок. Мальчик лет пяти-шести, худенький и бледный, совсем белые волосики. Сотрудница сказала что-то, и скрылась за дверью, оставив их Дану с ребенком одних. Максим стоял в скверике, попивал тоник и смотрел, как она поправляет на мальчике рубашечку, гладит по волосам. А пацан как маленький солдатик, серьезный, он еще подумал, в кого тот такой белобрысый. И в это время в его внутреннем кармане завибрировал гаджет. Входящий звонок. глава 19 Максим поднес гаджет к глазам, высвечивался входящий от Пашнина. Было у него желание спрятать подальше и сделать вид, что не слышал, однако он все же принял вызов. — Слушаю, Михаил Аркадьевич. — Востров… Шеф взял паузу. Некоторое время в трубке слышалось тяжелое дыхание, а Максим ждал. Не нравилось ему это вступление, обычно за этим не следовало ничего хорошего. Наконец полковник заговорил, но тон теперь был другой. Помягче, можно даже сказать, отеческий. И это не понравилось Максиму еще больше. Лучше бы орал. — Добрался? — спросил шеф. Востров хмыкнул про себя. Смысл был задавать этот вопрос, наверняка же уже навел справки? Если ему не доложили, что он отметился на контрольном. — Так точно, Михаил Аркадьевич. — Молодец. Опять пауза. — Молодец. Учитывая поломку в пути, быстро управился, быстро, — протянул Пашнин. И вдруг влепил: — Три угона подряд твои? — Мои, — скромно ответил Востров. — Ну не пешком же было идти, Михаил Аркадьевич. — Да, действительно. Кстати, а от того места, где твой монстр заглох, как ты до поселения добрался? На своих двоих? Так. Значит, его машину нашли. То есть, их все-таки искали. Вовремя он убрался оттуда. — Добрые люди помогли, — уклончиво ответил Максим. — Да что ты говоришь? — шеф рассмеялся. Нехорошо так рассмеялся. А Максим вдруг на какое-то мгновение почувствовал себя червяком на сковородке, отвратное это было чувство. — Женщину до места доставил? По тону, каким был задан вопрос, Востров понял, что шефу и это прекрасно известно. Все это время, что он говорил с начальством по телефону, Максим инстинктивно не спускал с женщины взгляд. Она возилась с ребенком, то прижимая его к себе, то оглядывая, о чем-то спрашивала, теребя тонкие ручки, отсюда ему конечно было не услыхать, просто догадался. После этих слов шефа он стал цепко всматриваться, подмечая детали. — Так точно, доставил. — Ты молодец, Востров. Можешь считать, что справился. — Что? — не понял Максим. — Я тебя освобождаю от дальшейнего выполнения этого задания. Как раз в этот момент дверь интерната отворилась. На крыльцо вышла та самая сотрудница, что-то сказала и забрала ребенка. А Дана стояла, опустив руки, беспомощно смотрела, как мальчика уводят, а потом побрела к воротам. Казалось, он отсюда чувствовал ее эмоции. — С какой стати? — спросил он. — Ты слишком засветился, Востров, надо выходить из игры. Но ничего, тебя мы прикроем. Мы. Тут шеф немного прокололся, а ему это сказало многое. Прикроем? Востров даже усмехнулся мысленно, очень разный смысл можно вложить в это все. Он не ошибся, дерьмо творится. Грязное, бесчестное дерьмо. И они встряли в это дерьмо по полной. Неудобные свидетели. Но его еще как-то отмажут, а что будет с женщиной? — Обратно женщину сопроводит другой. Сотрудник уже в пути, сдашь ему ее с рук на руки. Понял? Максим не ответил. Сбросил вызов и пошел к воротам. * * * Шел и сканировал пространство, а разум вдруг стал кристально чистым и заработал как часы. Если выслали сотрудника, (мы, сотрудник, хорошие оговорки, шеф и тут прокололся), то как скоро этот сотрудник будет здесь? Сколько у него в запасе времени. Что можно успеть? Снова завибрировал гаджет. Максим невольно вздрогнул и чуть не выматерился в голос. Вытащил глянуть, думал, опять Пашнин. Дожимать будет. Это оказался Фил. — Да, — на ходу ответил Максим, принимая вызов. — По твоему запросу есть кое-что, — в своей обычной манере, с ленцой проговорил Титов. Есть! Как знал, что есть. Он аж завибрировал от предчувствия, нервы и так были на пределе. А тот вдруг выдал: — Слушай, я тут по случаю в городе. Тебя забрать? Максим все-таки выругался. Длинно, заковыристо и с облегчением. Это было круто, прямо наикрутейший рояль в кустах! И удивительно вовремя. Ай да Фил. — Да, забери, если сможешь. Я у интерната. — Угу, я тут рядом. Буду на углу парка минут через пять-семь. Все-таки это было странно. Не выдержал, спросил: — Ты вообще как тут оказался? — Давай все вопросы потом, — проговорил тот и отбился. А он как раз дошел. * * * Сашеньку забрали на обед. Ну да, она же не с утра, если бы с утра, удалось бы побыть с сыном немного дольше. Господи, какой он бледненький и худой… Сыночек. Синяки на ручках, говорил, недавно брали кровь. Ему поесть надо хорошенько, побольше. И сладкого. А сейчас как раз обед. Сказали, потом, как пообедает, еще можно будет вывести его на час. Дана вышла из ворот и замерла в нерешительности. Мысли, тревога за ребенка просто сжирали ее, она постаралась задвинуть все вглубь. Поправила маску. Пришлось снова надеть ее на въезде в город. Как-то это особенно обидно было теперь. Из скверика к ней шел Максим. Смотрела, как он приближается. В своей черной форме, высокий, заросший, хмурый, пугающе большой. Дана видела, что Максим говорил по телефону. Сейчас он воспринимался таким… черным ангелом-хранителем. Рядом с ним было не страшно и надежно. А он подошел, бросил колючий взгляд в сторону интерната и спросил: — Все? — Нет, еще после обеда на час выведут. Ничего, если мы подождем? Можно сходить пока, забрать вещи, — начала Дана, оборачиваясь к зданию, оставшемуся за забором. — Нет. — Что… нет? — она невольно прикрыла рот рукой. Неужели нельзя? — За вещами не пойдем, — проговорил Максим, скользя взглядом по улице. Как будто высматривал что-то. У нее неприятный холодок побежал по шее. А он вдруг проговорил: — Пошли, — взял ее за руку и двинулся в сторону парка. Он шел быстро, время от времени поглядывая на часы. Шаги широкие, ей приходилось поспевать. Тревожно. Когда они уже прошли весь парк наискосок, из-за поворота появился потрепанный внедорожник и остановился на другой стороне улицы. — К машине. Живо, — скомандовал Максим, отпуская ее руку. И она опять, не рассуждая, подчинилась. Быстро перешла улицу, и подошла к машине. За рулем сидел мужчина, увидев ее, сразу подался назад и открыл ей заднюю дверь. — Садитесь. Она только успела пискнуть: — А Максим? Как они плавно тронулись. Максим все это время стоял там и смотрел в другую сторону. Она не могла поверить, не ожидала, что он ее бросит. А они уже свернули за угол, Дана закрыла лицо руками, сердце буквально разрывалось от горечи. И вдруг тот, кто вел машину, неожиданно притормозил. Дверь отрылась, большое тело ее резко втолкнуло ее в глубину, так, что Дана завалилась назад на сидение. Они тронулись снова, но теперь рядом с ней сидел Максим. — Чисто? — как ни в чем не бывало спросил водитель. — Да, — ответил тот. Водитель кивнул и плавно свернул в следующий переулок. глава 20 В первый момент Дана даже не поверила, а потом ее просто затопило колоссальное облегчение на грани эйфории. Не бросил, не оставил ее одну. Она неловко повела пальцами по лбу. Потом прикрыла ладонью рот и опустила голову, пряча беспричинную улыбку и навернувшиеся слезы. А у мужчин были свои разговоры. Водитель внедорожника не оглядываясь протянул руку назад, Максим крепко пожал ее: — Спасибо, брат. — Брось, — сказал тот. — Сейчас покатаемся немного, потом отвезу вас к себе. Дана занервничала. — А мы успеем за час? И тут же спохватилась. — Извините, я… Просто у меня разрешение. А оно только на один день. — Твою мать, — рыкнул сквозь зубы Максим и страшно выругался. Она сейчас всерьез испугалась, потому что видела его всяким, но сейчас это была самая настоящая ярость. — Один день? Один день?! Что за люди, что за кровь у них в жилах!? — стукнул кулаком по двери и отвернулся. — Э-э, поаккуратней, а то этот раритет развалится, — подал голос водитель и тут же обратился к ней, глядя в зеркало заднего вида. — Маску надо снять. Привлекает внимание. — А, да, конечно, — Дана тут же стащила маску и проговорила: — Простите, я не хотела рассердить вас. Максим зло отмахнулся, снова отворачиваясь к окну, а ей стало не по себе. Но тут он обернулся и уже совсем другим тоном объяснил ситуацию. Вот теперь стало точно не по себе. И вдруг дошло. — У вас же будут проблемы из-за меня. — Не говори ерунды, — поморщился мужчина, поведя плечом. Повисло молчание. Невысказанные слова дрожали в воздухе, дыхание сводило тревогой и горечью. Сашенька… Он же будет ждать. — Из-за ребенка не переживай, что-нибудь придумаем, — неожиданно проговорил Максим. — Я тебе обещаю, что ты его еще увидишь. А у нее горло свело, только смогла выдавить: — Спасибо. * * * Ему самому было трудно дышать. И почему-то было очень важно, чтобы этот белобрысый пацан увидел маму. И не просто увидел. — Все. Прекращай. Сейчас кое-что сделаем, потом займемся твоим чипом. А после уже будем думать и решать. Резковато вышло. Но не выносил он женских слез, душевный дискомфорт вызывало страшный. Она вздохнула прерывисто, отерла слезы и бледно, как-то виновато улыбнулась. — Спасибо вам. Вы… Спасибо. Максим кивнул и отвел взгляд. Ну вот опять. Он ничего такого не сделал, чего не сделал бы на его месте любой нормальный мужик. Но это было хорошо и правильно. Ощущалось правильно, и почему-то будило в душе странные чувства. Чушь, подумал он про себя, просто он за нее отвечает, вот и все. А вслух спросил, специально переключившись на другое: — Фил, что там Мага? Примет? — Угу, — кивнул тот. — Ночью заедем к нему. А пока… До этого Фил довольно быстро двигался, все время забирая вправо на перекрестках. А тут резко свернул влево, и зарулил в какой-то старый деловой двор. И погнал по бетонному крошеву, по рельсам подкрановых путей, так что машину подбрасывало в воздух. — Ну ты конспиратор, млин! — тихо ругнулся Максим, когда его при очередном толчке завалило на женщину. Ему было как-то неудобно, она же худенькая, а он здоровый, тяжеленный. Боялся придавить ее, старался удерживать вес на руках, а это неожиданно вызвало совсем другие ассоциации. Он покраснел и разозлился на себя. Неуместно потому что. В общем. — Извини, — буркнул, отодвигаясь. — Ничего. Она не успела договорить, как его завалило снова. — Да что за…! — Потерпите, мало осталось, — отозвался Фил посреди этой зубодробительной тряски и снова нырнул в какой-то проезд. Вилял в кучерях метров сто, а потом раз — и выехал на вполне приличную улицу. Проехал до ближайшего перекрестка и ушел вправо. — Ну вот, если и были, теперь точно отвалились, — пробормотал он. Развернулся, и погнал в обратную сторону. После этого они еще колесили по городу несколько километров, выехали куда-то в район рабочей окраины. Постройки там были конечно далеко не такие помпезные, как в центре. Заросшее все, заброшенное. Полно неремонтированных домов, зиявших пустыми глазницами проемов. Изнанка города. Фил резко свернул в заросший травой двор и подогнал машину к невзрачному гаражу. А потом обернулся к ним. — Выгружайтесь ребята, приехали. глава 21 Максим вышел сам и придержал ей дверь, водитель выходил последним. Дане стало не по себе, когда она его увидела. У мужчины не было левой ноги, протез. Однако двигался он вполне ловко, она даже никогда бы и не подумала, что… Впрочем, глядя на нее, тоже не скажешь, что она смертница. Если не знать. Новая одежда, которую удалось купить в том торговом центре, делала ее похожей на себя прежнюю. Даже стала стройнее и если убрать круги под глазами, вроде бы, морщин стало меньше. Она еще подумала про себя тогда, так странно, стоит женщину приодеть, и вот она уже и красивее, и моложе. Глупости, короче. Которые стоит выбросить из головы, и чем скорее, тем лучше. Но эти глупости позволяли ей не думать постоянно о том, что теперь ее ждет. И когда она сможет увидеть сына. Беспокойство за мальчика, ужасные догадки и предчувствия, неловкость перед этими мужчинами, идущими ради нее на риск. — Проходите, не стесняйтесь. Будьте как дома. Не бог весть что, но… — мужчина усмехнулся и почесал правую бровь. — Простите, не знаю вашего имени. А я Филипп. И протянул ей руку. Она с готовностью пожала ее обеими руками. — Очень приятно, Дана. — Заводи внутрь, Фил. Политесы потом будешь разводить, — сердито бурнул Максим. Прошел вперед и поднялся на крыльцо. Его друг только глянул на него с легким прищуром и не сказал ничего. Металлическое крыльцо в пять ступеней, крытых погнувшейся рифленкой. Непрезентабельное и обшарпанное, как и все строение. Сендвичпанели, местами ободранные до наполнителя, делали его похожим на лоскутное одеяло. При этом дверь была в несколько слоев, снаружи хлипенькая, а дальше слои — толстая листовая сталь. Внутри оказалось просторно и вполне цивильно, правда, комфорта никакого, мужское логово, начиненное разнообразной электроникой. Из обстановки — огромный компьютерный стол с креслом, старый диван и кровать, застеленная темно-серым армейским одеялом. Имелось тут также подобие кухни. И еще санузел, в котором вместо двери проем закрывала двухслойная пленка из толстого полиэтилена. — Неплохо устроился, — сказал Максим, обводя взглядом хоромы. — Давно ты тут? — Последние полгода, — уклончиво ответил тот. Мужчины обменялись многозначительными взглядами, и Максим как-то странно потемнел лицом, во всяком случае, Дане так показалось. Она неловко застыла посреди комнаты, не зная, куда себя девать, и непроизвольно теребила лацкан легкого пиджака. — Дана, — раздался голос хозяина. — Вы пока можете помыться и отдохнуть, а мы с Максом покумекаем тут и займемся ужином. — Да, спасибо, — она выдавила улыбку и растерянно замерла, покосившись в сторону импровизированной занавески из полиэтилена. — Черт! — хлопнул себя по лбу Фил. Рядом с кроватью стоял незамеченный ею раньше большой плетенный ящик для белья, он прошел туда и вытащил еще одно темно-серое покрывало и банное полотенце. — Макс, займись. А я пока тут по хозяйству. Максим молча взял у него покрывало и пошел завешивать проем. А тот повернулся к Дане: — Вы будете консервы? — Консервы? — переспросила она, чувствуя себя неловко, оттого что доставляет столько хлопот. — Да, конечно, с удовольствием. Дана не стала распространяться, что в ее теперешнем положении любая еда — роскошь. — У меня есть настоящая армейская тушонка. Гостовская, еще из последних остатков НЗ советских времен. — Да ты что? — хмыкнул Макс. — Это ж деликатес! Где ты ее раздобыл? Он как раз закончил пристраивать плотное покрывало так, чтобы оно полностью закрывало проем. И стоял, уперев руки в бока. — Места надо знать, — ответил Фил. И тут Максим оглянулся, словно только сейчас заметил ее, и показал рукой на полотнище, закрывавшее вход: — Можно мыться. Было неловко идти в туалет и проделывать все это в присутствии двух мужчин. Раньше ее сопровождающий хотя бы выходил из комнаты, а сейчас… — Спасибо, — пробормотала Дана и бочком протиснулась мимо него в санузел. * * * С того самого момента, как он принял это решение, Максим чувствовал себя так, словно прошел точку невозврата. Хотя, наверное, он эту точку прошел еще раньше, сегодня просто констатировал факт. Что делать дальше? Будут ли за ним свои же ОБЗовцы охотиться? Об этом он собирался думать потом. Сейчас надо было довести дело до конца. Потому что так было правильно. Наверное, помогая ей, Максим Востров платил страшный моральный долг за то, что не смог спасти жену и сына. Тогда его не было рядом с семьей, и он потерял их. Теперь он мог. Это каким-то образом наложилось в сознании как шанс исправить хоть что-то, спасти. Но с этим он для себя разобрался. Другое было странно. Он на нее реагировал, хотя и не должен. Почему-то раздражало то, что Фил любезничает с ней, а она отвечает. А сейчас он поймал себя на том, что прислушивается к тихой возне в туалете. Идиотизм! Вот это надо было задвинуть к чертовой матери подальше. Не к месту. — Макс, — тихо позвал его Филипп. Фил уже успел выложить на стол три банки тушонки и теперь включил компьютер. Все тут в этом логове было малопрезентабельное, а вот техникой Фил обзавелся что надо. Последние модели, было даже такое, чего Максим еще в глаза не видел. Неизвестно, чем друг последние полгода занимался, но подготовился он здорово. После того как Титова комиссовали, он первое время маялся, запил. Жена от него ушла, а он ушел с головой в онлайн игры. Там он не чувствовал себя ущербным, там ему просто не было равных. Это продолжалось какое-то время, в итоге Фил нашел себе другое применение — заделался хакером. И с тех пор, Максим подозревал, что Титов вернулся в строй. Они никогда этой темы не касались, да и пересекались редко, но если ему было нужно, Фил мог добыть практически любые сведения. — Круто, — проговорил Максим, глядя, как разворачивается над столом широченная виртуальная панель. Пальцы Фила быстро бегали по клавиатуре, что удивительно, клаву он все-таки предпочитал обычную «твердую». И мышь. По старинке. — Угу, — хмыкнул тот. — Удобная штука, можно выбрать любой размер. — А качество не страдает при увеличении? — спросил Востров. — Подстроить можно, но да, у него есть свой предел. Между тем на виртуальной панели мелькали подстройки и окна, грузилось что-то. И снова, и снова. Максим не поспевал за тем, как сменяется изображение, но по обрывкам аббревиатур, за которые успевал зацепиться глаз, понимал, они сейчас влезли в такие дебри, что… — Макс, — друг нервно оглянулся в сторону ванной, откуда слышался шум текущей воды. Максим вдруг почувствовал, как стиснулось горло. Стало тревожно. А Фил перевел на него взгляд и тихо проговорил: — Не хотел при ней. Смотри. глава 22 Филипп оглянулся еще раз и выразительно взглянул на него: — Смотри, здесь то, что ты просил узнать. Но это все малость, верхушка айсберга, побочный эффект, — бормотал, продолжая выводить на панель все новые и новые окна. — Тут еще. Вот где собака порылась! Вот где… Здесь, здесь и здесь все систематизировано по темам. Но прежде. Он перешел на едва слышный шепот. — Посмотри сначала вот это, чтобы больше к этому не возвращаться. Остальное можешь и потом. От такого вступления Максима невольно пробрала нервная дрожь. — Вот. Только быстро. Он подался врепед, к самой панели и стал быстро считывать пост за постом, кивая Филу, чтобы тот прокручивал дальше. Окна были выложены в определенном порядке. Максим вспомнил, что он именно в таком виде Пашнину отправлял еще первый запрос. Цепанул его поначалу этот нюанс, но скоро стало не до того. А через несколько минут он просто рванул наружу, еле сдерживая тошноту. Хорошо, что Фил свой амбарный ключ в дверях оставил, иначе его бы вырвало прямо тут. Друг что-то шикал ему вслед, Максим не ответил. Выскочил наружу, пытаясь подавить позывы, но его все-таки вырвало. Потом стоял задрав голову вверх, к небу, и глубоко вдыхал. Кровь. Кровь… Его снова чуть не вывернуло. Потом он все-таки смог совладать с безумным приступом и отрешиться от эмоций. Прежде всего нужно было систематизировать то, что он успел выхватить из этой кучи дерьма. Первое. Кровь — подтвержденный факт. Забор «сырья» в зонах ведется в промышленных масштабах. Закупку (Закупку!!!) «сырья» осуществляет фирма-посредник, она же оставляет доставку на чистую сторону. Там была вся цепочка. Конечная звено — группа фармацевтических фирм, выпускающих антидоты всех поколений. Да, бл***, да! Ему самому не раз кололи это лицензированное средство. Но это было далеко еще не все. Он заставил себя успокоиться и прогнать это в голове еще раз. Сейчас трудно было определить, являлся ли вирус АВ-F131 полностью лабораторной разработкой, или был частично природного происхождения. Но в результате локального облучения в ходе войны АВ-F131 мутировал, образовав подвиды, которые и стали опаснее в разы. Такого не ожидал никто. Однако! В процессе разработки вакцины, выяснилось одно удивительное свойство, так сказать, побочный эффект. У всех переболевших подвидом АВ-F131-z резко повышался иммунитет и происходило омоложение организма, за счет того, что стимулировались все репарационные процессы, включая антиоксидантные. Пресловутый побочный эффект варьировался в зависимости от группы крови и некоторых других особенностей. Но кровь некоторых переболевших становилась в буквальном смысле как ракетное топливо. Разумеется, как только это выяснилось, все разработки были строжайше засекречены. А зараженные в один момент лишись всех прав. Их участь, как источника ценного бесплатного сырья, была решена. Сырье добывалось по сортам и проходило несколько степеней переработки. Самая квинтэссенция — «эликсир молодости» стоила баснословных денег. Применение засекречено. То, что оставалось после возгонки, перерабатывали и обогащали снова, из этого как раз выпускали целую линейку фармакологических средств под общим названием «антидоты». Но. После этого этапа переработки оставалась еще сыворотка. Она, конечно, была уже практически пуста, но не выбрасывать же ценное сырье. В конце концов, додумались, как его использовать. Сыворотку обогащали, и в сочетании с сорбитами стали добавлять в тоник. Пилотная партия прошла на ура, потом производство было поставлено на поток. В настоящий момент выпуск тоника с уникальной биоактивной добавкой приносит фирме изготовителю колоссальный доход. Он ведь пил этот проклятый тоник! Хотелось сплюнуть и выполоскать рот. Добило другое — контрольный пакет от всего этого у государства. В голове не укладывалось. Сдвигались стереотипы, рушились, кипело в душе все. Но Фил был прав, это действительно верхушка айсберга, всего лишь побочный эффект. Он даже до чипов еще не добрался, не говоря уже уже о технологиях. Максим застыл, вперившись невидящим взглядом куда-то в дальний угол, а в голове вертелось одно. Знал Пашнин об этом, когда посылал его? И какова его во всем этом роль. Но выяснить немедленно не было никакой возможности, и это выедало его изнутри досадой. * * * Скрипнула входная дверь за спиной, на крыльце послышались шаги. Фил. Молчит, ждет. А у него не было сейчас душевных сил даже обернуться. Пришлось пересиливать себя. — Ты как? — спросил друг тихо. — Нормально, — Максим нехотя кивнул. Наморщился, глядя в сторону. — Ты извини, я тебе тут напачкал. — Ничего, — Фил пожал плечами. — По прогнозу ночью будет дождь. Снова повисло молчание, потом Филипп медленно так, с ленцой сказал: — Там Дана. Волнуется, куда ты пропал. Не садится есть без тебя, — постоял немного и вошел внутрь. Максим остался во дворе один. Стоял, закрыв глаза. Короткая передышка, оттянуть момент. Шумно выдохнул и снова втянул в себя воздух. Понимал, что надо возвращаться, незачем