— Черт! — выругалась я, чувствуя подкаты тошноты и бурчание желудка.

— Плохая была идея, — признал свою ошибку Сэм.

— Да уж.

Мы отвернулись друг от друга в разные стороны и сделали вид, что внимательно рассматриваем вечерние улицы, хотя рассматривать там откровенно было нечего.

Спустя долгие, показавшиеся мне вечностью, полчаса Изил вернулся, и, как ни в чем не бывало, продолжил рассказывать нам о чем-то своем.

Мне уже было все равно. Я готова была уснуть голодной, прямо в этой старой и холодной машине, на плече у Сэма.

Наконец, мы въехали на небольшую площадь, в центре которой было нечто похожее на сквер с парой деревянных лавочек, и несколькими чугунными фонарями, освещавшими неприглядную, залитую чем-то бурым брусчатку.

Наш проводник остановил машину возле небольшого двухэтажного здания, второй этаж которого был недостроен, и представлял собой что-то среднее между хибарой жителей Чада, которые мне довелось увидеть, и сараем в саду моего отца, в котором он хранил инструменты.

Стена над дверью в дом была обложена убогой коричневой плиткой, а справа от двери в большом глиняном горшке стояла почти лысая пальма.

В двух окнах первого этажа горел свет. Изил вышел из машины, жестом попросив нас подождать. Затем что-то пояснил Сэму.

— Он сказал, что его жена не должна меня видеть, поэтому он сейчас скажет ей приготовить для нас ужин и постель, и закрыться в своей комнате. Только после этого мы можем войти в дом.

— Боже, сколько сложностей! — выдохнула я, смирившись уже со своим жалким положением приживалки в арабском доме.

Через несколько минут хозяин дома вернулся за нами.

Внутри было все очень просто, но чисто. Цвет стен немногим отличался от улицы, на полу лежали плетеные коврики, а вокруг окон была выложена традиционная марокканская геометрическая мозаика в бело-голубых и желтых тонах.

На полу нас ждали два матраса с подушками и одеялами из верблюжьей шерсти, а по центру комнаты был накрыт низкий стол с огромной тарелкой кускуса и двумя чашками чая, от которых шел ароматный дымок.

Я была готова просто упасть на свой матрас и забыться сном младенца.

Изил показал нам дверь в туалет и душ, поклонился и ушел в соседнюю комнату.

Мы с Сэмом устало плюхнулись на пол, и с жадностью набросились на еду. Блюдо, несмотря на свою простоту, оказалось божественно вкусным. Приправленная куркумой и мятой, пшеничная крупа таяла во рту. А тушеное на пару мясо ягненка сочилось и оставляло после себя нежное послевкусие лимонного сока.

После еды ко мне вернулась ясность ума. Я сделала несколько глотков бодрящего мятного чая и укуталась в одеяло.

— Я надеюсь, ты еще не отдал ему деньги? — спросила я у жующего Сэма.

— Нет. Мы договорились, что деньги он получит по возвращению в Касабланку. Независимо от того, найдем мы Кевина или нет.

— Хорошо, — я кивнула. — Это правильно.

— Я спрятал нужную сумму в подкладке рюкзака.

— Боже, Сэм! Кто же так делает? Нужно было оставить их на карте!

Сэм отставил тарелку и вытаращился на меня.

— Ты ему не доверяешь? — спросил он меня.

— Я в этой стране никому не доверяю.

— Линда, все будет хорошо. Изил порядочный человек.

— У него на лбу это что ли написано? — вскипела я.

— Тише-тише, мы в чужом доме. — Шикнул на меня Сэм.

— Я надеюсь, я очень сильно надеюсь, что мы благополучно доберемся до этого проклятого Волюбилиса, найдем там Кевина и живыми вернемся в Касабланку.

Я обижено надула губы и отвернулась к окну. Где же я нахожусь? Что это за место? Я обещала Миранде прислать этот адрес. Я осторожно выглянула за дверь и посмотрела на стену дома. Ничего. Ни улицы, ни номера дома. Единственным способом прояснить адрес остался мой телефон и встроенный в него навигатор. Я открыла карту и нажала кнопку «определить местоположение». Аппарат радостно замигал, выдав мне только координаты — широту и долготу. Что ж, Мэнди, придется тебе ознакомиться с системой координат.

Я скопировала цифры в буфер обмена и вставила их в текст сообщения. Затем нажала «отправить».

Следующий сеанс связи утром. Спокойной ночи, Мэнди. Спокойной ночи, Рэй.

Часть I. Глава 36

Глава 36.

Я проснулась рано утром, закутанная в одеяло до самого носа. Холод был жуткий. Не больше 8 градусов, да еще и в неотапливаемом помещении с открытыми нараспашку окнами. Я приоткрыла глаза и увидела перед собой тощие мужские щиколотки, покрытые густой черной растительностью. Подняв взгляд выше, я поняла, что хозяин дома убирает за нами со стола. К его уху был прижат мобильный телефон времен зарождения сотовой связи — огромный, черный, с толстой короткой антенной, напоминающий рацию. Он говорил очень тихо, к тому же на берберском, но одно слово он повторял чаще остальных — Мекнес.

Несмотря на мои нулевые познания арабского, смысл этого слова я понимала. Он говорил о городе, в который мы направлялись. И в эту минуту я начала молиться, чтобы тот, кому он твердил что-то по телефону, оказался его родственником, а не сообщником в планируемом преступлении.

Изил неудачно задел рукой железную ложку, и она со звоном упала на бетонный пол. Противный звон раздался в нескольких сантиметрах от моих барабанных перепонок. Скрывать свое пробуждение больше не было смысла, так что я присела и попыталась натянуть на лицо приветливую маску.