И я, и все юные разведчики считали, что, если нам удастся найти Виктора Калганова, наша работа пойдет значительно быстрее. Мы перепробовали все средства. Но узнали лишь то, что он продолжает службу на флоте. Оставалось одно - самим поехать в Управление кадров Министерства Военно-Морского Флота и найти адрес моего командира. Это решение мы постарались воплотить в жизнь. Наступила зима, ожидались сильные морозы. Один ехать в Москву я не мог. Меня вызвалась сопровождать комсомолка Саша Авилова из нашей Данковской средней школы.

Тогда путь до Москвы из Данков был нелегким. Автобусов не было. По лесной дороге проезжали разве что случайные машины. Надеяться, что кто-то довезет 12 километров до Серпухова, не приходилось.

От Серпухова до вокзала было еще три километра.

Я обо всем этом сказал Саше. Она по-военному ответила:

– Если нужно, значит, поедем.

В Москве нам негде было остановиться, поэтому после выполнения своего дела надо было сразу же возвращаться обратно. Мы решили с Сашей выехать в Москву около 24 часов 29 декабря, чтобы к вечеру следующего дня успеть вернуться.

По радио передавали, что ожидается усиление мороза до 40 градусов. Но и это нас не остановило. Саша помогла мне надеть бушлат и хромовые ботинки. Так довольно легко одетые мы вышли из интерната. Мороз обжигал наши лица. На дороге было много снега. Но мы шли и пели. В лесу попытались сократить дорогу, заблудились и только к б часам утра добрались сначала до Серпухова, потом до Москвы. В зале ожидания все сидели в зимней одежде. С удивлением смотрели на нас москвичи. Слишком легко мы с Сашей были одеты. Но мы приближались к заветной цели и мало чувствовали холод. Наконец добрались до здания Министерства Военно-Морского Флота. Дежурный офицер в бюро пропусков дал нам телефон отдела кадров. Саша уже приготовилась записать адрес Калганова. Я по телефону объяснил, по какому делу оказался в Москве, но в ответ услышал:

– Справки по таким вопросам мы по телефону не даем.

Пропуска нам не выписали, и мы безрезультатно вернулись в Данки.

Летом 1950 года в палату положили восемнадцатилетнего комсомольца испанца Карла Асина. Во время гражданской войны в Испании маленький Карл пострадал при налете фашистских самолетов. Бомба оторвала ему ногу ниже колена и повредила руку. Карл вместе с другими испанскими детьми был эвакуирован в Советский Союз. Они жили в интернате в Калужской области. После окончания средней школы старые раны стали давать о себе знать. Так Карл оказался у нас в лечебном интернате.

Человек по натуре живой и общительный, Карл скоро подружился с красными следопытами Данковской школы. Он стал охотно помогать нам в наших поисках. Через два года, когда болезнь отступила, Карл переехал в Москву, женился на русской девушке Маше Осиповой.

Их квартира на Преображенской площади скоро стала филиалом нашего поискового штаба...

Десять лет продолжался поиск, но я никак не мог найти своего командира Виктора Калганова, хотя для этого перепробовал все средства. Кто-то посоветовал мне обратиться в картотеку Управления кадров Военно-Морского Флота. На этот раз мне повезло. Сотрудница Полина Ивановна Киреева очень внимательно отнеслась к моей просьбе и сообщила:

– Ваш командир Виктор Калганов служит на Краснознаменном Балтийском флоте, живет в Ленинграде. Запишите его адрес.

Эта весть была для меня большой радостью. Я написал ему длинное письмо и вместе со своими разведчиками стал с нетерпением ожидать ответа. Но миновала неделя, вторая, прошел месяц, а Калганов молчал.

Я и мои помощники очень переживали. Я уж было подумал: "Неужели он, став большим начальником, загордился и забыл своего подчиненного?" Не хотелось этому верить. Но чего не бывает в жизни?

К счастью, мои догадки были ошибочными. Флотский офицер просто находился в дальнем походе. Но как только он вернулся с моря, сразу написал мне письмо на десяти страницах. Мои разведчики скоро узнали об этом. В палату ко мне пришли пятнадцать человек. Вслух стали читать очень теплое письмо Калганова. Он подробно писал о своей судьбе, очень переживал за меня, полностью одобрил нашу поисковую работу.

Дня через три вечером, когда мы с разведчиками писали очередное письмо-запрос, дверь в нашу палату распахнулась, и кто-то незнакомый вошел к нам. Ребята сразу притихли. Он подошел ко мне, крепко обнял и расцеловал. Я не мог понять, кто это, пока не услышал знакомый голос:

– Здравствуй, Алеша!

По голосу я сразу узнал своего командира. Он сел рядом со мною и обнял.

Мне сразу припомнилась наша последняя встреча в Будапеште. Тогда мой командир, весь израненный, лежал на больничной койке, а мы с Мари пришли навестить его. Сейчас мы поменялись ролями.

Виктор Андреевич долго беседовал со мной и школьниками. Он хвалил их за шефскую помощь, за большую работу в отряде "Поиск". Калганов заинтересовался, как идет лечение моего глаза. Вести были невеселые. Профессор Ченцов пять лет готовил меня к операции, но сам неожиданно умер. Теперь за такую операцию никто не брался.