светиться тут во дворе. А он не мог, переворачивалось все в душе. Потом резко развернулся, быстро поднялся на крыльцо и вошел в дом. глава 23 Раздеваться, мыться и справлять свои дела за занавеской, когда тут рядом в комнате двое мужчин, было неловко. Дана невольно вздрагивала каждый раз, стоило ей шумнуть чуть громче. А потом прислушивалась к каждому звуку, холодея от мысли, что ее услышат. Однако, на ее счастье, мужчины были заняты. Они говорили между собой, но так тихо, что Дана сколько ни пыталась, не могла ничего разобрать. Наконец она закончила свои дела и, осторожно выглянув, выбралась из-за занавески. Максима в комнате не было, там находился только хозяин этого дома. Острое разочарование кольнуло и чувство одиночества. Хозяин, кстати, оказался очень вежливым и обходительным человеком, не в пример ее сопровождающему. Филипп говорил что-то, пытался ее отвлечь. Но Дана его едва слышала и все косилась на дверь, а в груди рос ком беспокойства. И вдруг раздался щелчок, открылась входная дверь, Вошел Максим. Какой-то чересчур бледный и злой, движения резкие. Замер на секунду на пороге, резанул острым взглядом и сразу ушел в санузел за занавеску. Оттуда послышался шум текущей воды, а она сразу почувствовала огромное облегчение. Как будто его появление унесло тревогу. И тут же исчезло все: беспокойство, страх, Филипп этот рядом, он тоже словно исчез куда-то. Осталось только нахлынувшее из глубины души тепло. Все это было зря. Понимала же, у нее нет будущего. Нельзя позволять себе чувствовать, нельзя привыкать к этому мужчине. Нельзя. Скоро все закончится, и она вернется в зону. Что с ней будет потом? Как она будет жить без него? И все же ей не хотелось отказываться ни от одной секунды. Движение рядом отвлекло и заставило ее вынырнуть из этих бесплодных мыслей. — Дана, приступайте, — окликнул ее Филипп. — Максим сейчас пойдет. Глупо, да, совсем она поплыла. — А, да… Спасибо, — пробормотала Дана и заставила себя улыбнуться. Приятный мужчина, вежливый. Сдержанный интерес читался в его взгляде, однако ей было все равно. А тот продолжал: — Вилка всего одна. Поэтому она достанется даме. А нам с Максом не привыкать обходиться ножом. Правда, Макс? — Да, — сердито буркнул тот. Максим появился так внезапно, что она невольно вздрогнула и вскинула на него взгляд. А он и не взглянул в ее сторону. Уселся за стол, Колючий, мрачный, резкий, даже есть не стал, опять завел с Филом разговор о чем-то. Но он был рядом, и Дана наконец успокоилась. * * * Есть Максим не мог. Какая к черту еда? В него ничего не лезло. На Дану избегал смотреть. Ту дикую смесь чувств, что он сейчас испытывал, надо было еще переварить. И надо было переговорить с Филом, созрели кое-какие вопросы. Но затевать при ней разговор Максим не хотел. Пришлось ждать, и заодно терпеть дурацкие шуточки Фила, а того, как назло, пробило на остроумие. Почему его бесит ситуация, Максим и сам не мог бы сказать. Какая-то иррациональная злость. Наконец с едой было покончено. — Дана, — Максим повернулся к ней, заставил себя не отводить взгляд и подавить эмоции. — Постарайся сейчас заснуть, а мы с Филом еще поработаем. Женщина кивнула и стала оглядываться. — Ложись на диване или хочешь, на кровать, как тебе удобнее. Она покосилась на кровать, потом неловко повела плечом и показала на диван: — Я наверное, здесь. Глупо и неуместно, но Максим испытал определенное облегчение, оттого, что она не стала ложиться в постель Фила. И тут же заставил себя подавить это чувство, как только понял, что за мысли вертятся у него в голове. Заснула она быстро, только положила голову на подушку — и все. Странное состояние, казалось бы, можно забыть о спящей, но теперь он еще острее чувствовал ее присутствие. Фил принес плед и укрыл женщину, а потом обернулся к нему. — Продолжишь? — Да, — твердо ответил он. Тот кивнул и пошел к рабочему столу. Но прежде… — Подожди, — тихо проговорил Максим. — Скажи мне прежде вот что. Фил замер на месте, внимательно глядя на него. А Максим не мог так сразу, слова жгли его изнутри, но так непросто было их из себя вытолкнуть. Потому что это могло перевернуть и разрушить слишком многое. Назад потом пути не будет. Очевидно друг понимал это, потому молчал тоже. Повисла напряженная пауза. Наконец он все-таки спросил: — Пашнин знал? глава 24 Друг странно усмехнулся. — А сам как думаешь, Макс? — Я уже ничего не думаю, — ответил Востров. Мир сдвинулся вокруг него, ему еще надо было найти в нем свое место и точку опоры. Титов потер лицо и тяжело ступил на здоровую ногу. Бросил прищуренный взгляд на спящую, как будто хотел удостовериться, что его не услышат лишние уши. Потом начал, глядя куда-то в сторону: — Это он поручил мне забрать тебя. Все сдвинулось, так и не успев сложиться. Макс невольно напрягся, сжимая кулаки. — Так ты тот, кто должен был сменить меня? Новый сопровождающий для Даны? — и стал отворачиваться, ощущая тошное веселье от собственной глупости. Ловко. Как же он сразу не допер. Рояль в кустах, мать твою! — Нет, — твердо сказал Фил. — Нет?! А как же вышло, что оказался там так вовремя? — рыкнул Макс. Раздражение кипело в нем, он уже мысленно перебирал варианты, в поисках выхода. — Да подожди ты! — шепотом рявкнул Фил. — Ты что, вообще не соображаешь? Дану должен был принять совсем другой сотрудник, не из нашей конторы. Снова повисла пауза. — А ты? — Должен был вывести тебя из игры. Шеф своих не сдает, но на нем там плотно сидят, как ты понимаешь. Опять все начало сдвигаться в голове, только теперь в другую сторону. — Я здесь уже полгода работаю по его заданию, — проговорил Титов, поведя плечом. — И пойми уже наконец. Да, были подозрения, что там нечисто. Но неизвестно, где и что именно искать. А тут случай, сам по себе интересный. Зацепка — разрешение, его дают не каждому. Он отправил тебя на удачу. Ну да. Теперь Максим понимал, почему шеф послал именно его, а не кого другого из свободных ребят. Да потому что знал, что он к ней не прикоснется. А другие просто стали бы ее трахать. Ха-ха… — И ты нарыл. Такого нарыл, что просто шуба заворачивается! — Титов вскинул руки, растопыривая пальцы. — Макс, ты себе не представляешь, насколько все продвинулось вперед. Теперь у нас есть факты. Факты и свидетели! — Так почему же он вдруг решил сменить меня? — недоверчиво спросил Максим. — Ты засветился. Ну и, шеф знал, что ты попрешь на рожон, тебя надо было убирать, пока не поздно. Повисла пауза. Востров невольно оглянулся на спящую женщину, а с ней теперь как? Ведь все повисло в воздухе. — Ее тоже. Причем буквально. — Не понял, — нахмурился Макс. — Что непонятного? Твою тачку… — он глянул на часы. — Да, уже должно было разнести взрывом неподалеку отсюда. А вас? Вполне могли взять в заложники. Ты положил одного из боевиков, они отомстили за своего, теракт. Максим молча смотрел на друга, осмысливая информацию. Только и смог, что присвистнуть мысленно. Быстро шеф подсуетился, а главное, с размахом. — Надо еще кое-что сделать, чтобы вы вообще исчезли со всех радаров. Забавно это звучало. И зловеще. Он даже не стал спрашивать, что именно друг имел в виду. Тут либо доверять, либо застрелиться. — Что там дальше, — проговорил он, показывая на компьютер. Фил все это время смотрел на него внимательно, ждал реакцию, а после этого словно отмер, тряхнул головой и пошел к своему креслу. А он оглянулся на женщину. Дана спала крепко, веки вздрагивали. Опять повернулась на спину во сне и как будто расслабилась. Черты разгладились, на бледной коже проступил легкий румянец. Такое умиротворенное выражение… Интересно, что ей снится, подумал Максим. Медленно выдохнул и, стараясь меньше шуметь, подошел и встал рядом с Филом. — Что именно хочешь узнать? — спросил тот тихо. — Давай по порядку. Чипы. — Угу, — пробормотал тот. — Как бы оно цинично ни звучало, но то только цветочки были. Побочный эффект. А тут ягодки начинаются. Максу все это казалось чудовищным. Он взял, и ни с того, ни с сего спросил: — Как думаешь, первый в курсе того, что в стране творится? Так, чисто риторически. — М? Вполне возможно, что и нет. До верха может доходить дозированная и значительно порезанная информация. А на местах может твориться что угодно, любые злоупотребления. Сам знаешь, человеческий фактор. Мы ведь с тобой тоже сейчас роемся в базе одного очень серьезного ведомства. Думаешь, им об этом известно? И подмигнул, разворачивая окна на виртуальной панели. — В курсе всего быть практически невозможно. Максим его уже не слушал. Он вперился в экран, и опять пошло все переворачиваться с ног на голову. Чипы. Ну да, все как всегда начиналось с денег. Это как раз было просто и доступно для понимания. Обобщить всех, унифицировать, собрать все яйца (деньги граждан, то есть), в один карман, и запустить в него руку. Бредовые мысли, о том, что чипирование населения проводится с целью медленно убить всех неугодных, казались смешными. Долго, трудно, дорого, многодельно. Зачем? Кто станет прикладывать столько усилий, а главное, тратить такие средства, чтобы убить «всех», если люди готовы убивать друг друга за бесплатно. Их достаточно чуточку подтолкнуть. Да, первые чипы модификации А, называемые чипами — убийцами, были опасны. Но так ведь и первые импланты были смертельно опасны. Когда-то и косметические средства, такие как киноварь и свинцовые белила убивали практически так же верно. Все это просто издержки эксперимента. Нет, чипирование производилось отнюдь не для того, чтобы убивать кого-то там физически. Напротив. Полный охват. Вся информация о носителе, все его средства. Тотальный контроль над средствами пользователем. И как следствие — гарантированная лояльность. Ведь достаточно отключить чип от системы, и пользователь без средств и везде заблокирован. Его просто нет. Макс предполагал, что чип, помимо основной своей функции, еще работает по типу встроенного маячка, по которому можно отследить носителя. А тут все куда круче. Какая-то чертова матрица наоборот. Еще неизвестно, что на самом деле хуже. Получалось, они такие же бесправные пленники здесь в своей чистой зоне, как и зараженные в особой. Смех! У одних можно забирать кровь, у других факт существования. И у всех — деньги. Отследить? Да кому ты нафиг нужен, если тебя можно просто отключить. И все, тебя нет, ты просто не существуешь. — Но я-то есть, — пробормотал Макс. — Ну это теоретически. А попробуй заплатить, купить что-нибудь, просто добраться до своих счетов. Для финансовой системы ты просто не существуешь. Тебя нет в правовом поле. Тебя больше нет нигде. — Но я существую, — упрямо повторил он. — Практически. — Да, — повернулся к нему Фил. — А теперь посмотри на ситуацию с другой стороны, теперь ты можешь быть свободен от системы, и у тебя развязаны руки. Видишь, во всем есть свои положительные стороны. — Хмммм, — задумчиво протянул Востров. В голове каша, но все равно хоть не такая безнадега. Хотя, конечно, все это еще надо было уложить и осмыслить. Максим замер, уставившись взглядом в пространство. Внезапно дала себя знать дикая усталость. Две ночи почти без сна, он держался на одном возбуждении, но сейчас, кажется, собрался наступить откат. — Закругляемся, Макс, — проговорил Филипп, прерывая его размышления. — Буди Дану. Надо ехать, менять ей чип. Доступ я временно заблокировал, но лучше поторопиться. Потом взглянул на него и добавил: — И тебе, кстати, тоже. глава 25 Ей снился дом. Такой… деревенский, покосившийся. Настоящий. С печкой, с побеленными стенами и дощатым полом. Она ходила босиком и перестилала пестрые половики. Саша играл во дворе на травке, ей видно было его в окно. Сыночек… Так светло, солнечно, деревья вокруг. Ей не хотелось просыпаться. Когда Дана наконец открыла глаза, над ней склонившись стоял Максим и легонько тряс ее за плечо. — Дана, проснись. Темно-серые глаза с желтоватыми прожилками, уголки опущены книзу. От этого взгляд казался тяжелым и пристальным. Твердые губы шевельнулись снова. — Пора. Она беззвучно ахнула, его лицо было близко. Мужчина резко отдернулся и отошел, а она покраснела от смущения. Повела пальцами по лбу, поднимаясь на диване, и свесила ноги. — Как спали, Дана? — это был Филипп. — Спасибо, — пробормотала она, краснея еще больше. Потому что Максим резко бросил: — Нет времени. Пора ехать. — Да, да, конечно. Опять вернулась напряженность. Дана не знала, чем она вызвана, но если Максим сказал, значит, им действительно надо было торопиться. — Сейчас. Я одну минуту. Мне только… Не поворачивался язык сказать, что ей нужно в туалет. Ужасно глупо. Но Максим уже вышел наружу, а Филипп кивнул ей: — Собирайтесь спокойно, еще несколько минут у вас есть. И вышел следом. Ух… Это было хорошо. Она быстро метнулась в туалет, потом умылась наскоро. Когда Дана выглянула из-за занавески, в дверь вошел Филипп. Но она к тому моменту была уже готова и сразу вышла на крыльцо. Внизу во дворе, опершись руками на машину, стоял Максим. Увидел ее, сразу же выпрямился. Открыл заднюю дверь и замер, ожидая, когда она сядет. Она так же молчком скользнула на заднее сидение и отодвинулась в угол. А он сел рядом. Большой, молчаливый, взгляд тяжелый. Пространство салона мгновенно сузилось и стало тесным. Неловкость и ощущение абсолютной надежности. Не сочетается? Не важно, именно это она сейчас испытывала. Не зная, куда девать руки, Дана уставилась в темноту за окном. Долго же она спала, уже наступила ночь. Черное небо чуть подсвечивалось заревом со стороны города, а здесь на окраине тьму едва разгоняли редкие фонари. От этого разруха и запустение кругом казались еще более зловещими. Откуда-то доносились звуки полицейских сирен, но звук слышался приглушенно, значит, далеко. Далеко — это хорошо. Тем временем, хозяин запер дом, спустился и сел за руль. Мягко, почти бесшумно заурчал мотор, а потом они выехали на слабо освещенную улицу. Вел Фидипп медленно и аккуратно. Немудрено, дорога разбитая, а фары он не включал, ехал на одних подфарниках. Дана прекрасно понимала, что это мера предосторожности, а все равно было жутковато. Рядом Максим шевельнулся и вздохнул. Пространство как будто сузилось еще больше, она вздрогнула, невольно краснея, и снова уставилась в темное окно. С улицы, на которой стоял дом Филиппа, они свернули куда-то на пустырь. Там было совсем темно. Неизвестно, как там ориентировался водитель, но продвигался он вперед уверенно. Несколько поворотов, потом они выехали на более или менее обжитую улицу — в трех домах на ней светились окна. Дальше Филипп включил фары, и они уже ехали со светом. А вокруг ночь, силуэты домов, световой конус от фар на дороге, какое-то иномирье. Раньше Дане нравилось ездить ночью. В зоне она избегала ездить после наступления темноты, да и вообще, там после наступления темноты из дому лучше было не выходить. Сейчас пейзаж за окном воспринимался таинственно, и если отвлечься от всего, то… Рядом послышался странный шорох, а на нее вдруг опустилось что-то тяжелое. Максим. Уснул, и во сне сполз головой ей на плечо. В первый момент она замерла от неожиданности. Потом сидела, затаив дыхание и боясь потревожить его сон. Во сне мужчина расслабился. Она тихонько косилась в его сторону, разглядывала. Такой крупный, сильный, крепкий, словно железный. Хмурый даже во сне. Глаза привыкли к слабому свету от фар, ей было видно его сведенные брови и чуть приоткрытый рот. Дана прикрыла глаза и острожно, словно украла, вдохнула в себя его запах. От него пахло потом и здоровым мужским телом, чуточку мылом и чем-то еще. Хорошо от него пахло, хотелось вдыхать еще. Устыдившись своего маленького воровства, она отвела взгляд. Интересно, если бы они встретились раньше, когда она была молодая и красивая, может быть… И тут же усмехнулась мысленно. Раньше у него была семья. Сын. Жена, которую он любил. Так что, раньше тоже ничего бы не вышло. А теперь просто нет будущего. У нее было только странное, зыбкое настоящее, и каждой минутой хотелось дорожить. * * * В какой-то момент они выехали из города и свернули на объездную. Домов там не было, деревьев почти тоже. Холмы по обе стороны от дороги. Несмотря на ночную темноту и разбитое дорожное полотно, машина шла довольно ровно, только время отв времени потряхивало немного. И Дана как-то потеряла счет времени в этом замкнутом пространстве. Хотя, наверное, ехали они недолго. Из безвременья и этого непонятного подвешенного состояния ее вырвал неожиданный визг полицейской сирены где-то неподалеку. И сразу ледяными иглами по позвоночнику — страх. Максим мгновенно проснулся и выпрямился на сидении. Бросил на нее косой взгляд, отодвинул руку и спросил у Фила: — Что там? Тот ответил не сразу. Они выехали за поворот, а впереди виднелось несколько машин с проблесковыми маяками. — Пост, — тихо проговорил Филипп. глава 26 Он еще в себя не пришел со сна, и никак не мог понять, как это он позволил себе отпустить вожжи настолько. Доверие? Он доверял ей настолько, что спал фактически у нее на руках? Да. А женщина сидела рядом и выглядела смущенной. Кажется он отдавил ей плечо. Все это пронеслось в голове мгновенно, а потом Максим выругался мысленно. Все-таки нарвались на кордон. Но этого следовало ожидать, как бы Фил ни старался объезжать все возможные посты. — Что делать будем? — спросил он Фила. — Вы — ничего, — спокойно проговорил тот. Повернулся вполоброта, бросив на него быстрый взгляд. И потянулся снять плотную прорезиненную ткань с той непонятной кучи хлама, что у него была сложена горой на переднем сидении. Кстати, именно поэтому Максим изначально и сел рядом с Даной на заднее сидение. А потом это уже происходило по инерции, потому что ему казалось, так он может защитить ее надежнее. Под плотным куском ткани оказались блоки от различной электроники. «Железо», короче говоря. — На пол, между сидениями. И накройтесь этим. Быстро! — И вот тут обычной ленцы в голосе друга как не бывало. Дана бросила на него напряженный взгляд, глаза огромные, лихорадочные. Максим видел, что ей страшно, что сейчас искала его поддержки. Мотнул ей головой, и она тут же полезла в узкое пространство между сидениями. Он стал прикрывать ее сверху, а Фил бросил через плечо: — Макс, ты тоже. Не тяни время. Что?! Он чуть не выматерился. — Макс, время! Твою мать! Но в следующее мгновение Максим уже заваливался на пол, прикрывая Дану своим телом, и натягивал на обоих жесткую плотную ткань. — Молодцы, — пробормотал Фил. И перебросил ему на спину несколько блочков поменьше. Максим беззвучно выругался и тут же застыл, удерживая свое тело враспор на локтях. А женщина под ним вздрогнула и сжалась. Тесно! Положение было неловким до крайности, он боялся лишний раз ее коснуться, а приходилось. — Прости, — выдавил еле слышно. Проклятая ситуация. Проклятый идиотизм! Фил! Конспиратор хренов! Но, как Востров ни злился, он не мог не понимать. Если его вывели из игры, то теперь он просто «груз». Груз, твою мать! Попадись Максу сейчас Пашнин, точно в морду бы дал дорогому начальству. Слышалась еще какая-то возня, Фил что-то делал, потом машина остановилась, а через некоторое время хлопнула дверь. Никогда еще Востров так остро не ощущал собственную беспомощность. Он — охотник! Но сейчас приходилось сидеть тут и чувствовать себя дичью в садке. А с ним была женщина! Да, он закрывал ее собой, но это было ничтожно мало и ненадежно до крайности. И, как назло, время тянулось так медленно, ему казалось, прошли годы. Наконец Титов возвратился. Да не один! С ним был офицер, из тех, что стояли в оцеплении. Он слышал их голоса. — Вот, — Титов открыл переднюю пассажирскую дверь. Максим буквально окаменел, готовый в любую секунду броситься… Но счастью, досмотр был проведен крайне поверхностно. Офицер отдал Филу документы и пожелал счастливой дороги. Еще и предупредил, что на объездной все разбито, ремонт полотна. Объезд почти семь километров по гравийке. Но именно на объездную им и нужно было попасть. * * * Когда отъехали прилично, чтобы не быть в зоне прямой видимости, Филипп сказал: — Можете вылезать. Чисто. Наконец-то! Максим быстро выбрался сам и помог выбраться Дане. Она здорово перенервничала, ни звука не издала, но дышала тяжело и ее просто трясло. Фил смотрел на них в зеркало заднего вида, ухмылка в глазах. Хотелось прибить друга за это, однако спросил он другое. Потому что одно подозреньице у Вострова возникло, еще когда слушал разговор с офицером, досматривавшим машину. Слишком уж вольготно и уверенно Титов себя чувствовал. — На два фронта работаешь? — спросил он Фила. — На три, — с ленцой проговорил тот. У Макса в первый момент слегка челюсть отвисла, а Фил обернулся и взглянул на него выразительно. Понятно, что внедренный агент по-любому должен со всеми заинтересованными стронами сотрудничать. Понемногу сливая всех друг другу. Кому-то больше, кому-то меньше, такова специфика. Вопрос в другом — насколько теперь ему можно верить? И словно в ответ на его этот вопрос, Титов проговорил: — Так надо, Макс. Все это входит в легенду. Потом… Он запнулся и замолчал на какое-то время. Они добрались до указателя, направлявшего движение в объезд, и съехали на гравийку. Макс молча ждал, что тот скажет. — Потом я дам тебе контакты и лично сведу с нужными людьми. Это, — он снова замолчал. — Целая сеть. Слушая его, Востров невольно подумал, а не подстроил ли все это Пашнин, чтобы внедрить его сюда? Если так, зачем шефу это было нужно? Что за сеть, какие цели? Чем все это пахнет? И усмехнулся мысленно — опять дерьмо! Но раз уж он все равно встрял, выбора не было. — Сейчас займемся вашими чипами, — продолжал Фил. — А после переправим вас сначала… Дана шевельнулась и ощутимо дернулась рядом, — Мне нельзя. А как же… — тихо проговорила она, взглядывая на него. Максим просто кожей ощутил ее тревогу. И да, черт побери! Он все понимал. У нее там сын. На ребенке могут отыграться. — Нет, — проговорил он. — Сначала мы вытащим пацана. Женщина рядом замерла, глядя на него, и тихонько ахнула. Горячий ком прокатился у него в груди. То, что он видел сейчас в ее глазах, Максиму казалось, он не заслужил. Но от этого было трудно дышать и сердце почему-то расширилось. — Я же обещал, что ты еще увидишь сына, — сказал он, испытывая непонятное смущение. А вот Фил ощутимо напрягся. Понятно, для него это неожиданная вводная. — Как ты себе это представляешь? — проговорил он. — Интернат охраняется. Ребенка даже вывести за пределы территории не дадут. В его голосе звучало недовольство, но Максу было плевать. За время своей службы он прекрасно усвоил одну вещь — если тобой занимаются, значит, ты нужен. А раз он им нужен, пусть расстараются. На других условиях он был не