– Умоляю, не трогайте нас. Мы ничего не сделали, пожалуйста, дайте нам уйти...

– Что говорит эта карга? Я ничего не слышу, - один из них сдернул с Сониной головы платок, за которым она пряталась.

И аж присвистнул, увидев ее.

– Оооо! Надо же! И где ты пряталсь? А? Иди сюда, синеглазка.

Дальше все было слишком быстро и страшно для понимания. Вожак выдернул Соню с телеги и посадил на своего коня, крепко обхватив за пояс. А другой точно также выдернул мальчишку, схватив его за шкирку, как кутенка. Нол взвизгнул:

– Мама!
– и заплакал.

Она стала вырваться, но жесткая рука на ее талии сдавила так, что стало трудно дышать, а у самого уха раздался шепот:

– Тихо-тихо. Не хочешь, чтобы пацану перезали глотку? Тогда пусть замолчит.

Ребенок. Его жизнь. Ее лишили даже возможности сопротивляться, пусть это и бессмысленно. Будь она одна, дралась бы, царапалась, вынудила бы ее убить, но не сдалась. А впрочем...

Когда смысл сказанного дошел до Сони, она смогла выдавить:

– Нол, прошу тебя, не плачь. Молчи, Нол. Умоляю, молчи, чтобы не случилось.

Ребенок сразу замолчал, уставившись на нее расширенными от ужаса глазенками. Слезы катились по его щечкам, но больше мальчик не издал ни звука. Он смотрел на Соню так, словно знал, что именно должно произойти. И это знание в глазах ребенка было ужасно.

А вот разбойники заметно оживились. Это специфическое мужское предвкушение забавы читалось в них. В том, как заметно прибрели тягучую сексуальную хрипотцу их голоса, в том, как неосознанно подались ближе. А вожак продолжал с интересом разглядывать.

– Где ты пряталась? Такая красотка... ммм?

Разбойники заржали. А Соня затряслась, понимая, насколько она бессильна рядом с ними. Мужчина говорил совсем негромко, но его низкий голос отдавался ужасом в ее душе.

Внезапно он пришпорил коня, держа одной рукой поводья, а другая в это время сжала ее грудь через одежду. Помяв, словно попробовав, он перешел к другой груди и пророкотал ей в ухо:

– Не дергайся. Будь умницей и обслужи. И может быть, я оставлю тебя себе.

– Эй, Харт, а нам?
– зашумели остальные.

– Ладно, черт с вами, но я буду первый, - проговорил так, будто одаривал великой честью.

Ехать пришлось недолго, Оказалось, временный лагерь разбойников был совсем рядом. За то короткое время, Соня сто раз успела проклясть себя, что потащилась по этой дороге.

Но и оставаться там в деревне среди трупов она не могла!

Ей, городскому жителю, надо было к людям. Есть же тут города? Если есть люди, значит, есть и города.

Но теперь это все неважно. Теперь ее куда-то тащат, где скорее всего изнасилуют всем скопом.

Господи... не со мной это... не со мной...

***

На их появление отреагировали моментально, кроме нескольких, стоявших на страже, остальные мужчины стянулись к ним, разглядывая трофей вожака.

Тот уже спрыгнул наземь, стащил Соню с коня и теперь, крепко держа ее за руку выше локтя, раздавал указания.

Тот досадливо поморщился, махнул кому-то и Нола заперли в одной из клеток. Соня потянулась за малышом, но разбойник дернул ее на себя:

– Ты лучше о себе думай, красотка. Тебе сейчас не до твоего щенка будет.

Опять это звериное ржание, полное похоти.

Он подтащил Соню к палатке и втолкнул, задержавшись на пороге. Но остальные-то не ушли. Так и остались сидеть там, ждать своей очереди как псы. Голоса снаружи звучали весело, только Соне было не до смеха.

– Харт!

– Чего пристали?

– Оставь и нам немного.

– Пошли к черту!
– хохотнул он в ответ.

– Харт, ты обещал!

– Да, я помню. А теперь отвалите.

– Харт, не будь жадиной, дай посмотреть.

– Отвалите, сказал!

И не обращая внимание на ропот снаружи, вошел. Соня хоть и ждала этого момента, не смогла сдержаться, отскочила. А тот встал у входа, разглядывая свой трофей. Спросил неожиданно:

– Откуда ты там взялась? Почему я тебя в деревне не видел? Пряталась?

Обошел по кругу.

– Раздевайся, - услышала его голос.
– Давай, если не хочешь, чтобы я порвал тряпку, которая на тебе.

Она закрыла глаза, понимая, что бессильна перед судьбой.

Не было сил бояться. Не имело смысла сопротивляться. Не было духа безропотно принять.