«Привидение» – самое нежное прозвище из тех, что давали мне соученики, когда вообще замечали. Да что там одногруппники, ко мне даже посетители бара никогда не приставали. Меня это, конечно, радовало, но это всё же показатель. Как говорила Грейси, моя бывшая соседка по комнате: «Мужики не собаки, на кости не бросаются». Но что поделать, если я всю жизнь была худенькой, а после поступления в колледж стала и вовсе тощей? Хроническая усталость и недосып, перекусы на бегу и, как оказалось, ещё и болезнь, красоты мне определённо не добавили. И было бы очень странно, если подобная бледная немочь, как я, могла бы привлечь Кристиана как женщина.

Скорее уж я пробудила в нём некий инстинкт защитника, опекуна, он же врач, видимо, заботиться обо мне – это у него уже на уровне инстинкта. Его семья вся заботливая, стоит вспомнить, что некие, пока незнакомые мне близнецы, сдают кровь, которую доктор Джеффри переливает раненым, чтобы поддержать, а то и спасти им жизнь этой панацеей. Со мной, видимо, то же самое.

В общем, радуйся тому, что имеешь, Джинни, и не мечтай о несбыточном. С этими мыслями я встала, мельком отметив, что лежал Кристиан, оказывается, поверх укрывавшей меня простыни, и направилась в ванную, куда меня настойчиво манил зов природы. Кстати, странно, что ночью я не вскочила по тому же зову ни разу, прежде даже те несколько часов, что мне удавалось поспать, приходилось прерывать для привычного похода в туалет. Неужели волшебное лекарство и здесь тоже подействовало? Как замечательно! Кстати, а колено не болит вообще, словно бы я на него и не падала!

Разделавшись с самой насущной проблемой, я подошла к раковине, чтобы умыться и, случайно взглянув в зеркало, застыла, забыв открыть воду. Чуть нахмурившись, я рассматривала своё отражение, пытаясь понять, что не так? Что-то изменилось, но что? И тут до меня дошло – синяки! Синяки под глазами исчезли. Совсем! Невероятно! Они так давно стали частью меня, что я перестала обращать на них внимание. Первое время, по совету той же Грейси, я ещё пыталась их замазывать тоналкой, но получалось только хуже, тонкий слой их не брал, а более толстый превращал моё лицо в какую-то посмертную маску. Так что я махнула рукой и перестала обращать на эти синяки внимание. Ну, есть и есть, у меня хватало других забот, чтобы ещё и об этом переживать.

А теперь они исчезли, так, что собственное лицо мне показалось незнакомым. Чудеса!

Решив проверить всё до конца, я быстро осмотрела все свои повреждения, о которых помнила. Синяки, ссадины, ожог – всё исчезло практически без следа, лишь немного другой оттенок кожи указывал на то, что она была повреждена в этом месте. А вот шрамы остались, с ними ничего не произошло. Что, в общем-то, логично – по словам Кристиана, «волшебная» кровь лишь помогает регенерации человека, излечивает то, что человек и сам бы излечил со временем, а шрамы человеческий организм не излечивает. И шрамы Томаса эту теорию подтверждают.

Но как же тогда Арти? Ведь, в отличие от моих синяков, его болезни со временем никуда бы не делись. Даже с помощью медицины. Как же его собираются вылечить? Но ведь собираются, и уверены в успехе. В общем, я запуталась, поэтому лучше просто приму на веру исцеление Арти, как в это верят все остальные.

Кстати, об Арти! Чем дольше я стою тут, уставясь в зеркало, пока мои мысли мечутся в бесполезных попытках понять то, что лучше просто принять на веру, тем сильнее отдаляю нашу встречу. Мы не виделись уже два дня, малыш, наверное, расстроен такой длительной разлукой, так что лучше поспешить.

Быстро приведя себя в порядок, я надела новую одежду, найденную там, где оставила свою, грязную после вчерашнего падения – судя по всему, это тоже результат щедрости пока ещё незнакомой мне Джулии. Из моих вещей остался только ремень с сумочкой, который я продела в одолженные мне джинсы и вышла в спальню.

Кристиан уже снова был там, в черных брюках и синей рубашке, сменивших одежду, в которой он спал. Он был чисто выбрит, а чуть влажные волосы убраны в хвост на затылке. Я подавила порыв попросить у него резинку, чтобы тоже собрать свои волосы в хвост, почему-то застеснялась и лишь привычно убрала пряди с лица за уши. Кристиан устанавливал стойку для капельницы возле уже убранной кровати.

– Тебе нужна ещё как минимум одна порция крови, – поясни он, поймав мой взгляд. – Но сначала – завтрак. Пойдём.

Он протянул мне руку, и я, ни секунду не раздумывая, подала ему свою. Аккуратно взяв мою маленькую ладошку в свою огромную, он вывел меня из спальни на лестничную площадку, на которую выходила ещё одна дверь.

– Это будет комната Арти, – пояснил он, приоткрыв дверь и демонстрируя мне ещё одну спальню, раза в два меньше той, которую мы покинули. – Я ею не пользовался, мне одному она вроде как была не нужна, так что её нужно будет немного переделать. Но, учитывая, что скоро мы переезжаем в долину…

– Куда? – переспросила я. В принципе, скажи он, что мы переезжаем в Антарктиду или на Луну, я лишь спросила бы, к какому сроку собрать вещи, поскольку готова была ехать с Кристианом в прямом смысле на край света. Но мне просто стало любопытно.

– Мы так называем то место, где расположен посёлок, в котором члены нашей семьи живут, когда хотят отдохнуть от города. Просто Долина, с большой буквы. Тебе там понравится и Арти тоже, я уверен. И так будет безопаснее.

– Безопаснее?

К этому моменту мы спустились по лестнице на первый этаж и прошли в просторную, залитую солнцем светлую кухню – её окна выходили на восток, как и окна спальни. Усадив меня за обеденный стол из светлого дерева, Кристиан начал доставать продукты из забитого под завязку холодильника – похоже, Рэнди несколько иначе, чем я, понимала выражение «продукты на первое время».