— Подавитесь, сволочи! — заявила она.

Онемевший студент, в самое сердце пораженный актом невиданной щедрости, застыл на пороге. На его плечах перламутровыми погонами задержался искусственный жемчуг, а под ногами всеми цветами радуги переливались мелкокалиберные бусы.

— Спасибо за богатство, но почему сразу сволочь? Всего на день уехал.

— Меня ограбили, — пожаловалась Аня. — Браслет с руки сорвали.

— Стеклянный? — поинтересовался Валдис, раздвигая ногой бижутерию.

— Золотой.

— Ух, ты, здесь и такие водятся.

Он показал на дверь.

— Я звонил, но звонок не работал. Смотрю, электрический щиток распахнут. Кто-то выкрутил пробки и бросил их на пол. Давно приходили грабители?

— Недавно. Судя по шуму, — показала пальцем вверх, — лютуют у соседей. Скорее всего, подростки.

Валдис стряхнул с плеча жемчуг и побежал вверх по лестнице. Вернулся довольно быстро и протянул Ане утраченное золото.

— Права, малолетки балуются. Обкололись, заигрались.

Он подобрался ближе и стал рассматривать опухшую скулу девушки. Аня прикрыла пострадавшую столону лица рукой.

— Кажется, я этой шпане мало навалял, — заявил он, снова направляясь к выходу.

— Стой! Подростки меня не били. Другие постарались.

Валдис присел на диван, и Ане отчего-то показалось, что между ними появилась глубокая трещина, быстро превращающаяся в приличную канаву.

— Продолжай.

— Меня украли, — вяло сообщила она, отказываясь докричаться до человека на той стороне канавы.

— Кто?

— Не знаю. Спроси у толстого Жорика, он с ними ближе познакомился.

— Тебя умыкнули за компанию с Жоркой?

— Нет. Машина похитителей протаранила его драгоценное авто.

Валдис расстегнул куртку и вытащил из кармана очередную коробку спичек. Достал одну, повращал ее пальцами и сломал.

— Сначала и поподробнее.

— Не приказывай! — осадила его Аня. — Подробностей? Хорошо. Начало истории: сплю в одежде на диване. Вот не надо взглядов косых! Просыпаюсь от звонка. Открываю дверь, а на пороге два отморозка. Хватают меня и без объяснений тащат по лестнице.

Аня покосилась в сторону кухни. Кофейку бы сейчас и покрепче.

— Середина истории: едем в подбитой иномарке. Чтобы я гармонично вписалась в окружающую обстановку, меня тоже двинули скуле. Судя по обращения, для похитителей я — вещь. Вскоре одному из них гормоны в голову стукнули. Он пересаживается ко мне на заднее кресло и…. с большого перепуга выдаю фразу «Я люблю тебя» на чужом языке. Попадаю в точку.

Ане захотелось почесать руку, потом ногу.

— Жжешь.

— Угу. Джигит тоже вошел в транс. Пользуясь замешательством, честно сознаюсь, что мой шурин — коренной житель гор, наш город — его хаза, а Москва — столица России. Одновременно подбираюсь к водителю и шепчу ему фразу «Стена, я люблю тебя!». Он задумывается о смысле жизни и со всей дури врезается в тачку Жорика.

— Спектакль. Можно аплодировать?

— Да, как хочешь. Окончание истории: Жорик и его охрана трясут похитителей, а я пересаживаюсь из одной битой машины в другую. Меня любезно отвозят домой. Начало новой истории: сплю на диване в халате, — Аня косится на Валдиса. — Ночь продолжается. Звонок в двери. Пришли электрики…

Студент отмахивается от электриков.

— Куда джигиты тебя везли?

— Не знаю. Автомобили столкнулись где-то на окраине. Но там памятник стоял: мальчик с веслом и …байдаркой, наверное.

— Привиделось?

— Темно было. За байдарку не ручаюсь.

— Ты безалаберная. Совершенно не отвечаешь за свои действия. Порхаешь…

— Ты тоже порхал. Если искал серьезную и здравомыслящую, пришел не по адресу.

— С кем я связался?

— Со мной, май дарлинг. Я тебе нравилась.

— Нравилась — разонравилась! Болтаешься в чужих автомобилях по ночному городу. Прощай.

— Бай-бай.

Валдис ушел, хлопнув дверью. Парфюмерия на зеркальном столике зашлась мелодичным перезвоном. Аня задумчиво придержала флакон с духами и подумала, что за ночь и утро огребла полный комплект неприятностей.

— Спать, — скомандовала она усталому отражению в зеркале, после чего приподнялась на цыпочки и отключила дверной звонок.

Проснулась Аня аккуратно к обеду. Ничего не включая, порадовалась спокойной жизни, а потом любопытство взяло вверх. Нет, телефон включать она не стала. Просто проверила электронную почту. Игорек был тот еще романист. Если он не мог до кого-то дозвониться, а мысль донести страшно хотелось, он писал целые простыни текста. Вот и сейчас, запивая печенье чаем, она читала пространное эссе Игорька: