– Вроде Адама, который с себя трусы стягивает, как я погляжу.

– Это не неожиданность, а неизбежность. Неожиданным было бы, если б он их на себе оставил.

– Мальчишки позади нас на траве, сообщил Адам, уже совсем в ней распластались.

Девчонки садятся. Зоологи собрали всех головастиков, которых хотели, и уходят.

Расмус, смеясь, встал и расстегнул штаны, сбрасывая их в комической спешке вместе с трусами и рубашкой.

– Дружелюбия ради, сказал он.

– Хорошая вода, сказал Адам.

– Слизь озерная, ответил Кристиан. Вся твоя. Но я тоже буду дружелюбен. Может, Расмус нас снова на коленки друг другу посадит, если ты с себя ряску сотрешь.

– Заходи. Прохладные влажные яйца - это хорошо.

Из ниоткуда, из-под низких ветвей ивы - мальчик. Самое поразительное в нем - густые черные ресницы, не сочетавшиеся с торчащими буйными волосами, темно-русыми там, где мокро, соломенными - там, где уже подсыхало. На нем были насквозь мокрые дешевые трусики, провисавшие под гениталиями, размерами больше напоминавшими Расмуса, чем Кристиана или Адама. Он нес с собой свернутые грязные джинсы, замызганную нательную майку и изношенные тенниски.

Остановился, готовый бежать.

– Привет, сказал Расмус.

Мальчик оглядел Расмуса с головы до пят, потом - Кристиана и прищурился на Адама, стоявшего посреди болота. Расмус заметил, что ему нужны очки.

– Я вас тут видел, сказал мальчик. Я с ними был, вон там, жабьи яйца ловил. Они меня вряд ли хватятся. Мы из города пришли.

– На экскурсию? спросил Расмус.

– Точно, на экскурсию. Они так и сказали. А вы тоже?

– Мы просто на великах поехали кататься, встрял Кристиан, и подурачиться, поболтать о том о сем.

– Эта вода противная, сказал мальчик. Можно я тут, это самое, с вами потусуюсь, если они мне начнут орать, на меня орать будут, то вы, типа, я вас давно знаю и тут случайно встретились? Учитель дает понять, что я ему нравлюсь, а этим головастикам - нет, и они до меня докапываются, когда он не смотрит. Он тоже меня не любит, но ему приходится притворяться, что любит.

– Меня зовут Расмус.

– А почему на вас одежды нет?

– А вот это - Кристиан, а вон там - Адам, делает вид, что его интересует экология болота. Мы голые, потому что нам нравится. Милости просим.

Расмус протянул руку. Ее не приняли.

– Я б себе трусы выжал, произнес мальчик, раз уж вы такие. Повешу их на велик сушиться, если вы не против.

– Гипертрофия, прошептал Расмус.

Ствол у него был густо-розов с голубоватым оттенком, крайняя плоть длинна и вздута, волосы на лобке - редки и девственны.

– Ни хуя себе! не сдержался Адам.

Мальчик, возя кончиком языка по подъему верхней губы, примерял на себя различные фразы, ни одной из которых не произнес вслух.

– У Адама манеры как у честного пса, сказал Расмус.

– Не дразнитесь надо мной, как эти головастики.

– Скажи нам, как тебя зовут, и мы не дразнимся, а восхищаемся.

– Джеремайас. А ваши я уже забыл.

– Вон там Кристиан, тут Адам, а я Расмус. Тебе сколько лет, Джеремайас, десять?

– Двенадцать.

– У тебя красивые глаза.

Джеремайас провел пальцем себе по щеке, обозначив в углу рта складку.

– И вы, значит, тут, типа, время проводите, а? На великах, свежий воздух, разделись. Я здесь с одним Лейб-гвардейцем бывал, мы с ним друзья, но если б я учителю про это сказал, он бы меня вообще заклевал.

– С Лейб-гвардейцем, повторил Кристиан.

– А у вас член, Мистер Расмус, такой же здоровый, как у меня, был, когда вам было двенадцать?

– Вряд ли, нет.

– Ой-ё-ёй!

Расмус откинулся на спину и стал рассматривать облака.

Джеремайас неожиданно перестал расхаживать взад-вперед и подсел к Кристиану, в чьи глаза и заглянул.

– А вы охотитесь на головастиков?

– Нет, как видишь.

– А как, спросил Расмус вроде как у неба, тебя угораздило связаться с экскурсией, с которой ты сбегаешь?

– Тетка из инспекции для несовершеннолетних заставила. Она ничего такая, нормальная. Взяла с меня слово, что пойду. Тут дело в том, что я никак не могу заставить ее понять, что меня тут не хотят.

– А твои родители что говорят?

Молчание. Недоверчивый взгляд Джеремайаса.

– Это вы их сюда привезли, как их там зовут, Адама и?

– Кристиана.

– Или они вас?

– Мы все друзья. Я у них спросил, не хотят ли они съездить сюда на велосипедах, и они обрадовались.