согласен. — Придумаешь. Ты умный. А не придумаешь, я сделаю это сам. На мгновение звенящая тишина повисла, потом Дана робко прикоснулась к его руке и проговорила, нервно сглатывая: — Спасибо тебе. Я… я не знаю… Спасибо… И тут же потупилась, пряча заблестевшие глаза. Снова повисла пауза. — Понятно, ты ж у нас герой, — едко хмыкнул Фил. — Но для начала вам надо поменять чипы. — Угу, — промычал Максим, пропуская мимо ушей подкол. Чип оставался проблемой, в этом друг был прав. С удовольствием вообще бы от чипа избавился, но к сожалению, вирус был реален. А если он заразится и сляжет, польза от него будет небольшая. Но. В свете того, что он сейчас узнал, ухо надо было держать востро. Что-то во всем этом Максу смутно не нравилось. Но разбираться он решил уже по ходу дела. — Ладно, — сказал он. — Все потом. Давай к Маге. — А я куда, по-твоему, еду сейчас? — буркнул Фил, съезжая с гравийки обратно на объездную. — Тут недалеко, мало осталось. * * * Действительно, впереди километрах в двух маячило какое-то промышленное здание. Фил вытащил гаджет и набрал короткое сообщение. Через три минуты они уже заезжали во двор. глава 27 Их ждали. Даг был заранее предупрежден, встретил сразу за воротами и повел их дальше от основного здания в сторону модульной котельной. Там, в маленькой служебной комнатенке при котельной было его постоянное обиталище. Там он жил, принимал «гостей» и оперировал. Обстановка была та еще. Стол, три табурета, облезлый металлический шкаф, продавленный двухместный диванчик неопределенного цвета и топчан, застеленный каким-то тряпками. В углу плита с электронагревательным элементом, а на стене над топчаном вылинявший постер с полуодетой девицей. И все. Но, надо отдать Маге должное, инструмент у него был дельный. Новый, чистенький, блестящий. И медикаменты. Все это он хранил в том самом шкафу. Было что-то жутковатое в том, чтобы смотреть, как он раскладывает все на столе и стерилизует по старинке — медицинским спиртом. Закончив, Мага оглянулся на них и выдал безэмоционально: — Сначала женщина. Дана покорно кивнула и уселась на предложенный табурет. Максим видел, что ей страшно, у него от этого ее страха что-то резонировало в душе. Хирург смерил всех их взглядом и выдал: — Фил, отдохни. Там чай, налей себе. Не отсвечивай. Ты, — он повернулся к Максу. — Будь рядом. Натянул перчатки и снова занялся женщиной. Филипп согласно кивнул, устраиваясь на диване с кружкой крепкого чая, его миссия на данном этапе могла считаться выполненной. А Максим подошел и замер рядом, пока Даг ощупывал длинными чуткими пальцами кожу у нее за правым ухом. — Здесь рубец и припухлость. — Да, мне вживили чип несколько дней назад, — потянулась рукой она. — Руку уберите, — велел Даг и проворчал сквозь зубы: — Живодеры. Потом посмотрел на Максима. — Я могу сделать все зараз, но удаление и установку заново будет тяжело выдержать. Слишком глубоко вогнали первый. Женщина испуганно сжалась и побледнела, но ни слова не сказала. Востров в очередной раз поразился ее выдержке. — Что предлагаешь? — спросил он сипло, пришлось прокашляться, чтобы выдавить это из себя. — Лучше под общей. У меня есть хорошее обезболивающее. Для себя держал. — Наркота? Даг усмехнулся, шевельнув бровями. — Отоспится, к утру свеженькая будет. — Дана? — спросил Максим. Она кивнула. — Пусть будет под общей. Женщина огляделась и сглотнула, побледнев еще больше. Ее неуверенность была понятна. Максим подался вперед, невольно сжимая кулаки, все это вызывало в нем неприятные ассоциации. Он бы предпочел избавить ее от лишней боли, но к сожалению, это было необходимо. Но Мага, каким бы он ни был циничным, все-таки в некоторых моментах оставался джентльменом. — Я бы уложил вас на топчан, девушка, но там темно, — негромко проговорил он, глядя на нее. — Придется устроить вас по-другому. И повернулся к нему: — Макс, садись, ее к тебе на колени. Давай сюда, ближе к свету, голову прижми к плечу. Вот так и держи. Потерпите, девушка, сейчас кольнем вас… * * * Дальше тот возился, делая небольшой надрез, тихо ругал на все лады тех коновалов, что «поработали» над ней в зоне. Женщина спала под уколом обезболивающего и боли не чувствовала, но Максим в тот момент был напряжен так, словно это его резали по живому. Наконец Мага выдрал с кровью крохотную пластиночку, выложил в специально подготовленную посуду. Залил спиртом и отставил в сторону. — Пригодится. Хорошая штучка. Максим не удержался, перебарывая подступающее к горлу тошное чувство, спросил: — На черта она тебе? — Перебьем потом, — ответил тот откладывая зажим. — На этих первых самая четкая матрица. — Хех, — усмехнулся Максим своим мыслям. Его-то и раньше живо интересовал вопрос, что за чипы им ставить будут вместо старых. Теперь, кажется, ответ нашелся сам собой. — С холодных снимаешь? — спросил прямо. Мага пожал плечами: — Холодным чипы ни к чему. А зачем запчастям пропадать? Промыл, прочистил, перебил — и вперед. Круто. Безотходное производство. — А на органы их пускать не пробовал? — мрачно пошутил Востров. — Не-а. Холодные на органы не пойдут, для этого нужны еще живые доноры и хорошая лаборатория. Хотя сама мысль мне нравится, — в тон ему ответил Мага. А сам вытащил из шкафа стерильную пластиковую упаковку, в которой лежало несколько блоков с чипами, и отделил один. Выглядели они как промышленные изделия, но только логотипов той самой фармацевтической фирмы, так намозолившей за последнее время глаза, на них не было. Самопал, но очень качественно произведенный. Значит, где-то их делают, и делают массово? Надо же, за несколько дней столько нового. Только он уже не удивлялся. — Оно? — осведомился Макс. — Оно, — кивнул Даг, приступая к вживлению. — И как же потом их в систему вводить? — спросил, следя за манипуляциями врача. — Никак, — это уже ответил не принимавший до того участия в разговоре Филипп. — В том-то весь прикол, что эти чипы через систему не проходят. А вот это уже было интересно. В свете того, что он совсем недавно от Фила узнал, сам собой напрашивался вывод, где именно может находиться подпольное производство. Однако Востров ничего из своих умозаключений озвучивать не стал. Рано пока, неизвестно, с чем придется столкнуться. — Готово, — проговорил Мага, закончив накладывать швы. И выпрямился, глядя на Макса. — Твоя очередь. Спящую женщину устроили на топчане, а Даг теперь занялся им. — Тебе как, колоть, или спирту дерябнешь? Максим покосился в сторону склянки с медицинским спиртом. Был соблазн выпить, напряжение, узлом стягивавшее его, отпустит. Но ему нужны были ясные мозги. — Давай так, — сказал он. Мага тихо выругался, потом закатил глаза и полез в свой шкаф. Вытащил капсулу и дал ему. — Раскуси, действует сразу. Правда, эффект непродолжительный. Препарат оказался забористый. Собственно, Максим мог бы и потерпеть, но да, это бы его ослабило. А так он чувствовал пусть временный, но прилив сил. Даг возился у него за спиной, через некоторое время что-то звякнуло, он перевел взгляд, и увидел как тот выложил в посудинку со спиртом второй чип. Его. Мысль сделала интересную петлю. Вспомнилось то, что он мельком видел, когда Титов выводил на виртуальную панель информацию. Окна стояли каскадом. Он успел выхватить. И соотнес с тем, что видел на дороге. Когда машины с грузом и все их сопровождение вдруг исчезли прямо у него на глазах, и при этом локально рубануло электромагнитным импульсом. Что ж там были за секретные технологии? Чье ведомство? Жаль не разглядел тогда номера. Сейчас он даже примерно представил, как именно происходит перемещение «сырья» из зоны особого режима в чистую. Были еще наметки… Его все-таки вырубило, закончился временный эффект. * * * Когда Дана проснулась, в небольшое оконце под потолком вливался яркий солнечный свет. Голова была тяжелая, она поморщилась и закрыла глаза, вспоминая вчерашнее. Ощупала кожу за ухом, место, куда вживили новый чип ныло, но не сильно. Пора было вставать, да и в туалет сходить не мешало бы. Она открыла глаза. И тут же вжалась в постель. Прямо перед ней стоял незнакомый мужчина. глава 28 Ей вдруг по-настоящему стало страшно. Потому что она тут была одна. Ее сопровождающий… где он? Неужели ушел и бросил ее здесь? Что вообще вчера было? Она помнила только что ей вкололи что-то, а дальше… Невольно стала оглядываться, одновременно отодвигаясь ближе к стене. По губам мужчины поползла улыбка, а у нее похолодело все внутри. Но в этот момент в комнату вошел Максим, и ей показалось, что она умрет от облегчения. Слишком яркое ощущение, как будто на миг оглохла и ослепла. За ним следом вошли Филипп и тот врач, что ее оперировал, хозяин этой берлоги Мага. Их она почти не видела. — Доброе утро, девушка, — проговорил врач, подходя к ней. — Как себя чувствуем? Она с трудом выдавила: — Хорошо. И улыбнулась. Всем четверым. Но смотреть сейчас могла только на Макса. Он… Побрился. И на нем была другая одежда. Большой, крепкий, хмурый, но так он выглядел иначе. Моложе. У него гладкая смуглая кожа и ямочки на щеках. Господи, ямочки? Дана поняла, что все смотрят на нее, и отвела взгляд. * * * Вчера в машине, и потом, у Дага, когда тот оперировал Дану, Максим мог думать только о том, чтобы не причинить ей боли и уберечь от опасности. Даже когда держал ее на коленях. Хотя, это, конечно, было очень интимно, и тщательно задавленные реакции все-таки давали о себе знать. Но самым сильным было желание забрать себе ее боль. После, когда Мага резал его, Максим, чтобы не ощущать противной внутренней дрожи, пытался анализировать все, что он за эти дни узнал. Кое-что ему даже удалось свести. Но все время он держал в голове другое, в чем даже себе не хотел признаваться. Он думал о том, что она здесь, рядом, спит. Женщина, за которую он отвечает. Это было важно. С этой мыслью он и отключился. Когда пришел в себя, лежал рядом с ней на том узком топчане. Дикое состояние, когда понимаешь, что фактически облажался. Потому что пока был в отключке, могло черти что произойти. Крыл себя и матерился в душе. Герой хренов! Хорошо еще, что без сознания он пробыл недолго, не больше двадцати минут. Фил за это время успел уйти. Там был только Мага, потягивал чай, сидя на диванчике. Увидев, что он очнулся, подошел посмотреть, как он. Место, куда вживили чип, тупо ныло, но это было терпимо. Тот проверил, хмыкнул, мол, заживет как на собаке. А потом сказал: — Я на обход, а ты спи. Покосился на Дану, спавшую у стенки, и добавил: — Завтра с утра приедет Фил, будем думать, что делать дальше. И вышел. Максим какое-то время осмысливал, мотивы пытался понять. Потом бросил все к черту. Сейчас было особенно трудно, слишком остро все ощущалось. Состояние подвешенное какое-то, и сна как не бывало. Все его существо сосредоточилось на женщине рядом. От этой невольной близости его начало накрывать, как тогда, на контрольном пункте. Но Максим подавил в себе это. Потому что это было неправильно. Нечестно по отношению к ней. Сейчас она беспомощна, и уж точно не давала согласия. Кто он будет после этого в собственных глазах? Да и не было это чувство голой животной потребностью, оно гораздо глубже ощущалось. Нельзя просто взять и воспользоваться человеком, вместе с которым ты прошел смертельную опасность. Это гораздо крепче сближает и стоит куда дороже, чем просто секс. Ну вот он и сказал это слово. И выругался про себя. Сдвинулся на самый край, запрещая себе ее касаться. Думал, так и не уснет рядом с ней, лежал с открытыми глазами. В конце концов уснул, и сам не заметил. * * * Проснулся Максим затемно. Все с тем же чувством, которое он по странному наитию не хотел определять. Быстро встал, чтобы не тревожить спящую, и пошел приводить себя в порядок. Зачем он это делал? А черт его знает. Просто Фил был выбрит, даже Мага смотрелся более опрятно, чем он. Вспомнились слова шефа, еще когда он отправлял его на это задание. …Побрейся, что ли, зарос как леший. И побриться, и помыться не мешало. И вообще, выглядеть нормально. Пока мылся в душевой и приводил себя в порядок, подъехал Титов. С ним был какой-то незнакомый тип, Фил представил его как своего помощника. Этот Толик не понравился Максу чисто интуитивно, но Фил за него поручился. И в общем, сейчас у него не было другого выхода, кроме как принимать все как есть. Разбираться со всем Макс решил, когда отсюда выберется. Титов привез одежду, новые документы, пластиковые карты и наличку, хотя наличка уже в чистой зоне не ходила. И это тоже была информация к размышлению. Еще он привез оружие. — На первое время тебе хватит, — сказал. Максим невольно напрягся, понимая, что сейчас вляпывается еще глубже. Однако принял. Раз уж она есть, новая реальность, значит, надо, как минимум, в ней осмотреться и определить свои границы. Он переоделся и долго разглядывал себя в зеркало. Востров отвык видеть себя таким. Сейчас это как привет из прошлого. В котором он был нормальным счастливым человеком. И в которое нет возврата. Однако, думая о прошлом, он все время возвращался мыслями к женщине, спавшей в комнатке Маги. Потому что он отвечал за нее. И чем дальше, тем почему-то большее испытывал беспокойство. Его буквально потянуло назад. И вовремя. Когда увидел там этого Толика, готов был его прибить. Но вдруг понял, что она на него смотрит. Чувство, как будто его толкнули в грудь. Однако, все это быстро свернулось. — Чай всем? — спросил Мага, проходя к своей микрокухне. — Девушка, вы как? Дана смешалась и пробормотала: — Да, спасибо. И снова тот загнанный взгляд. Максим понял. — Пойдем, я провожу, сможешь умыться. Он сам себе не признался, но на самом деле, ему просто хотелось увести ее оттуда. — Только надолго не пропадайте, — насмешливо бросил вслед Мага. — Сейчас будет завтрак. Хотелось его послать, но Макс просто кивнул. * * * Умыться и привести себя в порядок было хорошо. И главное, что Максим снова был рядом. С ним она чувствовала себя в безопасности. Правда, не решалась на него смотреть, разве что украдкой. Потом они все сидели за столом, завтракали в тесной комнатенке хозяина. Разговор шел между гостями и Магой, Максим больше слушал и в разговоре почти не участвовал. А Дана невольно старалась за него спрятаться. Потому что все эти мужчины смотрели на нее, а ее смущали эти пристальные оценивающие взгляды. В какой-то момент разговор сошел на нет. Повисла пауза. И вдруг Фил вдруг обратился к ней, так, словно Максима рядом не было: — Дана, ты понимаешь свое новое положение? — В каком смысле? — нахмурилась Дана. — В том, — он откинулся назад и оперся локтем о стол. — Что ты здоровая свободная женщина. Что? — она смешалась, оглянулась на Макса и увидела, как непроизвольно сжались его кулаки. А Филипп продолжал: — Конечно, это для тебя неожиданно, трудно будет адаптироваться, содержать себя. Но ты можешь выбрать себе мужчину. Любого из нас. Например, меня, — он уставился прямо на Макса. — Я могу обеспечить тебе безопасность и статус. Это было дико! Так дико! Она молчала в шоке, не зная, что сказать. Максим тоже молчал, хотя она буквально ощутила, как закаменела его спина. А эти трое смотрели на нее и ждали. Ситуация была неожиданная и неприятная. Дана никогда для себя ничего подобного даже не рассматривала. Выбирать мужчину, торговать собой? А жить потом с ним как? Нет. Единственное, что ей было нужно — это увидеть и если будет возможно, забрать своего мальчика. И потому… — Нет, извините, — проговорила она и инстинктивно прижалась к Максиму. Дальше все было быстро. Он одним движением задвинул ее за спину и повернулся к Филу. — Оставь ее в покое! А тот ткнул в него пальцем и выдал: — Сейчас любой из нас для нее более предпочтительный вариант! Чем ты. Этого не прозвучало, но все услышали в том звенящем молчании, что на миг повисло. Секунда прошла, и Дана поразилась, какая вдруг перемена произошла с Максимом. Он ведь даже не пошевелился, но только что это был просто раздраженный мужчина, а в следующую секунду — смертельно опасный хищник. Зверь, готовый драться. Он ухмыльнулся и негромко проговорил, глядя Филиппу в глаза: — Рановато ты меня списал, брат. Мороз по коже. В комнате мгновенно повисло напряжение. А воздух, казалось, стал плотным, хоть ножом режь. Сколько это продолжалось, Дана не знала, наверное секунды, но казалось, полжизни ушло. Она прижалась к его спине, боясь дохнуть. Ситуацию разрядил Мага. — Ладно, — хохотнул он, миролюбиво вскидывая вверх обе руки. — Мы все поняли. Заканчиваем. * * * Поняли?! Что, мать вашу? Максим сам еще не понял, что это было. Всерьез, или его тупо развели. Похрену, у него кипело все внутри. Откинулся назад и проговорил, положив на стол ладони: — Спасибо за все, парни. Сочтемся. А потом обернулся к Дане, схватил ее за руку и потянул за собой. — Подожди, — крикнул вслед ему Фил. — Мы с тобой. Но он его уже не слышал. глава 29 Максим вылетел в коридор, а оттуда на лестничную клетку, ног не чуял под собой. Его прямо пекло изнутри. — Стой! — окликнул его Титов. Тоже вылетел следом, а за его спиной маячил этот Толик. — Стой, дурья твоя башка! Надо поговорить! Сзади слышались неровные шаги, но Максим уже толкнул входную дверь тамбура и вышел во двор. Лицо болело, так не хотелось ломать себя, но он понимал, что Филу без ноги бежать по лестнице трудно. И от этого первый порыв неконтролируемой ярости прошел, Максим заставил себя успокоиться и развернулся. Дверь тамбура открылась, оттуда выскочил Фил и прихрамывая рванулся к нему. — Остановись, Макс! Подожди. — Что? — спросил Макс, остатки злости на друга все еще кипели. — Отойдем на два слова, — сказал тот и обратился уже к Дане. — Прости. Не хотел Максим оставлять ее, но повернулся к женщине и проговорил: — Стой здесь, я сейчас вернусь. Она кивнула и отвернулась, складывая руки на груди. Застыла, глядя в другую сторону. Но взгляд ее пронзительный и быстрый успел отпечататься в душе. * * * Филипп ждал его в стороне. Чуть поодаль вертелся этот Толик, ковырял асфальт носком ботинка. Максим подошел к Филу и молча замер напротив. — Макс, — начал тот, вскидывая ладони. — Ты неправ. Неправ? Возможно. Но что-то подсказывало ему, что все-таки прав. Максим внезапно успокоился до ледяного холода в груди. — Ты лучше скажи, брат, что это было? — спросил спокойно. — Что это за дерьмовый развод? — А что мне было?! — вдруг взорвался Фил. — Смотреть, и ничего не делать? Твою мать! Его аж затрясло внутренне. Хотелось заорать, чтобы не лез не в свое дело! Но довольно, лажать Максим больше не собирался. — И потому ты решил предложить ей себя? Или вот этого? — спокойно спросил он, мельком взглянув на Толика, стоявшего поодаль. — Кстати, кто он? — Макс… — Нет, подожди, дай угадаю. Он и есть из той третьей стороны. На которую ты работаешь? — Мы работаем, — тихо проговорил Фил, глядя ему прямо в глаза. — Мы. Повисла напряженная пауза. Востров терпеть не мог, когда его прогибали, а это был тот самый случай. — Макс, не руби с плеча, — снова начал Фил, видя, что он молчит. — Ты теперь один из нас, хочешь ты этого или нет. И это была правда. Они в одном дерьме. Но только Макс еще не обрел «свои берега». — А Дана, — Титов поморщился, глядя в сторону, а Макс снова напрягся. — Мне надо было убедиться, что она стоит того, чтобы ты… Кхммм. Я вижу, как ты на нее смотришь, и мне не все равно. Готов ответить за свои слова, но проверить ее надо было. Он помедлил и еще добавил: — И да, она мне нравится. Откровенно говоря, у Макса кулаки чесались врезать другу по морде за такую проверку. Но слишком много было скрытого смысла в том, что тот сказал. Мужского одиночества, проблеска надежды, которой не суждено было сбыться. Как одиночка, он мог его понять. Потому и процедил, глядя в сторону: — Пошел ты со своей проверкой. Злость на друга как-то сошла на нет. Но тут же попыхнула снова, потому что Филипп начал: — А вообще, по правде, Ты сейчас неустроен, а Толик мог бы ее переправить в безопасное место и обеспечить. Ага, мысленно чертыхнулся Макс. Только за это ей пришлось бы с ним спать! И не только с ним, у боевиков же вечная нехватка женщин. А может, и не только спать. Разговор исчерпан. — Справлюсь, — отрезал он и оглянулся на Дану. Она так и стояла в стороне, ждала его. Напряженная, худенькая, целеустремленная, руки сложены на груди. Как же вы все не поймете, хотелось ему сказать, что она никуда с места не тронется без своего ребенка. Ребенок для нее все. Максим вспомнил тоненького, почти прозрачного мальчика с беленькими волосами, и у него защемило сердце. Филипп, видя, что он молчит, напомнил: — Все это лирика, Макс. У нас остались дела. Вот тут Титов был прав. Дела у него были. — Подбрось до города, — сказал Максим. — Дальше я сам. Осмотрюсь, выйду на связь. — Не дури, — нахмурился Филипп. — Вы оба можете жить у меня столько, сколько нужно. Я…. — Спасибо, брат, — Максим положил ладонь ему на грудь, Титов осекся. Некоторое время молчали оба. Вся эта ситуация оставила неприятный осадок. Потом Фил тихо сказал: — Зато ты определился для себя. Какого черта все решают за него, как будто он сам не может разобраться? — Это не твое дело, Фил, — зло усмехнулся Максим. И уже другим тоном добавил: — Пашнину передашь, что мне нужно время, кое с чем поработать. Пусть не дергается. Титов секунду смотрел на него пристально, как будто хотел вдезть в мысли, потом кивнул. — Хорошо, передам. — И впредь пусть не пытется использовать меня втемную. Это и тебя касается. На это Фил невесело усмехнулся. — Используешь тебя, как же… — Вот и правильно. А теперь подвези нас до города, если не передумал, — бросил Макс, и пошел туда, где оставил женщину. Потому что буквально физически почувствовал, что она на пределе. И действительно, стоило ему подойти, как она сразу развернулась. Опять этот сухой лихорадочный взгляд, надо было ее успокоить. — Все хорошо, — сказал он. — Сейчас поедем в город, и дальше по своему плану. Мне нужно сделать кое-что. И невольно поразился тому, как вдруг зажглись светом ее глаза. Залип на мгновение, потом понял, что залип, и, чтобы сбросить смущение, спросил, показывая пальцем на ее правое ухо: — Ты как? Не болит? — А? — начала она, а потом прикрыла рот ладонью и улыбнулась. — Нет. Я даже и забыла. Неизвестно. что еще бы он сказал сдуру, но тут в дверях показался Мага. — Ну что, не поубивали друг друга? — спросил с ехидной улыбкой. Хренов циник. Макс упер руки в бока и усмехнулся, тряхнув головой. Козлы. Разыграли. Однако незаконченные дела имелись точно. Что делать после, Востров еще не решил. Но сначала хотел проверить свои умозаключения насчет виденных им секретных технологий. У него была собственная обширная база данных, до нее только надо было добраться. И кроме того, оставался еще худенький беловолосый мальчик, запертый в закрытом интернате. Пацана Максим собирался вызволить во что бы то ни стало. А для этого ему надо было вернуться в город. * * * Через минуту Фил подогнал машину, и они сразу выехали. глава 30 Всю дорогу до города Дана опасливо косилась на Толика, от которого ее отгораживал своим плечом Максим. Все ждала какого-нибудь подвоха. Неприятный осадок остался у нее. Вроде все хорошо, да, но очень тревожно. К тому же, она помнила, как их накануне останавливал патруль на посту, это тоже добавляло беспокойства. Однако, в этот раз они проехали беспрепятственно. А в городе Филипп высадил их и уехал дальше, как и обещал. Даже не верилось, что она свободна. Здорова? Здорова… Дана до сих пор не могла прийти в себя. Ее оглушило этим, и она просто отложила вглубь, чтобы обдумать потом. А пока… Максим был рядом. И она инстинктивно старалась держаться к нему ближе, а еще лучше спрятаться за его плечом. Потому что там было надежно. Ей даже хотелось украдкой погладить его, незаметно прикоснуться. Сама понимала, что это недопустимая вольность. К тому же, мужчина был сосредоточен, и уж чего-чего, а ей меньше всего хотелось мешать ему. Это неистребимое состояние изгоя въелось в нее слишком прочно, казалось, что это какая-то ошибка. И сейчас начнут показывать пальцами: — Вот она, зараженная, вот она! В такие момент Дана твердила себе, что она здорова. И пряталась у Максима за спиной. В отличие от прошлого раза, он не оставил ее одну, а ходил рядом. Это было так странно, они делали вместе покупки как настоящая пара. * * * Максим первым делом повел женщину в большой молл, там проще было затеряться в толпе, на тот случай если за ними будет слежка. А что она будет, в этом он не сомневался. Дану от себя не отпускал ни на шаг, помня, как в прошлый раз они нарвались на теракт в загородном гипермаркете. Который по странному стечению обстоятельств случился именно в том месте, где была Дана. И это уже не первый теракт за короткое время. Был еще взрыв на первом контрольном пункте, где они остановились на ночь. Какая-то странная система наблюдалась. Максим уже давно не верил в случайности. А все сопоставить у него пока не хватало данных. Но это временно, с этим он собирался разобраться. Пока он размышлял, Дана примеряла легкое светлое платье. Макс хотел, чтобы она выглядела легкомысленнее и проще. Ее напряженный вид привлекал внимание. Синяки на сгибах локтей сошли, и можно уже было открыть руки почти до локтя. — Ну как? — робко улыбаясь, она выглянула из примерочной. Было хорошо. О чем он ей и сказал. Не сказал, что так она выглядит воздушной и молодой. И… в общем. Он кивнул и отошел на пару шагов. И прилип взглядом к медиаэкрану, на котором теперь вместо клипов показывали новости. Показывали ночные кадры, взрыв, горящие останки автомобиля. Как раз в той части города, где находилась берлога Фила. Диктор сыпал словами, картинки сменялись, мелькало видео. Он даже успел заметить среди кадров собственное фото. Занятно было слушать диктора и смотреть на свою «смерть». А вокруг толпились люди. Им было абсолютно безразлично, что там происходит на экране. Кого-то взорвали? Да и черт с ним. Они все так же суетились, хватали товары по скидке и попивали чудесный тоник, что продавался теперь на каждом углу, и от которого Максима выворачивало. В принципе, он мог понять этих людей. Ведь это для него за короткий срок поменялось слишком многое. А их картина мира не изменилась ни на йоту. Они чистые, они в безопасности. У них все хорошо, остальное "где-то там" и их просто не касается. Все четко. Но ведь это неправильно. Хотелось бы увидеть, куда к черту денется их блаженное безразличие, если (а вернее когда), они узнают, что на самом деле происходит. Хотя бы такую мелочь как, например, что добавлено в тот самый тоник, который они поглощают с таким удовольствием. Будут ли они так же спокойны, если «взломать» этот их мирок? Востров мрачно усмехнулся про себя. А потом отвернулся и направился к кабинке, забрать Дану. Она уже закончила и выбралась как раз к тому моменту, когда он подошел. * * * Дальше по его списку надо было еще успеть за сегодня приобрести много чего. В том числе какое-нибудь средство передвижения, чтобы ни от кого в этом плане не зависеть. Еще по дороге Максим успел прошерстить тучу частных объявлений, несколько показались ему подходящими. И к вечеру обзавелся еще и видавшим виды внедорожником. Старье, но на ходу, сторговал за вполне приемлемую цену. Если что, не жалко будет бросить где-нибудь. Переоформление через гаджет по времени заняло всего несколько минут. Максим еще помнил те времена, когда приходилось бегать обивать пороги, чтобы переоформить машину. Человеческий фактор. Достаточно устранить его из уравнения, и… Опять ему на глаза попался стоявший перед магазинчиком на другой стороне улицы стеклянный холодильный шкаф, а в нем пластиковые бутылочки с тоником. Красивые, рядком, много, все с логотипом фирмы изготовителя. Рядом постер с улыбающейся парочкой. Молодые, красивые, глянцевые. И конечно же, у каждого в руке по бутылочке. Ага, пейте, и будет вам счастье. Ведь кто-то, подумалось ему, финансировал все это дерьмо. На самом деле, всем было известно, кто, ибо его имя давно уже стало легендой. Хотелось спросить, он вообще знал, на что тратятся его деньги? Представлял себе хоть на минуту, во что это выльется? Что если он действительно мечтал о лучшем будущем для всех? Зато теперь есть на кого свалить всю вину. Но кто-то же наживался на этом. Выращивал вирусы в лабораториях, производил те же самые чипы. Кто-то разрабатывал секретные технологии, чтобы гонять «сырье» из зоны особого режима в чистую. И там уже запускал цепочку производств, в конце которой получался вот этот самый тоник. Человеческий фактор с одной стороны, система, тотальный контроль с другой. Строй какую угодно защиту, систему все равно научились взламывать и перебивать чипы. Пресловутый человеческий фактор — он сам как неистребимый вирус. Востров тряхнул головой, отворачиваясь и взглянул на Дану. Женщина осунулась и казалась уставшей. Еще бы, весь день торчала рядом с ним без единой жалобы. — Сейчас возьмем еды, — начал он. И вдруг увидел как она сглотнула, а на лице возникло голодное выражение. Твою мать… Она же есть хочет, с утра на одном чае. Хотелось рявкнуть: «Что ж ты молчала!?» Он отвел взгляд, костеря себя на чем свет стоит. Хорош защитник. — Сейчас еды возьмем, — повторил Максим, прочищая горло. — А потом поедем в одно место. Там сможешь отдохнуть. глава 31 Да, есть, конечно, хотелось. И отдохнуть, просто вытянуть ноги и закрыть глаза. Но она бы и не заикнулась, потому что дело прежде всего. И вот сейчас. Сможешь отдохнуть. Она уставилась не этого большого сурового мужчину, и разом схлынуло напряжение. Возможность почувствовать себя слабой, знать, что кто-то решит за тебя твои проблемы, это дорогого стоило. Дана, сколько она себя помнила, всегда тащила все сама. И в прежней нормальной жизни, а когда попала в зону, и подавно. Там надеяться было не на кого. А тут она вдруг оказалась за ним, как за каменной стеной. И это ощущалось так непривычно, все казалось, что в долг, или вообще украла. Странное состояние. Просто раньше, с самого начала. он был ее сопровождающим, и все это входило в его обязанности. Нет, далеко не все! Он делал для нее слишком многое, больше, кто-либо когда-либо. Он… Дана невольно возвращалась мыслями к тому, что Максим фактически пожертвовал ради нее карьерой и положением. Рисковал жизнью. И не было у нее этому объяснения. Разве что одно — этот человек может пойти на очень многое ради своих принципов. Если честно, она им восхищалась. И боялась немножко. О том, что было сегодня утром, она вообще не смела думать. Он защитил ее снова и ничего не потребовал взамен. А день был длинный и тяжелый. Начался с такой дикой нервотрепки, что когда все закончилось, у нее от облегчения мозги свернулись набекрень. Забыла обо всем, увлеклась. Подумать только, шмотки себе выбирала… Но потом это все сошло на нет, а в голову полезли мысли о ребенке. Сашенька, мальчик ее, сыночек. Он ведь ждал ее, а мама не пришла. Чем больше она об этом думала, тем больше разъедало душу беспокойство и чувство вины. Что ему сказали? Что он подумал, почувствовал? Максим обещал ей, что она сможет увидеть сына. Но ведь она понимала, что это невероятно сложно и опасно. Нужно подготовиться. Дана даже не представляла, как это вообще можно устроить. Понимала, что он работает, а от нее никакой пользы, и старалась не мешать ему. Но вот сейчас эта его забота… Дана даже не представляла себе, сможет ли вообще когда-нибудь отблагодарить этого человека за все, что он для нее делает. Она невольно сглотнула и пробормотала: — Спасибо. Но ей хотелось бы сказать гораздо больше. * * * Еду они купили в одной из забегаловок быстрого питания неподалеку. Не самая здоровая пища, но заморить червяка сойдет. Максим взял, кроме всего прочего, по большому сэндвичу — им пожевать в дороге. И простой воды в больших пластиковых бутылках. Дальше было больше трех часов быстрой езды в соседний город по вполне сносной дороге. Дана почти сразу заснула, только успела сжевать половину сэндвича. А он неспешно отъедал свой, время от времени косясь в сторону женщины. Конечно, тоже устал, последние несколько дней выдались непростые. Но уже ставшее привычным чувство комфорта, оттого что она рядом спит, непонятным образом успокаивало и придавало силы. Было в этом ощущение правильности. Максим не сказал ей, но собирался привести к себе. В свой дом, в котором бывал от силы раз в полгода, после того как он потерял жену и ребенка. Раньше каждый раз приходилось преодолевать себя, прежде чем решиться переступить порог пустого дома, где уже никогда не раздастся топот ножек и смех сына. А сейчас это казалось наиболее разумным выходом из положения. Во-первых, дома у Макса имелось неплохое оборудование и личная база данных. А во-вторых, это был слишком наглый ход, вряд ли кому-то придет в голову там его искать. Хотя, конечно, он понимал, тех ребят, что упали ему на хвост, может и не впечатлить красивое видео, на котором была в запечатлена его «смерть». И рано или поздно они наведаются сюда. Но сейчас это давало ему время разобраться и прикинуть, что делать дальше. Дом Вострова находился в пригороде. Небольшой справный коттедж (с огроменным подвалом, полностью оборудованном «под себя»). Он всегда хотел, чтобы его дети бегали по земле и дышали чистым воздухом. Жена сначала все упиралась, хотела в городе, но он свозил ее как-то раз на участок, и она сразу влюбилась в это место. Ну и во многом сыграла свою роль новенькая машинка, которую он ей купил тогда. Лучше бы не покупал. Воспоминания отдались привычной болью в душе. Не стоило ворошить прошлое, все равно ничего изменить нельзя. Но сейчас у него сейчас была возможность сделать что-то в настоящем, и это придавало жизни смысл. * * * Потихоньку наступил вечер. К тому моменту, когда он подъезжал к пригороду, стемнело окончательно. И это было кстати. Ему нужно было незамеченно пробраться в дом, а это легче было сделать по темноте. Но разумеется, с разгона он соваться туда не стал. Сначала надо было выждать и пронаблюдать, что творится вокруг. А творилось… Странное движение. Максим разбудил Дану и встал с потушенными фарами у обочины. глава 32 Давненько Востров такого не видел. В его службе, проходившей в постоянных рейдах, почти не осталось места «ужасам мирной жизни». Таким, как самое обычное деревенское воровство. Забавно было наблюдать, как кто-то методично обносил двор сначала одного соседского дома, потом другого, и так дальше по улице. Работали быстро, один мужик перелезал через забор, и оттуда перебрасывал какие-то тазы и прочий металлический хлам, другой перетаскивал все это в микроавтобус. Закончив с одним, переходили к следующему. Для него в этом было что-то от хорошо забытого прошлого. Как будто смотрел винтажное кино. Неожиданно приятные ассоциации и, помимо всего прочего, полезная информация. Вероятнее всего, промышляют тут ребятки, живущие в таких же поселках неподалеку. Никому нафиг не надо ехать сюда из города, чтобы тырить хлам, лежащий у кого-то во дворе. Цветной металл сдают? Он и не представлял себе, что кто еще занимается чем-то подобным. Однако это означало, что соседние дома по каким-то причинам пустуют. А вот это как раз было очень хорошо. Тут грабители добрались до его дома. Раньше его никогда не грабили, тем более, так нагло. Макс тихонько хмыкнул и поерзал на сидении, ему вдруг отчего-то стало смешно. Словно эта мелкая кража как сенсор, переключила его жизнь на другой уровень. — Что они делают? — едва слышно спросила Дана. — Грабят мой дом, — проговорил Максим. — А…?! — вытаращилась она. Он прижал палец к губам и показал ей на недоеденный сэндвич, лежавший сбоку от ее сидения. А сам, слушая, как она тихо жует и шелестит оберткой, стал следить дальше. Однако долго это не затянулось, видимо, грабители выполнили на сегодня свою программу по заготовке цветмета. Сели в свой микроавтобус и потарахтели по улице в сторону ближайшего загородного поселка. Теперь можно было выходить из укрытия. На всякий случай, Востров выждал еще немного, потом вылез из машины. Осмотрелся, и сделал знак Дане, чтобы шла к забору. Та быстро перебежала дорогу и затаилась в тени кучерей, росших у самого забора. Надо же, как тренированный агнет, мысленно усмехнулся Востров. Потом, стараясь производить как можно меньше шума, достал из внедорожника сумки с барахлом, которым он затарился в городе, запер машину и двинулся к воротам своего дома. У ворот остановился, жестом подозвал Дану. Она подошла короткими перебежками, встревоженная, взгляд настороженный. — Я подсажу тебя. Сможешь перелезть? — спросил шепотом. — Да, — кивнула. — Смогу. — Хорошо. Но чтобы подсадить, ему пришлось поднять ее. Это почему-то оказалось интимно, держать в руках ее тонкое напряженное тело. Она тихонько ахнула, а его неожиданно обожгло. И хорошо, что это очень быстро закончилось, потому что… Или не очень хорошо. Но думать об этом не было времени. Как только женщина оказалась на земле с той стороны, он вместе со всем барахлом одним броском перелез через забор. А дальше осталось только спуститься в приямок, где был вход в подвал, набрать код и открыть дверь своим ключом. Напоследок еще раз огляделся. Чисто. И только потом нырнул вниз. Все, они были внутри. Прошло не больше трех минут. * * * Замок щелкнул неожиданно громко. Дана и так уже вздрагивала от каждого звука, а тут чуть не подпрыгнула. Но вот толстое полотно металлической двери за ними закрылось, и Максим включил электричество. Под потолком ровным матовым светов вспыхнули энергосберегающие светильники. После ночной темноты стало светло, и это как-то сразу изменило атмосферу, отрезая их от внешнего мира. Мужчина прошел вперед, неся сумки, и проговорил, не оглядываясь: — Проходи. Будь как дома. А она застыла на пороге, не верилось, что все, можно наконец расслабиться. Стояла, осматривалась. — Дана, проходи, — позвал он откуда-то из глубины помещения. Тихонько выдохнула, подавляя волнение, и пошла на голос. Подвал оказался неожиданно велик, особенно, по сравнению с надземной частью дома. Здесь было четыре двери по коридору, две справа, и две слева. А заканчивался коридор довольно широким открытым общим пространством. Там размещалась гостиная-студия с маленькой кухонной зоной, мягким уголком и барной стойкой. Дана невольно усмехнулась про себя, вспомнив первое впечатление при встрече. Тогда сопровождающий казался ей огромным страшным громилой и пугал до чертиков. Кто бы мог подумать, что у него может быть так уютно дома? Что она вообще окажется у него дома? Странно так все, подумала она, зябко поведя плечами. Странно было другое. Максима нигде не было видно. Но она была уверена, что голос доносился именно отсюда. Подошла к барной стойке и заглянула за нее. Никого. Дана замерла, хмуря брови и прислушиваясь. Так глупо, но его не было рядом, и ей опять стало тревожно. Она стала оглядываться по сторонам, и тихонько позвала: — Максим? И вдруг шорох. Еле слышный. Мурашки побежали по коже. Резко обернулась… Максим стоял прямо у нее за спиной. глава 33 Он не подумал, что женщина может испугаться. Дана отшатнулась и ахнула, приложив тонкие пальцы к губам. Странная у него на это была реакция, сам от себя не ожидал. Но Максим действительно не хотел ее пугать. И чтобы она считала его невесть кем, тоже. Обругав себя мысленно идиотом, прокашлялся и сказал: — Я воду включил. Можно помыться. Но если подождешь, минут через двадцать будет теплая. Она покраснела, потерла лоб и развела руками, а потом вымученно улыбнулась. — А… да, подожду. Извини, я что-то совсем плохо соображаю. — Ничего, — кивнул Максим, отчего-то чувствуя странное разочарование, как будто упустил какой-то важный момент. Однако он одернул себя. — Пока ждешь, можно поесть. Тут у меня еще сыпучка и кое-какие консервы. И так, всяко-разно. Если что, — начал неуверенно. И увидел, как у нее прояснилось лицо, даже глаза засияли как-то. — Конечно, это же очень хорошо! Давай я что-нибудь по-быстрому приготовлю. Я умею. Ты не против? Так-то у них была еда, та, что взяли в забегаловке в городе, но все это остыло и подзачерствело. И Максим сейчас с удовольствием съел бы чего-нибудь горячего. — Не против, — пробормотал он, чувствуя, что дурацкий зажим отпускает. Вообще-то, готовить он собирался сам, но женщина уже деловито спрашивала: — Покажешь, где кладовка? Кладовка у него была прямо в индивидуальном тепловом пункте. Одну стену целиком занимали полки с припасами. — Так вот где ты был, — проговорила она, когда Максим направился к скрытой за выступом стены небольшой двери. — А я уже черти что подумала. И нервно хихикнула, прикрывая рот рукой. А потом вытаращила глаза: — Оооо! Да тут у тебя… Ну да, он слегка пожал плечами. НЗ на месяц, а может, и на два. И тут еще хранилось закрутки. Немного, правда, но были. — Малиновый компот… — задохнулась она от восторга, и вдруг застыла, прикрыв рот рукой. — Знаешь, у меня тоже была дача. И я закатывала компоты. Малиновый, вишневый, ежевичный… Для Сашеньки вместо соков. Повисло молчание. — Успокойся. Увидишь пацана. Я обещаю, — сказал Максим. Легкомысленное настроение, если оно у него конечно было, мгновенно сошло на нет. Он оглядел полки и проговорил: — Вот, все в твоем распоряжении. Горячая вода будет через полчаса, Душ, санузел рядом. Соседняя дверь. И вышел, оставив ее в кладовой одну. * * * Вообще-то, когда ехал сюда, он прежде всего думал о том, чтобы добраться до своей базы данных. Здесь, в подвале этого дома, у Вострова была личная серверная. Идеально место, чтобы обработать и систематизировать все, что он узнал. Подумать в спокойной обстановке. Были у Максима определенные догадки, но все пока не складывалось в стройную систему, Однако он чувствовал, что бродит мыслями где-то рядом. Но сейчас первым пунктом наперед вышло другое. Ребенок. Сына Даны оставлять в интернате было нельзя. По многим причинам. Даже если опустить моральную сторону вопроса. Какая-то зацепка, она крылась во всем этом. Какая-то мерзкая зацепка. Максим давно уже подозревал, что не зря Дане дали разрешение увидеться с ребенком. И надо бы детально расспросить ее, но он просто не хотел пугать женщину еще больше. Возможно, ребенок рычаг воздействия на нее. Но ведь Даны Маркеловой теперь вроде как не существует. А если убрать ее из этого уравнения, что станет с ее сыном? Кто поручится за жизнь ребенка? Он вдруг остро осознал, что для системы мальчишка всего лишь расходный материал. И содрогнулся. У него с самого начала были мысли, как вызволить пацана. Но все это требовало времени, а его-то как раз и не было. Значит, форсмажор. Он мрачно хмыкнул, втянули его таки в это дерьмо, провернул Пашнин свое. Только игра пойдет по его правилам. Когда решение принято, остальное просто. Максим развернул на экране окна с информацией и набрал Фила. Ответил тот практически сразу. — Да, — голос друга звучал немного тревожно. Знает собака, чье мясо съел. Впрочем, Макс не держал на него зла, сам подставился. Это волчий мир, в нем волчьи законы. — Привет, брат, — как ни в чем не бывало проговорил он. — Ты где? Э, нет, выкладывать другу всю на блюдечке всю подноготную он не собирался. — Залег на дно. — У тебя все в порядке? Если что-то нужно, я… — Да, — сказал Макс, обрывая его. — Слушаю тебя, — Фил мгновенно стал серьезным. — Мне нужно, чтобы ты поднял архивы Центра планирования семьи, и выяснил, кто является биологическим отцом ребенка Даны. — Что? — аж задохнулся тот. — Ты вообще представляешь себе? Это же довоенные дела, от архивов могло вообще ничего не остаться! — Я верю в тебя, ты найдешь, — цинично хмыкнул Востров. — Может, его давно уже нет в живых, а если даже найдем, не факт, что он захочет… Фил вдруг замолчал и уже другим тоном спросил: — Зачем это тебе? — Это не твое дело. — Что ты задумал? Не лезь на рожон. Сунешься в интернат, тебя немедленно загребут. Герой, бл…! — в сердцах выругался тот. Секунду звенела тишина в трубке, потом Фил проговорил устало: — Макс, нельзя в одиночку бороться с системой… — Просто найди, и все, — бросил Максим, обрывая разговор. Он не собирался бороться с системой, он собирался взорвать ее. * * * Со стороны кухни послышался голос Даны: — Через пять минут все будет готово. — Угу, — протянул он. — Иду. Потом набрал по памяти личный номер Пашнина. Этот контакт знали очень немногие. Гудки пошли, Макс ждал, знал, что шеф примет вызов. — Да, — наконец ответил тот. — Добрый вечер, Михаил Аркадьевич. — Добрый. Востров, ты?! — Я, Михаил Аркадьевич. — Ты где? — Сделайте разрешение на отца ребенка Даны Маркеловой. Свободное посещение и выход за территорию интерната. Документы. Всё. На этих условиях я согласен работать. — Хорошо, — спустя некоторое время ответил тот. * * * Можно сказать, первый пункт частично отработал. Теперь можно было и перекусить. глава 34 После той сцены в кладовой у Даны остался осадок. В душе как будто саднило что-то, и вместе с тем, разливалось тепло. Ей надо было занять себя, иначе она снова начнет исходить нервами. Потому она и торопилась с ужином. Хотелось сделать что-то приятное, отплатить Максиму за заботу. Приготовить еду, помочь, хоть чем-то доказать свою полезность. То, что они набрали в забегаловке, она разделила на четыре равные порции, чтобы по кусочку от всего. Одну оставила для него, а три упаковала в пищевую пленку, которую нашла в шкафчике под барной стойкой. И отправила в холодильник, стоявший