Так, например, я понял, что они охотятся именно за Нао, которая должна стать для них очередной жертвой. Почему я пришел к этому выводу? Из-за полностью законченной и готовой пентаграммы. Они нарисовали ее, чтобы принести очередную жертву ради своего этого дурацкого апокалипсиса. По синякам на руках мертвой сестры моей подзащитной я могу сделать вывод, что ее пленили. И раны на ее лице свидетельствуют о побоях.

Может, конечно, ее били до того, как пленить, но ведь ссадин и синяков по ее телу больше нигде не было видно – каюсь, пришлось проверить, но честно никаких эмоций у меня это не вызвало. Да и убили ее далековато от пентаграммы, что вряд ли допускается по ходу ритуала, и её тело направлено совсем в другую сторону, что свидетельствовало о том, что ее туда не тащили.

Короче, через несколько минут размышлений я принял за факт то, что их целью является Нао. И как показывает пример сестры Екатерины — за своей целью они в любом случае возвращаются даже через несколько лет.

«Ждать столько, конечно же, мы не будем», — посмотрел я на спящую девочку. – «Но меня мучает другой вопрос… С каких пор моя жизнь превратилась в детектив?!» — мысленно взвыл я.

— Эх, устал, – вздохнул я, развалившись на относительно целом диване.
– - Давненько я так не заставлял свои мозги работать...

Я решил на этом же диване и отдохнуть. Девочка лежала рядом со мной. С ней было что-то странное. Она спала. Просто спала, а не находилось в бессознательном состоянии. Но что еще страннее, если ее положить или отпустить, она начинала морщиться, ворочаться, и создавалось четкое ощущение, что ей снятся кошмары. А вот стоило ее взять на руки, обнять или просто показывать, что я рядом, она сразу успокаивалась.

Подобную зависимость от себя я почувствовал впервые. Даже несмотря на то, через что прошла Алиса, она перенесла это легко. Ее никогда не мучали кошмары о тех днях во время Прорыва. А никого другого, кто так нуждался бы в моей помощи, я и не припомню. Ну, были там мелкие случаи, когда я, например, спасал ребенка из-под колес машины. Но чувствуется этот случай совсем по-другому.

Немного даже приятно, как бы странно это ни было.

Закрыв глаза, я попытался было отдаться столь манящей тьме. Но разве мне кто позволит?

– Вот это подарок! – веселый голос разрешил все мои надежды на спокойствие. – Нам тут приказали прибраться, но кого мы тут видим?! – задал он явно риторический вопрос. – Это же последняя жертва! Если мы притащим нашу потеряшку, нас ведь точно повысят!

Поиск.

Я медленно открыл глаза. Передо мной, в этой комнате находились двое. Еще трое в других комнатах. Только я вот их не видел. Я видел силуэт из золотой ауры благодаря новому навыку. Но не видел их самих. И учитывая, как свободно они общаются, слышать их я также не должен был.

Усилие воли, и вот я становлюсь невидимым. А вот они уже для меня – нет

– Что? – удивленно спрашивает один из них. – Куда он делся?!

Ответ он получил, но не сразу.

Одновременно десятки щупалец крови вырвались из земли рядом со мной и накинулись на всех, кто стал нежданным, но очень желанным гостем этого дома.

Пять человек оказались мною пленены, и каждому из них кровавое щупальце закрывало рот так, что не каждый мог даже мычать. Пока они приближались ко мне, я подумал, что я очень уж похож на какое-нибудь чудовище, которое готово вкусно пообедать человечиной. И действительно, связанные, слабые, напуганные, не способные даже молить о смерти, они выглядели как настоящая добыча монстра.

– Вот я, – улыбнулся я, убирая с себя невидимость. – Знаете, я редко говорю с позиции силы, – пришлось мне признать, смотря на их уровни от четвертого до восьмого. – И поэтому люди думают обо мне как весьма неплохом парне… – мои глаза засветились красным. – Они просто меня не знают.

Под крик, а точнее жалкую попытку кричать, я вывернул ноги под неестественным углом каждому из этой пятерки. Это больно. Я знаю. Испытывал на своей шкуре.

Но сразу как они почувствовали эту боль, я отдал приказ, вслед за которым все они в мгновение ока исцелились. Навыки Палладина действительно что-то с чем-то. Не зря я решил его оставить. Учитывая, что он может становиться неосязаемым и невидимым, он идеально подходит для того, чтобы все время следовать за мной и исцелять тех, кого я пожелаю.

– В этом мире, – посмотрел я на них, расслабленно откинувшись на спинку дивана. – Я ненавижу два типа людей: Тех, кто насилует женщин и убивает детей, – честно сказал я. – Вы же относитесь ко вторым, верно? – спросил я, но ответом мне, конечно же, стала тишина. – Ах да, – улыбнулся я как можно более жутко. – Кто из вас хочет поговорить? Обещаю, он будет тем, кто выживет, – сделал я весьма щедрое предложение, умолчав, что убивать я их в любом случае не буду.

Судя по реакции и тому, что вся пятерка была не прочь стать предателями своего культа, я выбрал правильный путь воздействия на них.

Страх.

Этим «фальшивая» фанатичность отличается от «настоящей». Движимые лишь жаждой насилия, им не важно, какой именно будет их идеология, и плевать они хотели на причину, по которой они должны убивать.

Такие люди сильно подвержены страху.

На это я поставил. Эти люди не производили впечатления тех, кто до безумия верен какой-то идее. Кто готов вытерпеть любую пытку и любые лишения ради своих стремлений. Нет, их слова, манера речи, отношение. Все это выдавало в них садистскую натуру.