Утро, наверное, было добрым. Проснулась я в гордом одиночестве, а внучка поразила приятным разнообразием.

— Канализация — это от слова анализы, да? Потому что мы туда какашки смываем? — поинтересовался ребенок.

— От слова «канал», то есть труба, по которым уходит все, что мы смываем, — пояснила я.

— Э-э-э, а теплого молока не будет? — возмутился недовольный таким разнообразием кот.

На кухне кто-то гремел посудой, умопомрачительно пахло сваренным кофе. Я его не пью, но ничего не могу с собой поделать — аромат обожаю.

— Мам, иди завтракать! — крикнула дочь. — Я всех накормила, одна ты неохваченная осталась.

Приятно.

Начальник не подвел, позвонил до того, как я успела всунуть ноги в тапки. Диктовал бодро, спешил. Не знал, наверное, что определиться с предлогами «в» и «на» мне помешал любимый и чуткий супруг. Список вновь оказался длинным. В конце я приписала еще один пункт: «Определиться с местом и направлением». Подумала и два раза подчеркнула последнюю мысль.

Дракон и ведьма загадочно улыбались и надеялись на лучшее.

Завтрак оказался выше всех похвал: зеленый салат, тосты, аппетитно нарезанный апельсин и чай с почти свежим молоком. Кира увлеченно приклеивала в альбом кусочки цветной бумаги, усердно орудуя клеем-карандашом. Выходило кривовато, но ее удовольствию это не мешало.

— Олечка, глянь, как дельно выходит, — сообщил мне ребенок.

— Так даже я смогу, — фыркнул кот.

Я улыбнулась внучке, укоризненно посмотрела на Кузьму и, отхлебнув горячий чай, решила во что бы то ни стало радоваться новому дню. Получилось. Недолго. С минуту, примерно.

В ванной комнате раздался грохот. А потом…

– *Вырезано цензурой*! Да, что б тебя! *Вырезано цензурой*! — орал муж.

— Там мокро, — сообщил, уже сбегавший на разведку, кот.

— Фонтан! — восхищенно завопила Кира, прыгая где-то в коридоре.

— Сережа! — простонала я.

Мы с дочкой переглянулись. И в этот самый момент в квартире раздался звонок.

— Ты кого-нибудь ждешь? — спросила я дочь.

— Только пенсию лет через тридцать пять! — выпалила она.

— Тогда ты — в ванную, а я открою!

Покинув свободный от всех проблем, спокойный островок кухни, мы с Анной вышли в коридор и, как две каравеллы, разошлись в разные стороны.

– *Вырезано цензурой*! — услышала ее нежный голосок прежде, чем открыла дверь.

И едва я это сделала, как мне в лицо брызнули чем-то дурно пахнущим, явно алкоголесодержащим с примесью хлорки и еще чего-то едкого. Причем, проделали процедуру не единожды. В глаза целились, паразиты!

«Ограбление!» — хотелось заорать, но дыхание сперло, и я закашлялась.

Глаза безбожно слезились, а горло першило. Пока моргала, пытаясь вернуть зрение, отфыркивалась и отплевывалась от попавшей в рот и нос мерзкой субстанции, бандиты никак себя не проявляли. Даже не пытались ворваться в квартиру. Странные какие-то!

В ванной матерились на два голоса, а, быть может, даже уже на четыре, если принимать во внимание мяуканье кота и нечто непереводимое восхищенное внучкино. Я последний раз зажмурилась и, распахнув глаза, все же взглянула на визитера.

«Ну, здравствуй, наш большой брат с Альфы Центавра!» — мысленно поприветствовала гуманоида.

Прикид у него оказался так себе. Нет, в смысле, затейливый, конечно, но если брать каждую вещь наряда пришельца по отдельности, то они вполне опознавались среднестатистическим земным обывателем, то есть, мной. Инопланетянин где-то успел урвать медицинскую или не очень маску, сшитую их розовой ткани в веселенькое сердечко, диэлектрические перчатки по локоть и желтые резиновые сапоги. Из обычного полиэтиленового пакета брат по разуму сварганил себе манишку, проделав посередине дыру и натянув его на довольно узкие плечи. Апогеем этого непотребства я бы сочла связку чеснока, которую вместо ожерелья нацепил наш вселенский брат. В руках он держал голубенький опрыскиватель для цветов, чем, по всей вероятности, и воспользовался, лишая меня зрения.

— Приветствую тебя, друг! — как мне казалось, величественно и торжественно произнесла я, всем своим видом показывая, что земляне мирные, ни разу не мстительные и выступают против любых вооруженных конфликтов.

— Здравствуй, Оля, — ответил альфацентаврянин голосом моего соседа снизу.

— Денис? — удивленно выдохнула я.

— А ты что, небожителя ждала? — хмыкнул он.

— Не то чтобы… — замямлила я. — А ты, собственно, чего пришел-то?

Меня терзали смутные предчувствия, что явление Дениса и разухабистые словечки в ванной как-то взаимосвязаны. Словно они были двумя половинками чего-то целого.