в углу. Это на утро. Холодильник был пуст, но видимо, когда-то в нем хранилось много чего, потому что большую его часть составляла большая морозилка. Порылась по полочкам еще, нашла много интересного. Пусть отдаленно, но тут чувствовалась женская рука. Хозяйки этого дома уже не было в живых, однако от нее осталось много всяких вроде бы незаметных, но значимых мелочей. Как, например, та же пищевая пленка, пряности в баночках. сухая зелень, лаврушка. И глядя на это все, в голову полезли разные мысли. Когда-то у Даны самой была большущая морозилка, в которой она держала мясо и на зиму — мороженые ягоды и грибы, вареники с клубникой и с вишней… Ностальгическое чувство, тоска по тому, что уже не вернуть. Она невольно замерла, проведя рукой по лбу, вспоминая свою уютную квартиру. Потом встряхнулась и стала быстро готовить ленивый супчик, который ее научили варить девчонки в студенческом общежитии. На литр воды горсть любых макаронных изделий. Немного масла туда, посолить поперчить. А уж если добавить лаврушку и щепотку сушеной зелени — вообще шик. И варить всего каких-то десять-пятнадцать минут. Максим пришел как раз, когда она разливала суп по тарелкам. Оглядел все, выложенное на барной стойке, одобрительно крякнул и принялся за еду. А она следила исподтишка как мужчина ест, и отрешенно думала о том, что все познается в сравнении. Раньше, в своей прошлой жизни, Дана была уверена, что женщина ни от кого не должна зависеть. Она сама зарабатывала, сама вела свои дела, добивалась, строила карьеру. Даже ребенка она родила себе сама. Участие мужского пола тут было минимальным. Стереотипы прошлого просто рухнули и разбились о жизнь. И теперь она зависела от этого мужчины целиком и полностью. Но это не было унизительно, это было… Наверное, нереально. Иное объяснение не приходило в голову. Как будто она оторвалась от жизни и ее куда-то несет потоком. И все будет хорошо, потому что он рядом. Большой, сильный и надежный. Куда вынесет, что останется у нее потом, когда все закончится? Это были слишком сложные вопросы. Сейчас Дана просто сосредоточилась на сыне. На том, что Максим обещал. А если он обещал, значит, она сможет увидеть своего мальчика. Но как? Она ведь понимала, что сделать это будет очень сложно. Тревога и радость накатывали волнами. Проще было, когда она считала, что обречена. Но, оказывается, ей не надо умирать. Это сразу изменило все. — Очень вкусно, спасибо. Дана вздрогнула. — А… на здоровье, — пробормотала, отводя глаза. Понимая, что задумалась, а он давно уже смотрит на нее и странно хмурится. Удивительно, как быстро повисла между ними душной волной неловкость. Она уже хотела подскочить и начать мыть посуду, лишь бы он дурацкого волнения на ее лице не видел, но тут мужчина сам встал из-за стола. Забрал у нее тарелки и унес в мойку. — Я помою, — начала было она. А он проговорил, как отрезал: — Ты готовила. Еще добавил, видя, что она стоит в нерешительности: — Там вода согрелась, иди мойся, потом ложись спать. Хочешь, здесь на диване, хочешь — вон, вторая дверь по коридору. Там тоже есть спальное место. Плед, подушка. белье — все в диване внутри. Белье вроде должно быть свежее, может, я спал разок, не больше, но другое искать сейчас просто не получится. Ей и не нужно было другое. Наоборот. — А ты? — спросила она, чувствуя, что начинает краснеть. Мужчина сухо ответил: — Мне надо поработать. * * * Может быть, он был излишне сух, но уж как вышло. Просто, когда она сидела вот так, напротив, он слишком сильно на нее реагировал. В какой-то момент, когда «младший друг» чуть не стукнул его по лбу, Максим понял, что гонит коней. А он не хотел так. Это было бы неправильно — воспользоваться тем, что женщина полностью от него зависит. Максим вернулся в серверную. Притворил за собой дверь, чтобы не слышать, как журчит вода в душе и строить никаких предположений о том, «как оно могло бы быть, если бы». Приказал себе остыть и уселся за стол. А тут, пока его не было, ситуация изменилась. от Фила пришел целый блок информации с припиской: «То, что не успел досмотреть». Он стал загружать, и застыл, вперившись в экран. глава 35 Это был еще тот блок, который он начал просматривать у Фила в его берлоге. Тогда у него не хватило времени, зато сейчас его было предостаточно. Окна грузились одно за другим, он считывал, пробегая взглядом информацию. Все немного замыливалось перед глазами. Наверное, потому что он не задавался целью освоить сейчас все. Это было невозможно, слишком большой объем. Вострову нужно было не это. Уложить все, связать воедино. Как только выстроится цепочка, можно будет вычленить слабое звено. Максим уже более или менее разобрался с тем, как работает система в чистой и условно зараженной (теперь он мог сказать это с уверенностью) зонах. Алгоритм для каждой свой, так же как и структурные особенности. Если сравнить для удобства с каким-то из привычных образов, в его личном представлении все это напоминало дерево. Вершки в чистой зоне, корешки в «зараженной», в центре — точка роста. Корни были в зонах особого режима, оттуда поступало ценное «сырье». А вот реализовывалось оно уже в чистых зонах. Именно там были организованы секретные производства с применением самых современных технологий. Конечный итог? Всегда деньги. Выгода. Крутейший бизнес. Итак. Кровь на одном конце цепочки, готовый продукт на другом. Он мог предположить, что находится посередине. Но слишком много белых пятен. Вопросы. И первый — как осуществляется доставка сырья из зоны особого режима в чистую зону? Как, если все зоны особого режима обложены плотнейшими кордонами? Напрашивалась единственная мысль — лазейки, коридоры. Востров думал об этом. И тут, если уж в этом направлении мыслить, логичнее всего было бы предположить, что коридоры контролируют боевики. Он все-таки не зря был опером, последние несколько лет вся его жизнь проходила в рейдах. Ничего подобного боевики не контролировали, все их действия были заточены на другое. Отвлечение внимания. А весь этот поток шел «поверх голов». И никаких зацепок, потому что не было концов. Система работала четко. Однако, Максим мог предположить, что некие сведения все-таки просочились, и делом занялась верхушка властных структур. С какой целью? Это был очень хороший вопрос, на который у него не было четкого ответа. И от этого делалось страшно. Но, как бы то ни было, в настоящий момент переломить ситуацию способны только властные структуры. А то, что Пашнин втравил его в это дело, косвенно подтверждало предположение. Вот тут-то и всплывало то самое разрешение. Дана. Сведения, которые он получил от нее. Непонятные технологии. Цепь случайностей. Хотя, конечно, тут Востров больше склонен был поверить в мистику. Все понемногу обретало смысл. * * * Окон с информацией было много, он перелопачивал их, отсеивая все и помечая для себя лишь отдельные слова, картинки, предложения. Несколько раз взгляд цеплялся за странное название проекта «Обращающийся меч». Он вдруг ощутил тот самый зуд интуиции, так что захотелось завопить: — Эврика! Нашел. Востров откинулся на спинку кресла и саркастически хмыкнул. Козлы пафосные. Живодеры. Поэты хреновы. Все-таки есть коридоры! И даже объяснение тому, откуда взялся тогда электромагнитный импульс. Максим стал делать выборку именно по этому проекту, методично просматривая и систематизируя. И в какой-то момент почувствовал, что начинает задыхаться от волнения, а перед внутренним взором неожиданно высветилась вся цепочка. Он осел в кресле, и некоторое время не мог шевельнуться. Потом тряхнул головой, положил на стол ладони и закрыл глаза, успокаивая дыхание. Озарение отняло много сил, душевных и физических. Внезапно навалилась усталость, откат до противной внутренней дрожи. До шума в ушах. Сказались разом все бессонные ночи, заныло то место, куда вживили чип. Как зубная боль, чем быстрее кровоток, тем ноющее ощущение вымораживает больше. Ему надо было отвлечься, дать себе время, чтобы улеглось волнение, и уже потом вернуться к этому на свежую голову. Еще раз с утра детально расспросить Дану, проверить свои догадки и перепроверить. Потому что все было до отвратительного просто, и упиралось в… На этом надо было остановиться. Иначе он сгоряча может сделать неправильные выводы. Отвлечься. Смыть с себя грязь и пот. Поесть. Максим свернул все окна и вышел в кухонную зону. глава 36 Приближался осторожно, стараясь не шуметь. Потому что не знал, на диване улеглась спать Дана, или ушла в комнату. Он даже задерживал дыхание, когда входил. Диван был пуст. А его стало затапливать разочарование. Максим, уже не таясь, прошел в санузел. Здесь было немного напарено, она ведь мылась не так давно. Но все идеально чисто. Он прикрыл глаза и втянул в себя воздух, пахло его гелем для душа и его же шампунем. Но чтоб он сдох, если к этому не примешивался какой-то еле уловимый женский запах. Впрочем, он сам понимал, что это ему кажется. Шумно выдохнул и открыл глаза. А вот то, что он увидел на полотенцесушителе, не было игрой воображения. И хотя выстиранное женское белье было развешано предельно корректно, так, что не придерешься, этого хватило. Его мгновенно накрыло с головой. Пришлось некоторое время глубоко дышать, чтобы хоть как-то успокоиться. А потом он влез под воду и отскребал себя нещадно, словно хотел наказать. Мысли приходили разные. Что это дом, где он жил со своей женой. И дать себе волю было бы предательством. Наверное. Будь Дана похожа хоть чем-то на его жену, вероятно, он бы и чувствовал себя именно так. Но она была полной противоположностью. Вообще, это был интересный феномен. Потому что ему такие женщины как Дана, категорически не нравились. Целеустремленные занудные чистюли, у которых все расписано на сто лет вперед, и которые все знают сами. Он бы даже не посмотрел в ее сторону раньше. Максу нравились другие. Строптивые дурехи, взбалмошные, красивые, беспомощные, ревнивые, своевольные, скандальные. Которых учить по жизни, на руках носить и баловать. Такие, какой была его жена. А Дана — она другая. И тем не менее, что-то происходило между ними. И это что-то было… Не так, как с женой. Иначе. И потому не было предательством. Все равно, не здесь и не сейчас. Наконец он помылся, закрыл воду и вытер все насухо. Задержался взглядом на белье, висевшем на полотенцесушителе. Потом быстрым движением повесил свое сушиться рядом, и вышел. Смешанные чувства. Теперь, когда он смотрел на пустой диван, тянуло пойти туда, в комнату. Просто проверить, убедиться, что ей ничего не нужно. Бред. Он прекрасно знал, чем продиктованы эти желания. Поэтому затолкал все вглубь себя, оставив только простые потребности. Голод и усталость, о них думать было неопасно. Голод на очереди был первым. Максим глянул на плиту в поисках супчика, однако тот съелся полностью, помытая кастрюлька стояла на раковине. Полез в холодильник, там обнаружились упакованные в пищевую пленку аккуратные порции той сборной солянки, что они в забегаловке набрали. Он невольно хмыкнул, запасливая. Вытащил одну порцию и положил в микроволновку. Еда конечно… Будто картон жевал. Пока жевал, пришла усталость. Макс вымыл за собой посуду, потом улегся на диван и закинул руки за голову. В таком положении, да с закрытыми глазами, еще можно было какое-то время продолжать мозговую деятельность. Пока его не вырубило окончательно. * * * Проснулся резко. Оттого что кто-то к нему прикасался. Резкий захват… Когда открыл глаза, понял, что подмял женщину под себя и прижимает к дивану. А у той глаза огромные, полуоткрытые губы дрожат. Таким идиотом он давно себя не чувствовал. Тотчас же выпустил ее, поднялся. — Прости. И отвернулся. — Да ничего, — проговорила она с какой-то странной интонацией. Максим все-таки не удержался, бросил на нее быстрый взгляд. Вроде не обиделась. А чуть растерянный вид можно на что угодно списать. — Плохой сон? — спросила Дана, поднимаясь на ноги. — Да. Это была хорошая мысль, и он за нее уцепился. — Я так и подумала. Извини, я просто хотела разбудить и… — она робко улыбнулась, теребя пальцы. — Я приготовила завтрак. Завтрак — это было хорошо. Завтрак сразу вытолкнул все, опасно квасившееся в нем, в деловой настрой. Есть пришлось опять все то же, разогретое в микроволновке. Максим жевал, запивая это крепким чаем, и думал, все-таки хорошо, что она запасливая. Но параллельно прокручивал в голове совсем другое. Он с утра еще не подходил к компьютеру, однако выводы свои вчерашние помнил четко. Ничего не стерлось, на замылилось. Значит, мыслил правильно. — А на обед можно сварить гречку с тушонкой, — негромко говорила Дана, глядя в свою тарелку. — Я там видела на полках. — Нет, — сказал он твердо. — Нет? — женщина подняла на него неуверенный взгляд. Черт. Он совсем не то хотел сказать. — То есть, да, готовь, что хочешь. Я не об этом. Она замерла, слушая внимательно, руки сложила перед собой. — Я хотел сказать вот что. Дана, это важно. Помнишь, ты говорила там, на дороге, что видела в зоне такие же машины без опознавательных знаков. Большие, грузовые. — Да. Да, я помню, — с готовностью кивнула она. — Хорошо. — Макс провел по груди, заставляя дыхание успокоиться. Сейчас голова была как никогда ясной. — Скажи мне вот что. В какие дни они появлялись? Как часто? Видела ты этот транспорт в зоне часто, или один раз? Я прощу тебя сосредоточиться, и ответить максимально точно. Вспоминай. Женщина нахмурилась, а он замер в ожидании. От того, что она сейчас скажет, зависело, насколько его догадка верна. Она уже открыла рот, собираясь начать, и тут засветился экран лежаего рядом с его рукой гаджета. глава 37 Не вовремя. Востров скосился на гаджет и отключил его. Пришло сообщение от Фила. Прочитать, что там прислал друг, он собирался без помех после, когда усядется за компьютер. А сейчас важно договорить с Даной. Потому что мысль собьется, она может забыть какую-нибудь важную деталь, что-то упустить. Сообщение Фила и так немного сбило настрой. Дана внимательно смотрела то на него, то на гаджет. Максим отодвинул его в сторону и сложил руки перед собой. — Дана. — проговорил он. — Вернемся к тому, о чем мы говорили. Она шумно вдохнула воздух и кивнула. — Хорошо. И начала, чуть прищурившись и глядя в сторону: — Мне приходилось видеть подобный транспорт несколько раз. Это происходило примерно… — она наморщилась. — Кажется, раз в месяц. Да. Примерно так. Всегда ближе к вечеру. Максиму показалось, что нервные мурашки, предшествующие открытию, побежали по спине. Но надо было тормознуть. Не торопиться. Он провел ладонью по столу, потом коснулся правой брови и потер нос. Женщина смотрела на него сосредоточенно и ждала. — Число. — Что? Все-таки он слишком привык работать один. Забыл, что ей нужно пояснение, не может же она читать его мысли. — Ты не могла бы вспомнить, в каких числах это было. — В каких числах… — женщина снова уставилась в сторону. Потом проговорила: — Я точно не помню, но это каждый раз было третье воскресенье месяца. Да. Так. — Молодец! — выпалил он. И быстро полез в гаджет, смотреть это на календаре. А потом откинулся на спинку стула и выдохнул. — Что-то не так? — встревоженно спросила Дана. — Нет, все так. Он провел по волосам и мазнул ладонью по подбородку, вскользь отметив, что за сутки снова оброс жесткой щетиной. Но мысль мелькнула и исчезла, потому его сейчас интересовало другое. Немного не по теме, но все же. — Скажи, а каким образом тебе удалось сделать эти наблюдения? Женщина повела плечом. — Я не следила специально, — начала она. — Тогда, как? — Максим подался вперед и сцепил перед собой руки. — Просто я живу в том районе, — она провела рукой по горлу и неловко замялась, объясняя. — Дом, в котором я живу в зоне, находится примерно в семи километрах от управления по делам перемещенных. Район не очень, — она вдруг хмыкнула. — Бывшая промзона, но там дешевле. И замолчала, проведя рукой по лбу, а взгляд снова ушел в сторону. Максим ждал. — Там… много пустующих складов, деловые дворы, площадки. И большая транспортная развязка, петля накрывает чуть не пол района, но не в этом дело. Развязка примерно посередине между управлением и моим домом. Под ней тоже есть бетонные площадки, — она взглянула на него. — Из моего дома прямая видимость. Они обычно останавливались под развязкой. Востров невольно замер. Она ведь не представляет, какой важности сведения только что ему предоставила. Сглотнул и покосился в сторону чайника. В горле пересохло. — Еще чаю? — спросила Дана, тут же поднимаясь. — Я сейчас налью. — Сиди! — успел он перехватить ее за руку. — Я сам. Взял чайник и налил им обоим. А потом уселся рядом, пробормотал: — Спасибо. И уставился на нее. Вот и сложилось, нашел недостающее звено. Остались мелочи. Востров немного колебался в том смысле, достаточно ли трех раз, чтобы выстроить систему. Но почему-то был уверен, что почти нигде не промахнулся. Итак, по числам. Каждое третье воскресенье месяца. Если сопоставить, примерно на это время приходились самые масштабные теракты и вылазки боевиков. И нападения на контрольные посты, сосредоточенные во втором поясе вдоль границы зон. Вот как последнее. Взрыв у самых ворот КПП, а в ближайшем городке было полно боевиков. Он постарался припомнить, где именно бывали подобные прорывы. Навскидку выходило в разных местах, но всегда на основных направлениях. Автострады, развязки. Развязки. Максим полез в гаджет, открыл навигатор. Так и есть. Потом, конечно, он собирался уточнить все это, когда доберется до компьютера, а сейчас он смотрел на женщину и думал. Разрешение. Ведь неспроста. Ничуть не удивился бы, если выяснится, что это самое разрешение для Даны выхлопотал сам Пашнин. Ну или кто-то из конторы толкнул это дело по своим каналам. Он даже чертыхнулся мысленно. Конечно, если контора пошлет своих людей следить за перемещениями «сырья», это же будет заметно. Ему ли было не знать, что сдедят все и за всеми. А тут… Просто женщина из зоны, направляется в закрытый интернат, потому что ей разрешили увидеться с ребенком. Нормально, даже гуманно. Сопровождающий при ней. И это нормально тоже, чтобы не сбежала или не намудрила чего. Кто на них обратит внимание? Никто. Да только женщина, оказывается, регулярно наблюдает, как эти ребятки там «сырьем» загружаются. Видно это из окон ее дома. Ведь кто-то же следил за ней в зоне, анализировал, оценивал. Действительно, шуба заворачивается, как говорит Фил. Это же какая сеть… О которой он ни сном ни духом. Максим вдруг почувствовал, что видит перед мысленным взором эту гигантскую паутину. Шок. Однако отвлекаться нельзя, нить уйдет. Он вернулся мысленно в ту же точку. Их направили в тот район, где ожидался очередной прорыв. Дражайший шеф с умыслом дал это задание ему. И маршрут ведь четко под него выстроил! Знал, что он не сможет пройти мимо. Нароет что-нибудь. По отношению к женщине это опять же было гуманно. Он бы в любом случае ее не тронул, и защитил при необходимости. Совсем не гуманно смотрелся на фоне всего этого ее чип модификации А. Откровенно гадски. Просто умиляет, как четко все было рассчитано — женщина выполнит свою функцию и умрет. Не учли только его. Человеческий фактор. Вопросов, которые он собирался задать Пашнину, прибавилось. Максим взял со стола гаджет и уже хотел уйти в серверную, но тут экран засветился снова. На этот раз звонил Пашнин. Легок на помине. глава 38 Вызов шел, Максим смотрел на экран и кривился. А Дана тихо спросила: — Все в порядке? Он видел, что женщина нервничает. Лицо снова заострилось, в глазах сухой лихорадочный блеск. — Нормально, — кивнул и встал. — Подожди меня здесь. Быстро зацепил со стола гаджет и ушел в серверную. И там уже принял вызов: — Да. — Долго. — Как вышло, Михаил Аркадьевич, — сухо ответил он. Долго?! Он сейчас еле сдержался, чтобы не послать любимое начальство лесом. Секунду висело тяжелое молчание, потом Пашнин проговорил: — Востров, я что звоню. Тебе надо уходить. — Не понял. — Засекли тебя, говорю. Доброхоты из твоих соседей стукнули куда надо. Максим выругался про себя и на доброхотов, и на начальство. Потом еще и еще. Грязно и со смаком. Пока Пашнин продолжал: — Уходи, и делай это быстро. Я как мог придержал, но скоро у тебя там будет полный фейерверк. С Титовым свяжешься, он вас встретит и выведет. Федералы — это неприятно, и не отмажешься. Если так, то надо уходить, шеф прав. Вот только не было у него прежнего безоговорочного доверия ни к другу, ни к начальству. — А не потому ли вы мне это говорите, Михаил Аркадьевич, чтобы из укрытия выманить? — спросил он саркастически. Из трубки словно ледяным ветров повеяло. Наконец полковник проговорил: — Я своих не сдаю, Востров. — Да? А что ж вы женщину сдали? Предполагалось, что чип сделает свое дело, и вам даже руки не придется пачкать? — Я не сдавал! — рявкнул тот так, что у него несколько секунд потом звенело в ухе. — Не сдавал. Просто Дана Маркелова — не мой проект. Мой проект ты, Востров. Так. Значит, разрешение ей кто-то из другой конторы выбивал. Это была новая информация. — И чип, если ты помнишь, ей заменили по моему приказу. Сказано было ровно, почти без эмоций, но Макс все-таки уловил обиженные нотки. Хотя, чего обижаться? Оба прекрасно понимали, насколько ситуация цинична в принципе. Это задание — все равно что зонд с камерой запустить в труднодоступное пространство. Зонд движется, камера снимает пока нужно, выработают ресурс — там и останутся. По сути, они с Даной изначально были смертники. Но все же, каким бы прожженным циником ни был Пашнин, он действительно не сдавал своих. — Был неправ. — поморщился Макс, ковыряя пальцем краску на бетонной стене. — Забыто, — сухо обронил тот и без перехода добавил: — По твоему разрешению кое-что удалось. А вот это он обрадовал. — Спасибо, Михаил Аркадьевич! Пашнин какое-то время молчал, потом тихо спросил: — Востров. Есть что-нибудь для меня? — Есть, — утвердительно кивнул Максим. — Доложу при личной встрече. — Молодец! Радость в голосе шефа была неподдельной, и он даже не пытался ее скрыть. Старый волкодав, подумал Максим, криво улыбаясь. А тот вдруг рявкнул: — Дергай уже оттуда, дурья твоя башка, если не хочешь попасть к федералам. Скоро они будут у тебя. И отключился. Озадачил, однако. Секунду еще Максим хмурился, глядя на гаджет, потом стал набирать Фила. Тот ответил чуть ли не с первого сигнала. И сразу в лоб: — Ты где? Макс прикрыл ладонью гаджет и длинно и витиевато выругался. Короткой оказалась передышка! Сожаление дикое накатило. Подумал о женщине, которая сейчас ждала его в кухне. О супчике том пустом. О том, как это хорошо, когда кто-то есть дома. О неиспользованных возможностях. О том, что придется снова сдергивать ее и тащить куда-то в неизвестность. Слишком короткая передышка, мать его! Две секунды, отведенные себе на то, чтобы прийти в норму прошли. — Где мой дом, помнишь? — Ё… — донеслось оттуда. — Ну ты забрался. Конечно помню! Но я не успею. Макс. Слишком далеко. Повисла пауза. Слышно было, как Фил тихонько ругается и тяжело дышит в трубку. Наконец он сказал: — Жди. Сейчас перезвоню. Положение идиотское. Пошел отсчет, и течение времени теперь ощущалось кожей. Раз уж соседи засекли, значит, машиной они воспользоваться не смогут. Будь Востров один, он бы просто ушел на своих двоих, и был таков. Но с Даной он этого сделать не мог. Не хотелось Дану сдергивать. Он закрыл глаза и замер, откидывая назад голову. Время текло. Буквально за секунду до того, как экран гаджета засветился, Максим открыл глаза. Как чувствовал. Фил сходу выдал скороговоркой: — Вас заберет Толик. Он уже в дороге, там недалеко от вас. Минут пятнадцать езды. На подъезде свяжется с тобой. Выйдете задами, он будет ждать в стороне от дороги, там где старая подстанция. Пока все это слушал, странная мысль вертелась в голове. Неожиданная догадка, совпадение. Востров знал, что в их деле случайных совпадений практически не бывает. — Ясно, — проговорил он, когда Титов закончил, но не спросить не мог. — Почему Толик? Молчание в трубке, наконец Фил сказал: — Еще не понял? Толик тот сотрудник, что должен был принять у тебя Дану. — Твою мать! — рявкнул Макс. — Успокойся, все уже переигралось, — Титов хмыкнул как-то с горечью. — Просто сейчас там вам реально будет безопаснее. — Твою мать, — повторил он зло. — Я тебя понял, — тихо проговорил Филипп. — Дане привет передавай. И прервал разговор. — Пошел ты на…! — прошипел Максим, сжимая в руке гаджет. А потом двинул со всей дури кулаком в стену, резко развернулся и направился в кухню. Положительным во всем этом было только одно — теперь он имел расклад сил полностью. * * * Так тревожно было. Максим велел ей ждать здесь. Нет ничего хуже, чем ждать и изводиться от неизвестности. С того места, где Дана сидела, было видно дверь за которой он скрылся. Она смотрела туда, не отрываясь. И вдруг дверь резко открылась, оттуда вышел Максим. Женщина невольно вздрогнула и потянулась к нему всей душой, но тут же застыла снова. Он был мрачен, взгляд из-под бровей сверкал недобро. Подошел к ней, и бросил коротко: — Собирайся, мы уходим. — Как уходим… — ахнула она непроизвольно. Взгляд мужчины как-то вдруг смягчился и немного потеплел. — Уходим, Дана. Кто-то из соседей нас все-таки засек. Давай, быстро собирайся, а мне нужно кое-что сделать. Уже отошел, но обернулся: — Бери все. Он ушел, а Дана застыла, оглядываясь. Прикрыла рот ладонью, а потом провела по волосам рукой. Это было… Как одна ночь в безвременье. В убежище. И безумно жаль вдруг стало, что все закончилось. Но собралась она быстро, сказалась привычка. Тем более, сумки были практически не распакованы. Она слышала, как ходит по дому Максим, даже догадывалась, что именно он делает. Надо ведь было все отключить и снова законсервировать. Потом слышала, как он что-то говорил по телефону. А через минуту подошел к ней, оглядел все сумки, и сказал: — Уходим. глава 39 Выбирался из тайника Востров с тяжелым сердцем. Сначала, конечно, сам. Потом, когда убедился, что чисто, вывел Дану. А тихо кругом, сонное поселение, так и не скажешь, что сюда скоро будут ломиться федералы. Однако он хотел проверит кое-что, так, просто, чтобы знать, какая добрая душа проявила пролетарскую бдительность. Спрятал Дану за домом, и велел: — Стой здесь, не высовывайся. Я скоро вернусь. — А ты? Куда ты? Это не опасно? У нее столько чувств промелькнуло в глазах, что он невольно завис на секунду. Потом сказал: — Не волнуйся. Я сейчас. И отошел. Тряхнул головой, приказывая себе вынырнуть из этого киселя. Неслышно подошел к забору в том месте, где деревья были почти вплотную, и аккуратно, медленно подтянулся на руках. Выглянул. Вот она стояла машина, из-за которой федералам и стуканули. Увидели ничейную незнакомую тачку напротив его дома, ночь стоит, утро стоит. «Непорядок», — хмыкнул мысленно. — «Надо исправить». И постарался припомнить, в какой стороне видел свет накануне, когда ребятишки на микроавтобусе дворы обносили. Прикинул, откуда могло быть его машину видно. Не, не получалось, не должны были. А потом вдруг понял и беззвучно рассмеялся. Те самые ребятки и заложили. За конкурентов приняли. Ну что ж, это было хорошо, во всяком случае, не придется никого из соседей натягивать на… В общем, сову на глобус. Взглянул в сторону дома и двинулся обратно. Стоило ему появиться, Дана тут же подскочила, застыла в ожидании. Он молча забрал сумки и сделал знак, что следовала за ним. Пришлось, конечно, пробираться максимально тихо и осторожно. И лучше бы делать это ночью. Чертыхался всю дорогу, пока лазили по кучерям, и успокоился, только когда они свернули на растрескавшуюся бетонку, ведущую к старой подстанции. Оставалось немного, но прежде он велел Дане оставаться на месте, и наведался глянуть, стоит ли там машина, сам. Толик был был на месте. Как только увидел его, сделал знак рукой. Откровенно говоря, Максим испытывал к нему глухую неприязнь, и будь он один, хрен бы пошел на поклон. Но с ним была Дана. Поэтому он подошел и поздоровался: — Привет. Но руки подавать не стал. Тот смерил его взглядом и мотнул головой: — Давайте грузиться, я их совсем ненамного обогнал. — Угу, — протянул Максим и пошел за Даной. * * * Выехали скоро, Толик торопился. И не зря. Только они успели отъехать, на подъездной дороге к поселению показалась колонна. Федералы. Несколько легковушек с опознавательными знаками и проблесковыми маяками. Максим заковыристо выругался про себя. В дурном сне бы не подумал, что когда-нибудь его будут брать федералы. И даже как-то оскорбительно смотрелась эта легкая кавалерия. Думается, если бы он отбивался по-настоящему, им бы пришлось чего посерьезнее высылать. Наконец Востров отвел глаза от дороги, все равно те свернули в поселение, а они в другую сторону. И перевел взгляд на Толика. — Куда сейчас? Лицо ломило, оттого что теперь они от него зависят, и больше всего было тревожно за Дану. Не нравилось Максу, что она снова напряженная, совсем как в тот первый день, когда он только посадил ее в свою машину. Сколько прошло с того дня? Кажется, неделя. Ему показалось год, настолько привычным и неожиданно важным стало ее присуствие рядом. А Толик не спешил отвечать. Молчал, глядя на дорогу, как будто боялся что-то пропустить. Максим невольно поморщился, сдерживая желание выматериться, но тот наконец-то выдал: — Сначала встретимся с Пашниным, — и бросил на него быстрый взгляд. Не соврал, значит, старый волкодав! Макса немного отпустило. Он потянулся, накрыл руку Даны своей и сказал: — Скоро пацана твоего вызволим. А у нее глаза вдруг наполнились слезами. Хотя он видел, и не раз, что эта женщина не плачет. Из нее не вышибить слезу ни болью, ни усталостью, ни страхом. А тут вот… Она приложила ладони к губам и молча кивнула. У Макса самого перехватило дыхание и встал комок в горле. Отвернулся к окну, и всю дорогу потом это странно чувство переваривал. * * * Встреча прошла на старом заброшенном аэродроме, давно уже не существующей войсковой части. Они прибыли первыми, и посчти сразу следом — вертолет. Видать, Пашнин на встречу с ним торопился, что прилетел на вертушке. Максим смотрел, как полковник быстро идет по полю, и думал, что рад видеть старого волкодава. И хоть за эту неделю его н в унитаз спустили, и отправили в небытие, а потом сами же и вытащили, он решил не спешить с выводами. Потому что жизнь в последнее время много преподносила сюрпризов. Не знаешь, чем что обернется. Пожали друг другу руки крепко. — Ну? — спросил Пашнин, а голос подрагивал нетерпением. — Говори, что имеешь! — Так быстро не выйдет, Михаил Аркадьевич, — ответил Максим. Тот поморщился и проговорил, поглядывая в сторону: — Час у меня есть. Час времени, это на самом деле много. Они расположились с интерактивной картой в сторонке, и Макс стал выкладывать факты. Умолчал только о своих соображениях по поводу технологий с мудреным названием «Обращающийся меч». Потому что сам был в этом вопросе пока что был неуверен. Пашнин слушал, глаза колючие, острые, комментарии отпускал скупо и по делу. Наконец, когда речь зашла о коридорах, которые, Востров был уверен, имелись, протянул только: — Развязки, говоришь… И знаком подозвал стоявшего в отдалении Толика, коротко пересказал и спросил: — Что скажешь? Тот повел плечом. Не нравился Максу этот мутный мужик. Похоже, у них это было взаимно, но личные симпатии и антипатии сейчас не имели отношения к делу. Потому что Толик с точностью указал даты, когда ожидается наибольшая активность со стороны боевиков, и ориентировочно направления. — И вот здесь, — он указал район. — Как раз на третье воскресенье месяца. Пашнин впился в карту, поерзав пальцем по навигатору. Развязка там была недалеко. — Спасибо, пока свободен, — кивнул Толику. Тот отошел. И теперь настала очередь Вострова слушать. Кое-что он уже знал, кое о чем сам догадался. Масштаб впечатлял даже его, бывалого опера. Огромная разведывательная сеть, идущая поверх властных структур и структур боевиков, уходящая щупальцами в зоны. Гигантская паутина, призванная подготовить новый передел власти. Ибо назрело. С этим Востров был согласен. Назрело и прогнило. И последней каплей для него лично был тот самый проклятый тоник. — Мы готовы в корне изменить ситуацию, потому что так не может продолжаться, — говорил Пашнин. — Но нам нужны факты. Чтобы свалить, их надо поймать на горячем. Работа, которую ты провел в одиночку… Это прорыв! Прорыв! Что насчет прорыва, Макс не знал. Но если бы не Дана, если бы не худенький, почти прозрачный мальчик с беленькими волосиками, никакого прорыва бы не было. — Включайся Востров. Займешь один из ключевых постов. Пашнин ждал ответа. А он смотрел на женщину, сидевшую в автомобиле. — Михаил Аркадьевич, мне нужно вытащить мальца из приюта, — сказал он наконец. — А дальше видно будет. Полковник смотрел на него еще секунду, потом отвел взгляд и, ковырнув землю носком ботинка, проговорил: — Теперь по твоему вопросу, Востров. Глава 40 Когда вот такое вступление начиналось, Максим уже заранее знал, что ему не понравится. Но раньше это касалось лично его и было менее важно. А сейчас он откровенно напрягся. — Что удалось сделать, Михаил Аркадьевич? Полковник взглянул на него косо, а потом вывалил без предупреждения: — Сведений об отце нет. Потеряны сведения. Пострадала база во время войны. Хотя, — он поморщился, словно ботинки жали. — Пострадала база выборочно. Значительная часть информации уцелела, а вот про…. Кхммм. Есть такое ощущение, что подчистили совсем недавно. Секунду Максим переваривал, потом уточнил: — Это Титов пробил информацию? — Он, — Пашнин кивнул. И тут же повернулся к нему всем корпусом. — Поэтому, надеюсь, ты понимаешь, что в данной ситуации я не могу выписать на тебя разрешение, как на отца. Тебе там сразу же склеят ласты, как только ты это разрешение покажешь. Понимал, отчего же не понять. Он и предполагал, что ребенка будут использовать как рычаг давления на Дану. Хмыкнул мысленно, насколько же им важно убедиться, что она действительно мертва. Нежелательный свидетель, который слишком много знает, ускользнул из поля зрения, теперь они будут отслеживать, увеличивая радиус. Пашнин был прав, этот номер не прокатит. Кто бы не явился под именем отца ребенка, его спеленают сразу же. — Не надо на разрешение отца, — сказал Максим. — Сделайте документы на проверяющего. — Что? — На должностное лицо из надзорного органа, проверяющего работу интернатов. — Ты спятил, Востров. Максим молча смотрел на него и ждал. — Не пойдешь, — сердито бросил полковник и отвернулся. — Какой из тебя проверяющий?! Не понимаешь, что момент сейчас неподходящий, чтобы голову в петлю совать? Подожди, закончим, потом на законных основаниях… — Вы сделайте, Михаил Аркадьевич, — с нажимом сказал Максим. Конечно, никому это сейчас не надо, отвлекаться, когда высокие цели впереди маячат. Только за высокими целями не видно маленького человека, да он и не важен, расходный материал. На законных основаниях, значит. Только когда они, эти законные основания наступят? И наступят ли вообще. А он не мог и не хотел ждать. — Хорошо, — шумно выдохнул Пашнин. — Получишь. Он тут же спросил: — Когда? А тот аж опешил: — Ну ты наглый, Востров. Уставился на него, склонив голову набок, и покосился на автомобиль, в котором сидела Дана. И вдруг выдал: — Познакомь нас. Максим невольно напрягся, все-таки Пашнин неохотно давал согласие. А шеф не любил, когда его прогибали. Как знать теперь, чем это чревато. Но тот сказал: — Хочу понять, ради чего рискуем, раз уж Дана Маркелова теперь тоже мой проект. * * * Максим смотрел со стороны, как полковник Пашнин разговаривает с женщиной. Старый черт мог быть интересным, когда хотел, и даже галантным и очаровательным. Слегка зло брало, когда казалось, что тот уж слишком близко встал, хотелось увести от него Дану на безопасное расстояние. Однако узел в душе ослабился. Если Пашнин обещал, значит, не сдаст. Но и не даст спокойной жизни. Потому что сразу после этого, шеф попрощался и улетел на вертушке. А их с Даной Толик отвез к Филу. Это было обязательным условием Пашнина. — Востров, отработаете с Титовым, чтоб до звона, ясно? Полковник Пашнин говорил, не глядя на него. Словно он уже там, на операции. Колючий, резкий, быстрый. Вся внутренняя энергия сконцентрирована и четко направлена на цель. Как меч. А так и надо. — У нас будет только один шанс, — повторил он несколько раз. — Если мы его провалим, другого может очень долго не представиться. Еще бы, Максим это прекрасно понимал. Предстоят выборы, такой момент если упустить, придется снова ждать, когда сложится благоприятная ситуация. Операции, подобные этой, готовят годами. А те ребятки тоже просто так не будут ждать, изменят график, логистику, подготовятся, купят все на корню. Такой шанс действительно не использовать нельзя. — Понял я, Михаил Аркадьевич, — сказал он. А тот сжал его за плечо, крепко так, хлопнул, и сказал: — Будут тебе документы. Жди завтра с утра. Но если там налажешь, я лично тебя урою, а потом из-под земли достану. Понял? И вот опять они был у Фила в холостяцком логове. Встреча немного скомканной вышла, да и Толик, привез их и сразу засобирался обратно. Они с Филом быстро перекинулись парой фраз, пока Максим помогал Дане выбраться и таскал сумки. Потом Фил запер дверь, на этот раз куда серьезнее, чем в прошлый. За второй железной дверью еще сверху упало сетчатое ограждение. — Экранирует, — пояснил Фил. И неловко улыбнулся Дане. — Добро пожаловать. Все вернулось на круги своя. Правда, сделав виток, перешло на немного иной уровень. — Ужинать будете? — спросил он, потирая затылок, и обернулся. — Макс, вы располагайтесь пока, я сейчас. — Давайте я, — вмешалась Дана. Ей неимоверно тяжело было ждать теперь, когда этот полковник из ОБЗ пообещал содействие. Ведь он объяснил, что придется идти на риск. Волновалась за сына, за Максима, за обоих сразу. Она уже не знала, за кого больше. Все смешалось. Надо было занять себя работой. Руки заняты — заняты мозги. Чем угодно, лишь бы отвлечься. Хоть уборкой, хоть носки мужикам стирать — не важно. И пусть она никогда в жизни не стирала мужские носки, только Сашенькины. Дана слышала столько женских стенаний по этому поводу от своих бывших сослуживиц, еще когда жизнь была нормальной. До войны. Раньше казалось рабский труд, принижает женщину. А теперь нет. Наоборот, в этом был какой-то великий смысл. Возможность ощущать себя не бесполезной. Причастность. И так было легче ждать. У Фила нашлась гречка. И тушонки те самые. И еще какие-то консервы по мелочи, сушеная морковка и лук. Она занялась на кухне, а мужчины разложились с гаджетами, Фил развернул виртуальную панель. Тыкали во что-то, глядя попеременно, то туда, то обратно, переговаривались. В общем, когда она выложила все на импровизированный стол и стала звать их, они только-только вошли в раж. Ели быстро, готовку ее нахваливали. Потом, пока Фил мыл посуду (она порывалась, но тот не позволил) Макс отвел ее в сторонку. — Иди. Прими душ, если хочешь, и ложись спать. Дана уже заметила, что вместо пленки, теперь вход в санузел закрывала нормальная дверь. Значит, можно будет не трястись, а помыться нормально. — Хорошо, — пробормотала она. — А ты… Вы как же? — Мы засядем до утра. — Макс поморщился и покосился в сторону Фила, потом все же сказал: — И Дана, ложись на кровать. Там тебя шум будет беспокоить меньше. Еще с минуту смотрел ей в глаза, а после проговорил: — Завтра, если шеф сделает, что обещал, попробуем вытащить мальца. Она зажмурилась. Завтра. глава 41 Время было далеко заполночь. Дана давно уже спала на кровати Фила. По негласной мужской договоренности оба они старались не смотреть в ту сторону. Отработали почти все. Но всегда что-то еще вылезет. Фил решил сделать который уже по счету перекур, а Макс, глядя на него, решил именно сейчас обговорить один важный вопрос. Может статься так, что больше у них не будет возможности не только решать какие-то вопросы, но и увидеться в принципе. Об этом они молчали тоже. — Скажи, — тихо проговорил он. — Если запустить узконаправленный электромагнитный импульс по цепочке и закольцевать. Он будет создавать экранирующее поле? Фил затянулся сигаретой и аккуратно выдохнул дым в вытяжку, висевшую прямо над столом. Потом проговорила прищурившись: — Я бы сказал, что ты несешь полную чушь. — И все же. Тот пожал плечами. — С чего ты вообще взял это? Мысль слишком умная для вояки, незнакомого с законами физики. Макс хмыкнул, потирая отросшую щетину и погладил лоб. Потом выдал: — Не поверишь, вот это натолкнуло. Титов прищурился, глядя на вкладку, в которой скупо, вскользь упоминалось что-то про технологии с мудреным названием «Обращающийся меч». Таких вкладок было несколько. Он сам же их и готовил. — И? — спросил, вскинув бровь. — Ты никогда не обращал внимание, чем ограждены территории, принадлежащие пупам земли. — Известное дело, заборами. А по забору… — и тут он осекся. — Правильно, — сказал Максим. — Комар не пролетит. А еще эти ограждения скрыты так надежно, что в них можно уткнуться, и все равно не увидеть. — Это ты к чему сейчас? — Фил невольно подобрался, глаза заблестели. — И какая связь тут может быть. — Связь? Тут пока только ассоциации. Кусочки выхваченные из контекста. Черная интуиция. Просто как-то раз, еще до войны, мельком увидел на носителе информации выступление какого-то телевизионщика, который растекался восторгами по поводу того, как живет элита. Восторгов по поводу того, как кто-то там назвал свои земли райским садом, Востров не испытывал, это ему было безразлично. А вот то, что тот поставил у границ своего «райского сада», образно выражаясь, ангела с огненным мечом, чтобы всякое отребье не лезло на его чистую территорию, вызвало желание покрутить пальцем у виска. Цитата еще там звучала: «И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни». (Бытие 3 глава — Библия) Какой-то сноб перечитавший Библию и уверовавший в себя настолько, что решил присвоить фукнции Бога? Но дело сейчас было не в этом. Просто именно тогда Максим обратил внимание на это выражение «меч обращающийся». Примерно так назвалась примененная там на дороге секретная технология. Фил все еще смотрел на него, потом проворчал, отворачиваясь: — Это так не работает. Нельзя просто взять и запустить ЭМИ по цепочке. Для этого нужен ядерный взрыв, или, например, молния, может быть электромагнитное оружие. Короткое замыкание на высоковольтной линии или еще где, но чтобы высокая мощность. Вспышка на солце, блин! Нужен резкий скачок, выброс энергии. Понимаешь? Но что-то в твоих словах… Надо будет задействовать специалистов. — Ну, — протянул Востров. — Время у вас еще есть. Главное, определить их источник энергии, ведь не осветительной же сети они свою защиту запитывают. И в нужный момент обесточить. — Псссс, — фыркнул тот. — Ну ты даешь. Однако в глазах уже что-то такое замелькало. Защелкали варианты. — Дарю идею, пользуйся, — саркастически усмехнулся Максим. — А то кто знает, как завтра все выйдет. — Макс! Иди ты…! Титов сейчас был серьезен, как никогда, смотрел сердито, а в глубине глаз слишком много чувств, для того, чтобы выражать их вслух. Они еще долго сидели в ту ночь. Потом уже, под самое утро Филипп сказал: — Поспи хотя бы час-два. Все равно сейчас не добьем до конца, обязательно что-нибудь вылезет. Вырубил всю технику. Оглядел свою берлогу и провел рукой по волосам, а потом пошел к дивану. — Я, пожалуй, со своей ногой здесь прилягу. А ты давай туда, как-нибудь с краешку поместишься. Он показал глазами в сторону кровати, на которой спала Дана, и как-то так грустно улыбнулся. * * * Утром прибыл нарочный от Пашнина. Мутноватого вида молодой парень. Разносчик готовой еды от какой-то забегаловки. Привез пиццу, обещанные документы выписанные на инспектора Пожарного надзора и форму пожарного. Максим оценил своеобразный юмор шефа. Понятное дело, было бы странно, если вдруг вместо хлипкого кабинетного работника проверяющим от органов опеки вдруг явится громила с накачанными бицепсами и военной выправкой. А вот пожарником — самое то. Теперь, когда все готово, надо было действовать. глава 42 Пицца пришлась кстати, не пришлось тратить время на готовку. Но ей же нечем было себя занять. Помыть три кружки из-под чая? Позавтракали быстро, молча. Потом Макс стал собираться, Филипп все время держался рядом. Мужчины были сосредоточены, коротко переговаривались на одном им, прошедшим огонь и воду, понятном языке. Ее отправили отдыхать. Велели не нервничать. Дана сидела на кровати и делала вид, что не смотрит в их сторону, потому что Макс одевался. А у самой аж звенело все внутри и все туже скручивалась в душе спираль. Наконец он полностью облачился в новенькую форму пожарного. Теперь вроде бы смотреть было можно. Красивый он был в этой форме, потянутый. Гладко выбритый, ямочки на щеках. Ей было страшно смотреть на него и невозможно отвести взгляд. Филипп обошел его кругом и выдал: — Живота не хватает для полноты образа. — Так я ж недавно, не успел еще нажрать. — И морда не красная, — вздохнул Титов. И тут же добавил: — Ты там смотри, когда взятку будут давать, девственника из себя не строй, бери. Макс на него воззрился, мол, обижаешь. Комично смотрелись они со стороны, Дана невольно рассмеялась. Но это был нервный смех, тревога сражу же поглотила все мысли. И как только мужчины начали готовить к выходу, она не выдержала. — Возьмите меня с собой, — подскочила к Максу и умоляюще на него уставилась. На него, на Титова. Максим нахмурился. — Отставить. Ты останешься здесь, — проговорил он, обведя взглядом берлогу Фила. — Здесь безопасно. А мы скоро вернемся. Она всегда беспрекословно исполняла его команды, потому что он в ее глазах был непререкаемым авторитетом, ангелом хранителем называла про себя. Но не в этот раз. Дана затрясла головой и тихо проговорила, глядя ему в глаза: — Я умру здесь. Понимаешь? И это была правда. У всего есть предел, она могла держаться, пока он был рядом. А без него — нет. Мужчина долго смотрел на нее, хмурился и молчал. Потом проговорил: — Ты понимаешь, что тебе появляться в городе опасно? «А тебе? Тебе разве не опасно?» — хотелось выкрикнуть ей, но Дана молчала. Макс шумно выдохнул и отвел взгляд. — Ладно. Ей показалось, сейчас сердце выскочит от облегчения. Он оглядел ее внимательно, и разом становясь серьезным, скомандовал: — Быстро одевайся. То платье, пестрое, оно полегкомысленнее. И надо что-то сделать с лицом. — Погоди, — вмешался Фил. — У меня тут есть кое-что. И вытащил целый гримерный набор и даже блондинистый парик. Дана ошарашенно на это уставилась, а Максим закатил глаза и расхохотался. — Что? — буркнул Фил. — Для дела нужно бывает. Для какого, они не распространялись, да ее это сейчас и не волновало. Дальше Дана судорожно одевалась в ванной и наносила макияж, а Максим прохаживался под дверью. Спешила, с непривычки у нее не получалось, от волнения во рту сохло. Наконец закончила. Поправила парик и вышла. Он оглядел ее внимательно, взгляд такой придирчивый и острый, что Дане невольно захотелось съежиться, и проговорил: — Значит так. Сейчас Фил забронировал номер в гостинице. Это недалеко, в том же квартале. Сначала поедем туда. И ты сидеть будешь в номере. Поняла? Шагу не ступишь, пока я не вернусь. Поняла? Дана кивнула, нервно сглатывая. — Повтори. — Да. Хмурый Фил заглянул. Он успел еще слегка почистить машину изнутри, пока Дана одевалась. — Ну что? Несколько минут последних приготовлений, наконец они выехали. * * * Титов сосредоточенно вел машину, Максим сидел рядом с ним на переднем сидении. Дана одна — сзади. В этот раз не было никакого лишнего хлама, который Фил так любил возить в своей машине ради маскировки. Ощущалось непривычно, слишком чисто и просторно. И ей в косметике и парике — дико непривычно. Руки некуда девать, не опереться толком и не найти удобного положения, чтобы успокоиться. Напряжение, нервы. Дана старалась смотреть в окно и не вслушиваться в короткие разговоры мужчин. Но все равно слух улавливал все, каждый звук. Как она поняла, Фил смог раздобыть в сети планировки этажей интерната, и за ночь они успели их изучить. Звучали какие-то специфические термины. Она их не знала. Поняла только, что Макс велел Филу ждать в конкретной точке. У одного из аварийных выходов. Она закрыла глаза. Филипп несколько раз повторил, что надо задействовать Толика. Могут пойти накладки. — Пойми, лучше, чтобы вокруг были не случайные зеваки, а свои люди. Или ты думаешь, что сможешь легко, без подготовки, войти и выйти. Пойми, самое главное — выйти чисто. Максим недовольно морщился и отмалчивался. Потом все же согласился. — Ладно, я понял. Можешь вызывать кавалерию. А тот выдохнул с облегчением, и тихонько ругнулся в сторону. — Знал, что ты упертый, но не до такой же степени! Весь остаток пути мужчины молчали. * * * В этот раз в город они въехали без эксцессов, Посты им попадались несколько раз, но каждый раз возле них уже стояло по нескольку машин, и очевидно, проверяющих удовлетворил улов. Их не остановили. По городу Фил передвигался неспешно и ловко. И чем ближе подъезжали к тому району, где был расположен интернат, тем сильнее у Даны дрожало сердце. Еще некоторое время пришлось поплутать по улицам, пока они наконец не припарковались у трехэтажного здания гостиницы. — Вертеп, конечно. — тихо проговорил Фил. — Но для наших целей — то, что нужно. Выходить надо, а ее словно сковало. — Так. Не бойся, ничего не происходит. Сейчас надо выйти из машины. Улыбайся, — сказал ей Максим. Ах, как трудно было выполнить эту простую команду. Втроем они вошли, Филипп впереди, направился сразу к стойке рецепшен. Пока он предъявлял документы и утрясал формальности, посмеиваясь и переговариваясь с администратором намеками, Дана с Максом стояли в стороне. — А это мои гости, — подозвал он их потом. Чтобы пройти с Филиппом в номер, им тоже пришлось оставить документы. А Дане еще и выдержать двусмысленные взгляды. Ясное дело, за кого ее приняли в этом парике. Мужчины своими ухмылками только способствовали закреплению образа. Неприятно задело, когда они с Максимом отошли, а Фил еще о чем-то шушукался, администратор обронил замечание напоследок: — Можно бы и помоложе найти. Если что, обращайтесь, поможем. Но все это уже не имело значения. Главное, что этот этап был пройден. Как только они оказались в номере, Максим сразу же усадил ее на кровать и протянул стакан воды. — Вот, пей и успокойся. Все хорошо. Филипп прошелся по номеру, большую часть которого занимала большая двуспальная кровать, и уселся с другой стороны на тумбочку. — Проверь на камеры, — сказал. Максим кивнул и быстро оглядел все углы. Три нашел. Фил обнаружил еще одну, прямо над кроватью. Отключили их просто, залепили глазки жвачкой. Кстати, судя по характерным следам, не им первым это пришло в голову. Теперь надо было выждать время. Полчаса. Хотя бы двадцать минут. Время летело и одновременно ползло медленно. И с каждой секундой нервы натягивались все больше. Двадцать минут прошло, Максим отошел от окна. Глянул на часы — пора. А она вдруг поняла, что он сейчас уйдет. — Из номера никуда не выходи. Поняла? Говорил резко, звуки его голоса цепляли в груди что-то. Она быстро закивала, непроизвольно водя пальцами по лбу и вглядываясь в него. — Что бы ни случилось. Что бы ни увидела или услышала. Ты остаешься в номере, пока я не вернусь. Повтори, Максим ждал. — Да, — заставила она себя выдавить это обещание. И зажмурилась. — Не бойся. Все будет хорошо, — резко бросил он и обернулся к Титову. — Фил, выйдешь за мной через полчаса. Тот кивнул. Дана дернулась, хотела встать. — Не надо провожать меня. Запомни. Ты остаешься в номере, пока я не вернусь, — сказал Максим и вышел. * * * Не надо провожать. Она слышалась как закрылась входная дверь. Как только Максим вышел, Филипп переместился за стол. Полез в минибар. Там нашлось сухое, твердое как камень печенье в целофановой упаковке и пластиковая бутылка с водой. — Будешь? — Нет, спасибо, — механически ответила Дана. Не надо провожать. Но ведь можно разделить пополам свою душу и послать с ним. Чтобы хранить его, защитить, быть рядом. Они сейчас слились в ее сознании в единое целое, сын и этот мужчина. И произнося мысленно: «Господи, помоги», она не знала, за кого из них молится. — Я включу телевизор? Немного отвлечешься, пока ждешь, — проговорил Фил. — Да, конечно, включай. Ей было сейчас было не до того. глава 43 Проходя мимо засевшего за стойкой, словно в засаде, администратора, Максим кивнул в ответ на его понимающую улыбку и облизнул губы. Тот хмыкнул и оскалился, а Макс поклялся, что вколотит ему зубы в глотку. И вообще, сотрет этот вертеп с лица земли. А может быть, и нет. Потому что эти ребятки сами того не зная, спрятали у себя его женщину. Вышел на крыльцо и остановился, подняв глаза к небу. Одна секунда. Потом он сошел вниз и неспешным шагом направился к интернату. Идти туда было около пяти минут. Бегом он, наверное, преодолел бы это расстояние за минуту. Но сейчас торопиться было нельзя. Нельзя суетиться, привлекать внимание. Может напороться на патруль, или на своих. Что было бы еще хуже, его могли узнать. Востров этого не боялся, он всегда мог отбиться и уйти. Но это означало бы провал, он не смог бы забрать ребенка. Наконец показался сквер, а через улицу от него — забор интерната. Так же неспешно он пересек сквер, потом перешел улицу и приблизился к воротам. Встал под глазком камеры, вытащил из кармана пластиковую карту — ключ с данными и приложил к сенсору. Через некоторое время включился динамик, оттуда прохрипело: — Проходите. Открылась автоматическая дверь, и Максим Востров, пройдя через сетчатый тамбур, ступил на территорию. Там было чисто, беленые поребрики, беленые стволы высаженных в ряд деревьев. Чувство такое, словно над этим местом время зависло тяжелой войлочной подушкой, оставив все в неизменности. Но только ничем хорошим это не отдавалось в душе. Казенное, мертвое, выхолощенное. Такого чувства оглушающей ментальной тишины и чувства затаенной опасности ему не приходилось испытывать, когда он уходив в рейды глубоко в тыл врага. Когда Востров направлялся сюда, у него не было четкого плана. Скорее нечто вроде того, что сказал когда-то один великий полководец — надо ввязаться в бой, а там видно будет. А сейчас, пока шел по двору до крыльца, этот самый план странными искрами выстреливал в мозгу, не складываясь пока в единую картину. Он уже поднимался по ступеням, когда входная дверь отворилась, и навстречу ему вышел мужчина в сером костюме. Зеленоватая рубашка, галстук… Судя по слащавой улыбочке, это и был заведующий. Максим представился, тот оглядел его с головы до ног, продолжая улыбаться. Но взгляд у него при этом был цепкий. — Аверкин Алексей, кх-кхммм, — проговорил он подкашливая. — Очень приятно. Макс кивнул по-военному. — А я Павловский. Александр Иванович. Проходите, пожалуйста. И завел его внутрь. Второй пикет пройден, отметил про себя Максим, и незаметно глянул на часы. Заведующий шел впереди и сетовал на то, что бюджет, к сожалению, не выделяет достаточно средств. Востров дернул уголком рта и мысленно хмыкнул. Наверное, тысяча лет пройдет, в ситуация в соцобеспечении не изменится, все так же будут разворовываться огромные бабки, а на содержание интернатов для детей средств не останется. — А, кх-кхммм, скажите, Алексей, вас как по отчеству? В документах значилось кучерявое Викентьевич, его Востров и назвал. — Алексей Викентьевич, а что, Марголин… э… — Перевели, — коротко ответил Макс, продолжая осматриваться по сторонам. Бесконечный коридор был выкрашен доисторической масляной краской веселенького серого цвета и обит пластиковыми панелями. Под потолком висели сопли проводов. Пол разнородный, несколько перепадов высот, если не смотреть под ноги, ничего не стоит споткнуться и сломать себе что-нибудь. Максим далеко не был специалистом, но даже ему было понятно, что пожарная безопасность на путях эвакуации не соблюдается. Для его целей это было хорошо. Однако заведующий казался тертым парнем. И вел он его сейчас в кабинет, чтобы решить все полюбовно. В этом Востров тоже не сомневался. А ему надо было попасть в корпуса. И в котором из них содержится мальчик, он понятия не имел. Зато заведующий прекрасно понимал, что делает. Видимо, алгоритм был отработан и отточен временем до мелочей. Как только они пришли в кабинет, что сразу выложил на стол пластиковые папки с документацией, разложил их рядком и проговорил: — Вот пожалуйста, Алексей Викентьевич, все оформлено в соответствии с требованиями нормативных документов. И та самая слащавая улыбка на лице. А в одной из папок Маским заметил краешек заранее заготовленного конверта. Отлично. Тут и такса уже установлена. Ему действительно не стоило изображать из себя девственника. Да он и не стал. Аккуратно накрыл ладонью конвертик и понимающе шевельнул бровями. А тот наклонил голову и, уже считая, что дело сделано, пододвинул ему ручку. Настоящую, раритетную, с самопишущим пером. Максим глянул с уважением. — Паркер? Заведующий расплылся. Мол, дешевку не держим. И Востров выдал, доверительно понизив голос почти до шепота: — Ты извини, брат. Но меня только перевели на это место, — и для натуральности оглянулся на камеры, которые заметил, как только вошел. — И мне никак нельзя сейчас проштрафиться, на меня там и так одним глазом смотрят. Понимаешь, я не очень хорошо из войск ушел. И теперь не хочу потерять еще и это место. Почуяв затруднения, заведующий напрягся. А Максим прокашлялся и продолжил, еще больше понизив голос: — Это у меня первое дело. Надо показать служебное рвение. Придется пройтись по по всему объекту. У заведующего вытянулось и заострилось лицо. Явно подсчитывал, во что это ему станет. Максим решил подсластить пилюлю, а заодно ускорить процесс. — А подписать — я тебе подпишу, не сомневайся. И потянул конверт себе в ладонь, а потом ловко, словно фокусник, спрятал в карман. — Ну… — проводил тот конверт цепким взглядом. — Да, конечно, Алексей Викентьевич. Пройдемте, я проведу вас от объекту. С чего вы хотели бы начать? Вопрос был с подвохом. Максиму нужно было попасть в корпуса. В которых содержались дети. Но проявить сейчас свой интерес он счел нецелесообразным. Потому осклабился и произнес: — С пожарного поста, конечно. И в кухню. Кухню обязательно! Щитовую надо глянуть, бойлерную. Потом эти, где компьютеры стоят. Ну и эти, корпуса, в которых мелкота. И те, что постарше. — Хорошо, как скажете, — неприязненно поморщился заведующий, пытаясь заранее определить, сколько времени займет у него обход. Максим тоже мысленно прикидывал, сколько еще времени у него в запасе. Из получаса, что он дал Филу, восемь минут уже прошло. Пора было начинать. глава 44 Помещения просматривали быстро, Вострову не надо было затягивать, а заведующий не стремился затягивать это дело тем более. Выражение лица у господина Павловского было нетерпеливое, и губы он кривил так, будто у него разыгрался геморрой. Естественно, в помещениях им встречались сотрудники, много людей. А много людей — много шансов быть узнанным. Но сейчас это уже не имело значения. Что-то заставляло сейчас Максима идти напролом. Они обошли все по порядку. Пожарный пост, на котором ему пришлось еще пробежаться взглядом по документации, инженерные службы, кухню, бойлерную. Столовую. В столовой не было никого из воспитанников. Жаль, отпала еще одна возможность, Максим надеялся, что повезет, и не придется мальчика по корпусам разыскивать. Выходя, он все же спросил: — А где же дети? Ведь время завтрака вроде? Заведующий на миг изменился в лице, но тут же овладел собой и сухо сообщил, что воспитанники в этот час находятся в медблоке. — Плановое обследование. — Мммм, — протянул Максим, прикидываясь добродушным простаком. — Все, что ли? Тот опять поджал губы и выдавил: — Нет. Плановое обследование проводится по группам. — Умно, — кивнул Востров. — Сейчас на обследовании младшая группа. — Младшая, это груднички, что ли? — Нет. Это дети до шести лет включительно. — А, ну понятно. Получалось сын Даны попадал в эту группу. Хоть в чем-то повезло. Изначально Максим собирался посетить спальные корпуса, но сейчас передумал. — Ну что, заглянем по пути в медблок? Ему показалось, что этот Александр Иванович Павловский сейчас испепелит его взглядом. Мужик оскалился, показывая мелкие желтоватые зубы. — А что вам смотреть в медблоке, Алексей Викентьевич? «Ого!» — подумал Максим. — «Да ты, мужик, пускать меня туда не хочешь?!» Именно потому ему надо было непременно там побывать и все увидеть. — Как что, Александр Иванович? Проводку, разумеется, — проговорил он многозначительно. — Вы же знаете, как часто коротит и вызывает возгорание объекта неисправная проводка! — Хорошо, — прошипел Павловский. — Пойдемте, я вас провожу. Только предупреждаю, там чистые помещения, в медболке стерильно. Чистые помещения? Это звонком прозвенело в мозгу. Он видел же видел, какое здесь старье, кругом сопли, все на ладан дышит. Откуда чистые помещения в этом пережитке прошлого века?! А главное, зачем? — Не извольте беспокоиться, — успокоил Востров, демонстративно посмотрев на часы. — Александр Иванович, меня уже время начинает поджимать. Может быть, вы меня проводите, а сами сходите и принесете журнал, я прямо здесь подпишу? По лицу Павловского видно было, что его раздирают сомнения, однако тот кивнул и даже изобразил слащавую улыбку: — Хорошо. * * * Павловский хоть и согласился, уходил неохотно, все косился на старенький одноэтажный корпусок медблока, только подтверждая подозрения. А Макса уже время поджимало жестко. Он еле дождался, пока заведующий уйдет. Но нетерпения выказывать было нельзя. Потому он неспешно, словно на прогулке прошелся по асфальтированной дорожке до крыльца, не спеша поднялся и толкнул дверь. И тут же напоролся на турникет и медсестру, больше похожую на цепного пса в будке. — Вам куда? Здесь нет входа. Только для медперсонала. Востров вытащил корочки пожарного надзора. У тетки забегали глаза. — У нас сейчас плановое обследование. Зайдите позже. — Не могу позже, уважаемая, не знаю вашего имени-отчества. Поступил сигнал, что у вас тут оборудование неисправно. Есть опасность возгорания. — Кхммм… Да, да, конечно… Женщина впустила его, а сама побежала вперед, видимо, предупредить. Но Максим уже вошел. В предбаннике по обе стороны на кушетках сидели худенькие, почти прозрачные малыши. Как воробушки. По одну сторону те, кто уже прошел процедуру, все характерным жестом прижимали ватку к сгибу локтя. По другую — ожидавшие своей очереди. Беглый взгляд — мальчик Даны был там, сидел среди ожидающих. Но стоило Вострову взглянуть на их тоненькие ручки, до болячек исколотые вены, синяки, он вдруг понял одно. Никого из этих детей он не сможет тут оставить. Разом рухнул прежний план и начал строиться безумный новый. Нельзя натянуть сову на глобус, но ему НАДО сделать это. И уйти чисто. Как? Есть только один способ. Максим невольно сглотнул, желание взорвать это все чертовой матери было непреодолимым. Но сначала предстояло кое-что сделать. Он развернулся, чтобы выйти и в дверях почти наткнулся на двух женщин в медицинских костюмах. Одна та самая тетка, другая надо полагать, врач. Они-то ему и были нужны. Прежде, чем те успели открыть рты, выдал казенным тоном: — Поступил сигнал, что у вас тут оборудование неисправно. На волоске все! Опасность возгорания и взрыва. Готовьте срочную эвакуацию. Тетки замерли открыв рты. — Это к-кто сказал? Он смотрел на их лица, вроде бы обычные, человеческие, так и хотелось взять за горло и спросить: «Вы как вообще, по ночам спокойно спите? Ничего не шевелится в душе, не мучает?» Вытряхнуть из них правду. Но брезговал. — Сейчас тут рванет к чертовой матери. Хотите взлететь на воздух? — проговорил жестко. И тут же скомандовал: — Я сейчас выйду на пять минут, мне нужно проверить подводку снаружи. Чтобы за это время никого в здании не осталось. Ясно? Берите детей, отходите к ограде, еще лучше — в сквер, который через дорогу. Женщины побелели как полотно и застыли, глядя на него безумными глаза. — Быстро! — рявкнул Максим и вышел, на ходу вытаскивая гаджет. * * * Надо было успеть раньше, чем явится с журналом Павловский. От медблока до административного корпуса было четыре минуты неспешной ходьбы, назад столько же. Три минуты из восьми, уже прошли. Осталось пять. Сначала связаться с Филом, предупредить, что план переигрывается. Потом отсечь от основной группы малышей ребенка Даны. Но это рассчитывал сделать в суматохе. Нутром чувствовал, что эти тетки не станут жертвовать собой ради детей, они прежде всего побегут спасаться сами. Другие — может и стали бы, но не эти. Потому что это закрытый интернат и здесь содержатся дети «зараженных». Бесправные, беззащитные и бесхозные. Родители в зонах, если с детьми что-то случится, никто не спросит. Зато у этих детей врожденный иммунитет. Это лежит на поверхности, но никто не сопоставляет простые факты. У них практически такая же уникальная кровь. Сырье! Плановое обследование — значит, проводится регулярно. Судя по тому, какие дети бледные и обескровленные — в промышленных масштабах. Потому и нужны чистые помещения. Единый алгоритм, система работает. Фил ответил сразу. — Ты где? — тихо рыкнул в трубку. — Планы меняются, — быстро проговорил Макс. — Готовься принимать детей. Толика подвязал? — Да, Толик здесь, — начал Титов. — Подожди, каких детей? — Некогда объяснять. Нужна бригада телевизионщиков, неважно, кого, людей с камерами, чтобы было кому снимать. Нужна массовка. Чем больше, тем лучше. Доли секунды обжигающее молчание висело в трубке, потом Титов спросил: — Что снимать, где? — Сейчас тут рванет, и все повалят в сквер. За мной и Сашкой вернешься по звонку, — сказал Макс. — Все, давай, время пошло. Быстро отбился, спрятал гаджет, развернулся, и обратно в медблок. Еще минута, осталось четыре. А там уже начался психоз. Тетки заметались. Дети сбились в кучку, замерли, не понимая, что происходит. Но никто не плакал. — Выводите детей! — гаркнул Максим во всю глотку Схватил за руки двоих малышей и быстро повел к выходу. Тетки с воплями: — Сюда, все сюда! Выходим! — рванули за ним, а потом бегом к забору. Как он и рассчитывал. Когда вся эта растянувшаяся цепочка побежала мимо него к забору интерната, перехватил ребенка Даны и отделил от остальных. Теперь было главное — чтобы ребенок сразу ему поверил. Потому что времени нет. — Саша, — отрывисто проговорил Максим. — Слушай меня внимательно. Меня послала твоя мама. И невольно сглотнул подступивший к горлу комок. Светлые глаза мальчонки зажглись. — Мама… Я знал, что она не могла меня бросить. — Не могла, верно, — Макс крепко держал ребенка за плечи. — И сейчас я заберу тебя отсюда к маме, понял? Но тебе придется немного подождать. Ты мне веришь? Мальчик оглянулся на толпу бегущих и серьезно кивнул. — Хорошо. За медблоком, у служебного выхода чуть в отдалении в кустах стоял мусорный контейнер. А за ним — перейти кусты, и можно попасть в хоздвор. Максим показал на контейнер и велел: — Спрячься за него. Сиди тихо и жди меня. Я вернусь за тобой и мы поедем к маме. Понял? Мальчонка кивнул. Макс невольно поразился, до чего мать и сын похожи. Дисциплинированные, надежные. Но времени на размышления не было. Убедившись, что ребенок спрятался, он рванулся обратно в медблок. Потому что на вопли перепуганных теток туда уже направлялась охрана. Две минут у него оставались на все. * * * Хватило одной. Чтобы провернуть все это и выскочить через служебный вход. Максим Востров был опером, диверсантом. Взрывать, поджигать — это он умел четко. Да и не с пустыми руками пришел. Фил из своего арсенала выделил ему кой-чего. Потому что вариант прорываться с боем рассматривался в первую очередь. Когда господин Павловский прибежал с журналом, в медблоке уже рвануло так, что вылетели обломки кровли. Все заволокло дымом, стали вырываться языки пламени. А Востров забрал мальчика и нырнул за кусты в хозяйственные постройки. Затаился там, и вызвал Фила. — Давай к воротам хоздвора, заберешь мальчонку, — тихо проговорил в трубку, наблюдая, как сторож бегом несется оттуда к горевшему корпусу медблока. Фил подъехал быстро. Как только показалась его машина, Макс сказал ребенку: — Иди с ним, он отвезет тебя к маме, понял? — А ты? — смотрел серьезно, как взрослый. — Я позже. У меня тут дела. Малыш вдруг замер, глядя на него, и тихонько так, очень по-детски прошептал: — Ты мой папа, да? Максиму показалось, что ему сводит горло, и огнем печет в груди. — Да. А сейчас иди с ним. Мама ждет, — сказал он. И перебросил мальчика Филу через ворота. Тот быстро упрятал его в машину и замер, ожидая его. Но Максим махнул ему: — Дану забирай, и ждите. Вызову, когда закончу. — А сам побежал к горевшим постройкам. Чтобы уйти чисто, есть только один способ. глава 45 На территории творился полный бардак. Метались люди, кричали, вместо слаженной работы паника и бестолковая беготня. Но кто-то же наверное, догадается вызвать пожарных, ОБЗ, спасателей. Понаедут и мохнатые ребятки из центра, и представители фармацевтической компании (конечно, у них же тут грохнул пункт сбора сырья!). Времени опять было безумно МАЛО. Но прежде чем начать приводить в исполнение свой безумный план, Максим набрал личный контакт Пашнина. — Да! — рявкнул тот сразу. — Подарочек у меня для вас, — проговорил Макс. — Вижу! — давно такого воодушевления на слышал он в голосе старого волчары. А Максим торопился, говорил рубленно, быстро, скороговоркой: — Детей надо принять. Дать освещение во всех СМИ. Сыграет как катализатор. И позаботьтесь о том, чтобы дети снова не попали в лапы опеки. И Дану Маркелову с ребенком вывести из игры. Пока все. — Понял, — проговорил полковник. — А ты? — Попробую уйти чисто. Долю секунды Пашнин молчал, потом с чувством проговорил: — Храни тебя Господь, Востров. Удачи. — Ага, — пробормотал тот. — Пригодится. Потому что все. Времени не осталось. Он врезался в толпу, как раз, когда психоз достиг максимального масштаба. Зорко выцепил глазом Павловского, тот весьма активно давал какие-то указания, размахивая зажатым в руке журналом. Востром пробился к нему и сходу запричитал, хлопая себя руками по бокам: — Ай, как нехорошо! Ай, мое первое дело — и надо же! Опять вляпался! Как пить дать, выгонят! — Вот вы где, Алексей Викентьевич! — прокричал заведующий, резко на него уставившись, у него аж мелкие зубки оскалились от ненависти. — Ай! — махнув рукой, прокричал Максим. — Давайте сюда ваш журнал, я все подпишу! Чтоб ответственность не на вас… Давайте… Мгновенная работа мысли обозначилась на лице заведующего. Он быстро сунул Максу журнал и шикнул: — Подписывайте, только быстро! Макс живо черкнул в нескольких местах, благодаря Бога за то, бюрократия была, есть и будет. Заведующий после этого значительно приободрился. — Бригаду вызвали? — спросил Макс. — Кхммм, да. Ясно. Сейчас тут будет вся кавалерия в полном составе. Время, время! — Дети?! — резко спросил Макс. — Детей с территории вывели? — Младшую группу всю. Не хватает одного, — поморщился Павловский. — Забился куда-то наверное и сидит. Ничего, потом, когда все закончится, отыщем. Большого труда стоило, не придушить его на месте, но Востров сдержался. Сейчас это было ему на руку. — Александр Иванович, слушайте сюда. Давайте спасать положение. Эвакуируйте остальные группы, сотрудников. Документацию важную. Проявите служебное рвение. Понятно? Павловский деловито кивнул. Опять быстро сообразил, что так он может и спасти свою свою задницу от неминуемого наказания, и даже заслужить поощрение. Но он притормаживал, а времени на убеждение у Вострова не было. Уже слышался вой приближавшихся сирен. — Действуйте! — решительно крикнул он. — Да, да, вы правы, — завертелся заведующий. — А я попробую найти пацана! Может, тогда не выгонят! Где он мог спрятаться? Может, там? И на глазах у всех бросился в развороченный горящий медблок. Есть только один способ уйти чисто — сделать так, чтобы тебя считали мертвым. * * * Время текло мучительно медленно, иссушало душу. Сначала Филипп сидел, уткнувшись в телевизор, но вместо того, чтобы смотреть его, делал звонки, с кем-то переписывался. Дана слышала и не слышала. Она как будто выпала из жизни. Потом был еще один звонок. Входящий. После которого Филипп ушел, предупредив ее, чтобы заперлась в номере и заблокировала дверь. — Никому не открывай и не выходи. Поняла? Жди, скоро будем. И она снова ждала. Только этот виток ожидания было еще тяжелее перенести. Ее заливало холодом и все дрожало внутри. Где-то там, на грани сознания работал оставленный Филиппом телевизор. Чтобы не сойти с ума от нервов, она стала смотреть на экран. Показывали новости, экстренный выпуск. Сначала Дана смотрела, и не могла понять. Слушала и не слышала. Отдельные слова иглами впивались в мозг. Взрыв… Пожар… Дети. Младшая группа. Одного не хватает. Одного не хватает. Одного… Толпа в сквере напротив интерната. Какие-то люди бежали, что-то выкрикивали. Дети! Вой сирен. А кадр перескакивал с толпы в сквере на толпу возле развороченного горящего здания. Одного из блоков интерната. Это был так страшно. То, чего она все время боялась, настигало ее, раздавливало… И вдруг она замерла, глядя на экран, словно окаменела. Знакомая высокая фигура, она бы с закрытыми глазами узнала его. Мужчина бросился в горящее здание, и почти сразу вслед за этим прогремел взрыв. Женщина оглохла. У нее не получалось даже закричать. Вдохнуть не получалось. Она вдруг поняла, что там произошло. В этом блоке погибли… ее мужчина и сын. Но отказывалась это осознавать. А время замедлилось, бесконечно растянулось. Слишком жестоко со стороны судьбы было забрать у нее все и сохранить жизнь. Почему она жива до сих пор? Почему, Господи? Дана всегда была собранной. Ставила себе цели и неуклонно шла к ним, как бы трудно это ни было. Теперь все разом перечеркнулось. Для чего ей жить? У нее даже не будет могилы. Это последняя мысль добила ее окончательно. У нее даже не будет могилы, не будет даже возможности их оплакать. Не будет места, чтобы ее могли с ними рядом похоронить. Резкий стук в дверь. Дробный, условный. Она узнала его, но не отреагировала. Зачем? Снова стук. — Дана, открой! Титов. Она встала, подошла к двери, прошептала: — Уходи, Филипп. Уходи… — Дана! Открой быстро. — Уходи, Филипп. Нет смысла. Секунда злого молчания за дверью, потом он буквально прошипел: — Открывай, живы они! — Что… что… что…? — повторяла она бессмысленно. Невозможно. Очень страшно было поверить. Кинулась трясущимися руками открывать и убирать блокировавший дверную ручку стул. — Да, да… я сейчас… Титов влетел в номер мгновенно, сейчас по нему трудно было сказать, что без ноги. Мужчина двигался стремительно. Сразу же выключил телевизор, а потом вихрем прошелся по номеру, уничтожая следы, какие могли бы остаться от них. Собрал пакет. — Пошли! — Нет, — попятилась Дана. — Я буду ждать. Максим велел никуда не выходить, пока он не придет. — Дана, не дури. У меня Сашка в машине. Дана затрясла головой, нервно сглатывая, это было слишком. — Что…? — Не веришь? В окно выгляни, — зло выдавил Титов. — Быстро! Мальчишка в машине один. Она сорвалась к окну номера бегом. Прямо перед входом в этот гадючник был припаркован внедорожник Филиппа. Она мельком взглянула, увидела беленькую детскую макушку — и все! Слезы застлали глаза. — Уходим! Женщина закивала, зажимая рот рукой, чтобы не разрыдаться, и пошла за ним. * * * Мимо гадски ухмылявшегося администратора надо было пройти так, что тот ничего не заподозрил. Филипп приобнял ее одной рукой пониже поясницы. Она сначала дернулась, потом опустила глаза в пол и залилась краской. — Все нормально? — спросил напоследок администратор и сально ухмыльнулся, разглядывая ее. Сейчас Дана готова была провалиться сквозь землю от стыда. Но хрен с ним! Главное сейчас было убраться отсюда. Уже когда вышли на улицу, Филипп убрал руку и коротко бросил: — Прости. — Ничего, — пробормотала она. — Ничего. Потому что ничего не видела, кроме мальчика, беззвучно повторявшего: — Мама. Мама. Несколько минут она вообще не могла говорить. Прижала к себе Сашку, и все. Спазм. Свело горло. Потом все-таки выдавила: — А Максим? Как же Максим? Нам нельзя без него… Куда мы? Мы сейчас к нему? Филипп в это время уже отъехал от гостиницы, и сосредоточенно вел машину, ныряя в городские переулки. Бросил на нее быстрый взгляд в зеркало заднего вида. Как ей было объяснить, что там все сложно? Что вмешался Пашнин, и ОБЗ взяло весь интернат в плотное кольцо. Что Макса они, может быть, увидят сегодня. Если повезет. И еще неизвестно, в каком состоянии он будет. Но судя по тому, что Пашнин сам назначил место встречи… — Да, — проговорил Титов. — Мы сейчас к нему. — Да, — кивнула она, сильнее прижимая к себе ребенка. А он поразился, увидев, как разливается по лицу женщины умиротворение. глава 46 Максим знал, что у него есть несколько секунд, чтобы проскочить сквозь огонь по коридору до двери аварийного выхода, которую он тогда оставил открытой. Шанс будет всего один. Если его что-то задержит, он рискует оправдать выдуманную им же самим легенду. Там слишком много пластика, токсичный дым, респиратора у него нет. Задохнется — и с концами. А ему нельзя. Он ведь взял на себя ответственность за мальчишку. Молиться Макс не умел, он так, по-простому. — Помогай Господь, — шепнул, и рванулся в горящий медблок. Первый же шаг — пахнуло преисподней в лицо. Но ведь он уже видел преисподнюю, слышал грохот взрывов, свист путь, видел кишки, развешанные по деревьям. Тут всего лишь огонь. И несколько десятков шагов до свободы. Опалило его всего. Но ничего не рухнуло с потолка, ничего не попало под ноги. Повезло. На последнем шаге швырнул внутрь блока небольшой заряд взрывчатки, скорее для шумового эффекта и для отвлечения внимания, чем по делу. И вывалился наружу. На нем тлело, все, что могло тлеть. Обгорели руки, лицо, волосы. Прокатился по асфальту, кое-как сбивая огонь, и давай бог ноги. И тут ему снова повезло. В той стороне не было людей. Все скопились там, перед входом. Короткий рывок — он втиснулся в тот самый мусорный контейнер. Втиснулся, и затих. Выждал минуту, а после сбросил Пашнину короткий условный сигнал. Активировал маячок. А теперь надо было ждать. Снаружи в тот момент происходило много всего. Схлестнулись у интерната разные ведомства, кто возьмет дело под контроль. Но у ОБЗ все-таки хватило авторитета. Оцепили все, полностью перекрыли подходы, начали выводить людей. Допустили только пожарных и еще большой грузовик городской организации по утилизации мусора и твердых бытовых отходов. Грузовик забрал обломки и мусорный контейнер и уехал. Так уж вышло, что забирал Вострова оттуда Толик. Так распределились роли. Его же люди оказывали Максу первую медицинскую помощь. Пашнин подъехал позже. Когда Макс подштопанный и перевязанный сидел в открытом внедорожнике. И тут начался торг. Потому что вместе с Пашниным приехал некий деятель от политики. Из серьезных и четко знающих, чего хотят добиться. А Максим слушал и офигевал потихоньку. Сейчас эти трое, прямо здесь, на заросшем бурьяном и чертополохом пустыре, решали судьбу страны. Фактически, он видел перед собой ключевые фигуры будущего правительства. Передел сфер влияния, экономики, власти. Внутренняя и внешняя политика. Торговались за все. И на все это надо было смотреть с доброй долей цинизма. Ибо люди, как бы красиво они ни говорили, какими бы высокими целями не оправдывали свои поступки, всегда хотят одного — банальной выгоды. У каждого она своя, но большинство, как правило, хочет денег. Одно прошло единогласно — с зонами особого режима для «зараженных» должно быть покончено. Равно как и с самими «зараженными». Следует признать, что от вируса благополучно излечиваются, реабилитировать эту часть населения и вернуть в правовое поле. Это был ключевой вопрос, на котором основывалась политическая платформа. Звучало красиво, однако Востров понимал, что делается это для того, чтобы задушить фармацевтический концерн. Вернее, заставить его поделиться доходами. Вот, кстати. Максиму с самого начала было любопытно, какой интерес в этом во всем Толика. Оказалось до смешного просто. Ему и группировке, которую он представляет, переходит контрольный пакет акций заводов по производству энергетических напитков. Того самого «вкусного» тоника, с биоактивной добавкой. Этот вопрос тоже единогласно решили не освещать вообще. Работает, приносит деньги, вот пусть и дальше работает. Максим слушал, и хохотал в душе. Какие-то потуги кого-то там спасти, излечить, избавить мир от скверны? Деньги, и еще раз деньги. И все же, дело с мертвой точки стронулось. Хоть и медленно, и косо. Люди получат какие-то гражданские права и свободы. Но их же надо будет как-то обеспечивать работой. «Зараженные», которых сейчас используют как дармовое сырье, смогут распоряжаться собой и получат компенсации. Кровь — по-прежнему. Никто не собирался сворачивать производство. Но. Теперь это будет делаться в разумных пределах и добровольно. И, разумеется, за плату. Важный момент, что из всей этой линейки исключаются дети. Это тоже однозначно. В принципе, если раскрутить умеючи, одного скандала с забором крови у детей в закрытых интернатах хватило бы, чтобы свалить на предстоящих выборах действующее правительство. — И это целиком и полностью твоя заслуга. Макс, — повернулся к нему Пашнин. Максим только поморщился. Когда он лез в тот интернат, ему просто надо было вытащить мальчонку. И никакое это было не геройство. А просто… Ну не лезут люди под пули или в огонь за идею или за политику. Это за своих родных и близких человек из шкуры вывернется. А Бог все сверху видит. И помогает. Потому что больше некому. Впрочем, что это его понесло. — Так ты точно не передумаешь? Дам тебе одно из ключевых направлений. Будете с Титовым в паре работать. — Да нет. Спасибо, Михаил Аркадьевич, мне лучше посмертно. Ну и потом. По программе защиты свидетелей. Куда-нибудь в глушь. В деревню. Пашнин смотрел на него недолго, потом сказал, как отрубил: — Хорошо. И повернулся к деятелю от политики, уже начавшему проявлять нетерпение. Надо было дальше решать судьбы мира. А Максу уж тем более было не до того. Он заметил приближающийся автомобиль Титова. А в нем темную макушку Даны и светленькую детскую макушку. И все остальное сразу потеряло значение. глава 47 Ей казалось, что они едут уже очень долго. И то, что Титов увозит их за город, тоже пугало. Немного. Дана на всякий случай спросила у него еще раз, про Максима, он скосился на нее в зеркало заднего вида и бросил: — Скоро приедем. Вы встретитесь с ним на месте. А потом просто молчала, прижимая к себе ребенка. И чем дальше они отъезжали от города, тем ей становилось тревожнее. Мальчик, чувствуя состояние матери, вообще примолк и прижался к ней, как маленький зверек. Худенький, бледненький. «Ничего», — повторяла она про себя. — «Откормлю, накупаю, наглажу, начищу. Все будет хорошо…» И озиралась по сторонам, пытаясь понять, куда ее везут. А они давно уже гнали по какой-то незнакомой дороге, и по обе стороны — заброшенные поля, лесопосадки. Старые заброшенные постройки, кое-где остатки сетки Рабица. Большой город вдалеке. Еще раньше Титов включил радио, оно тихонько жужжало, вещало новости, пело песни на какой-то там волне. Но песни все бестолковые. Попса. Дана никогда особо не любила попсу. На ее памяти уже и война прошла, и мир разделился на две уродливые половины — на чистых и «зараженных». А песни все те же. Под тихое жужжание радио пришли разные мысли. Думала ли она, что так будет? Когда сидела в приемной управления по делам перемещенных и ждала вызова, чтобы получить разрешение посетить интернат, Дана рассчитывала дожить, увидеть Сашеньку. А потом вернуться в зону и умереть. Если только чип не убьет ее раньше. Да она на чип тот согласилась, только потому что считала себя смертницей. Сколько всего за это короткое время произошло. Наверное, она очень счастливая женщина. Радио умолкло. Филипп включил другие, раритетные записи. И Дана затихла, слушая хрипловатый голос певца: Белый снег, серый лед, на растрескавшейся земле. Одеялом лоскутным на ней - город в дорожной петле. А над городом плывут облака, закрывая небесный свет. А над городом — желтый дым, городу две тысячи лет, Прожитых под светом Звезды по имени Солнце… И две тысячи лет — война, война без особых причин. Война — дело молодых, лекарство против морщин. Красная, красная кровь — через час уже просто земля, Через два на ней цветы и трава, через три она снова жива И согрета лучами Звезды по имени Солнце… И мы знаем, что так было всегда, что Судьбою больше любим, Кто живет по законам другим и кому умирать молодым. Он не помнит слово "да" и слово "нет", он не помнит ни чинов, ни имен. И способен дотянуться до звезд, не считая, что это сон, И упасть, опаленным Звездой по имени Солнце… (Виктор Цой "Звезда по имени Солнце") Дана крепче прижала к себе Сашку, молясь про себя: «Господи, только бы с Максимом было все в порядке…» И закрыла глаза, чтобы не думать о том, что, песня пророческая. А когда открыла, Титов уже свернул куда-то в сторону пустыря. «Все», — почему-то подумалось ей. — «Все…» Машины. Внезапно. На пустыре. Стояли в круг. И в одной из них она узнала Максима. Дверь внедорожника была открыта, он сидел, поставив ноги на землю. Узнала и задохнулась. Руки перевязаны, сам еще больше почерневший, лицо обожженное, на голове повязка. Сын увидел его и вдруг подался вперед, прилип к стеклу и тихо восторженно прошептал: — Папа. Там мой папа. А у нее сердце зашлось. Не посмела возразить. Не сейчас. После когда-нибудь она ему объяснит. Объяснит сыну, что… — Приехали, — устало проговорил Филипп, останавливая машину. — Все, можно выходить. И обернулся. — Ну? И действительно. Она видела, что Максим встал, выпрямился и ждет. Саша вырвался вперед, подбежал к Максу. Как она шла по пустырю эти пару десятков метров, Дана не помнила, ног под собой не чувствовала. А вокруг были люди, говорили, жестикулировали, Филипп сразу пошел к ним. Она узнала Пашнина, и Толика, механически поздоровалась. Там был еще кто-то третий, явно высокого полета птица, приходилось ей видеть таких… деятелей. С ним она поздоровалась тоже. Хотела пройти мимо, но тот ее остановил. — Вы Дана Маркелова? — Да, — сжалась она, ища взглядом Максима. — У меня к вам предложение. Мужчина поправил галстук и заговорил по деловому. Харизматичный, четкие фразы, рубленные жесты. Сразу видна привычка работать с электоратом. — Нам нужен хороший спикер. Ответственный, который не запьет и не сорвет всю программу. И вы нам подходите. Внешность у вас вполне удовлетворительная. У вас есть собственный опыт пребывания в зоне особого режима. Ведь вы же сама из… — он прокашлялся в кулак. — Кхммм. Из зараженных. К тому же, вы мать! Ребенок в данном вопросе — это сильнейший аргумент. За вам пойдут, вам поверят. Дана молчала, пораженная тем, что ее ребенок — аргумент. А тот очевидно воспринял ее молчание иначе. Решил подогреть обещаниями. — Мы, со своей стороны, обеспечим вам достойную оплату и временное жилье. А дальше, как пойдет. Господин Востров отказался, но вы могли бы стать лидером движения. И тут она включилась. — Нет, вы знаете, я тоже откажусь. Трепать все это личное, пережитое? Она забыть хотела все как страшный сон. Тень неудовольствия пробежала по лицу политического деятеля, заметно было, что он жалел о потерянном времени. — В таком случае, всего доброго. И потерял к ней всякий интерес. А она наконец добралась. Максим сидел на приступке внедорожника, Сашка на сидении рядом с ним. И книжка у него откуда-то. Большая. С картинками. Дана подошла и тихо присела рядом. Хотела сказать, как… А слов-то нет, горло свело. — Больно? — едва слышно прошептала, боясь коснуться. — Уже нет, — хмыкнул он. — Бывало хуже. * * * Они сейчас молчали оба. Потому что чужие люди кругом, и вся эта обстановка невольно вызывала напряжение своей неопределенностью. Ведь, в конце концов, по всем документам их не существует. Нет человека, которого зовут Максим Востров, нет Даны Маркеловой. И мальчика Саши Маркелова тоже нет. Есть неудобные свидетели. Ничего не мешает сделать так, чтобы свидетели исчезли. Максим понимал это как никто другой. И начал осматриваться, куда, что и как, чтобы если вдруг придется пробиваться, а он не один. Потому что переговоры на пустыре как раз заканчивались, и за этим могло последовать что угодно. У него всего-то была хлипкая надежда на старую дружбу Фила да ниточка доверия, что Пашнин своих не бросает. Но иногда такая вот хлипкая ниточка может удержать весь земной шар и не оборвется. P.S Их опять куда-то везли. Долго. И Дана понятия не имела, куда их везут, и что будет дальше. Стемнело. Саша так и заснул с той книгой. Максим молчал рядом. Был вертолет, снова молчание и ночь. Наконец высадили у какого-то хутора, где-то на окраине леса. Там был довольно приличный домик, с виду не развалюха, плетень вокруг, и даже стекла целы. Огород, сад. Запущенный, но все же. Теперь ей с сыном придется жить здесь по программе защиты свидетелей. Она была не против и работы не боялась, а Саше даже лучше в деревне. Она боялась другого. Из вертолета выгружали вещи, баулы какие-то, ящики, тюки. Много. Пока это делали, Дане сказали идти в дом, к ребенку, а еще лучше, ложиться спать. А ей страшно было лечь спать. вдруг Максим уедет. Ведь он для них сделал все, что обещал, и даже больше. Куда уж больше. Но опасность миновала, а о другом, о главном, они никогда не говорили. И у нее не было морального права просить его об этом. Стояла на крыльце домика, смотрела, как он разговаривает с военными у вертолета. Как они вместе смеются каким-то шуткам. Потом мужчины в форме стали рассаживаться в крылатую машину. А она замерла, прижав ко рту ладонь. * * * Пашнин не хотел его отпускать, звал вернуться. Говорил: — Отдохни, Востров, подумай. Будет должность, карьерный рост. Сейчас такое начнется, будешь востребован как аналитик. Аналитик? Он? Ну-ну, мысленно усмехнулся Макс. Лет эдак через сто, может быть, не раньше. А пока у него были совсем другие планы. Он собирался просто жить. И сейчас краем глаза видел, что Дана так и стоит на крыльце. Ночь на дворе, а она не заходит. Замерзнет же. Но ему надо было убедиться, что их точно оставили в покое. Дождался, пока вертолет взлетит, а потом закрыл за собой калитку, разом отсекая весь внешний мир, и пошел к ней. После того, как ты столько раз прошел через смерть, просто жить — это здорово.