— Ладно. — его рука опустилась на мое колено, выглянувшее из-за полы халата. — Начнем с простого. — ухмыльнулся, но как-то пресно. — что у нас с кучерявым недоразумением?

Другого я и не ожидала, ну что ж, сама просила:

— Я прекратила общение с ним ещё в тот день. — произношу абсолютную правду.

— Умница. — довольно кивает. — Он успокоился? — не увидеть пламя в его глазах просто невозможно.

— Последний раз давал о себе знать несколько дней назад. — пожала плечами.

— Если ещё раз высунется — ты мне об этом скажешь, понятно? — сел напротив меня и взял за руки.

— Ладно. — кивнула я, готовая на все, лишь бы мы больше не вспоминали Артема.

— Замечательно. — радостно оскалился и повалил меня на кровать. — Ты только моя. — слишком чётко произнёс каждое слово. — И я очень по тебе скучал. — обрушился на губы с поцелуем. Казалось, что это происходит не со мной, потому что я все ещё не верила, что Яр рядом. Его губы, язык ласкали, вытворяли что-то совершенно неподвластное моему разуму.

В дверь постучали, и Яр отстранился.

— Еда. — произнёс, ещё раз легонько целуя в уголок губ.

Спустя несколько минут он прикатил столик со множеством тарелок. Мы расположились на балконе, глядя на город, который за одну ночь потерял в моих глазах так много. Пожалуй, даже все. Наверное, я проспала слишком долго, раз солнце уже клонилось к закату.

— Ир? — произнёс Яр, и я перевела взгляд на него. — Номер забронирован до дня похорон. Если хочешь — можем остаться здесь. Хочешь — можешь вернуться к родителям или можем поехать в Москву, а потом вернуться.

— Здесь. — ни капли не поколебавшись, ответила. — Ты остаёшься? — удивленно посмотрела.

— Ты не хочешь? — напрягся.

— Хочу. — я замялась. — Просто ты так возишься тут со всем, это странно. — пожала плечами. — А работа?

— Так, по-моему, наш недавний разговор прошёл для кого-то мимо, да? — словив мой непонимающий взгляд, встал с кресла, подошёл к моему, поднял меня, плюхнулся сам и вернул меня назад. — Давай вспоминать. — мурлыкнул в ухо. — Что я тебе сказал? После кучерявого. — на всякий случай уточнил.

— Что я твоя и что ты скучал. — потерлась носом о его висок.

— Молодец. А теперь давай расшифровывать. — Яр приоткрыл полу халата и провёл рукой вверх по бедру. Я дрогнула, и заметив это, он не пошёл выше, но остался на месте. — Я не хочу сильно торопиться, но, если даже ты захочешь уйти, я не смогу забыть. Эти две недели, — он сделал паузу, подбирая слова, — они были отвратительны.

Затаив дыхание, я слушала, как он раскрывается.

— Мы вместе. — немного отстранил меня, чтобы посмотреть в глаза. — А это значит, что я не оставлю тебя, пока ты нуждаешься во мне. Отец в курсе, что меня несколько дней не будет в городе, а если будет что-то срочное, то работаю по удаленке. Кстати, твой папа попросил тебя приехать к ним завтра с утра.

— Хорошо. — прикрыла глаза от неожиданно наступившего приступа душевной боли. — Так будет всегда? — посмотрела на парня, прекрасно зная, что он скажет.

— Не всегда. — стер пальцем проступившую слезинку и взял лицо в руки. — Постепенно ты будешь чувствовать это все реже. Со временем, малышка. Когда-то ты привыкнешь. — печально усмехнулся своим мыслям.

— Яр, твоя мама? Что с ней произошло? — задала вопрос, на который возможно не получу ответ.

— Ты все-таки искала про меня информацию. — щелкнул по носу и искренне улыбнулся. — Не подскажешь, где конкретно? Все же я не публичный человек.

— Репортаж с открытия лаборатории в Ростове два года назад. — засмущалась я и отвернулась.

— Вернись ко мне, пожалуйста. — повернул меня назад так, чтобы видеть мое пунцовое лицо. — Я не ругаюсь и не издеваюсь. Наоборот, мне очень приятно, что ты была заинтересована моей скромной персоной. — зарывается руками в мои волосы и целует. Его руки везде: он окутывает, гладит, вытесняет боль из сердца и ужасные воспоминания из мыслей. Рядом с ним хочется только его — не это ли главное доказательство того, что я окончательно поплыла? Я чувствую его привязанность на каком-то ментальном уровне. Даже не замечаю, как сама обвиваю его руками, зарываюсь в светлые волосы, провожу по колючей щетине. С трудом отрываюсь от таких желанных губ и пытаюсь отдышаться.

— Такая отзывчивая. — выдыхает мне в шею. Только спустя несколько бесконечных секунд начинает говорить. — Маме было всего тридцать восемь, когда её не стало. Как потом сказали, тромб был спровоцирован переломом стопы. Обычным переломом, представляешь? — его голос насквозь был пропитан болью. — Одно мгновение, и её не стало. Папа очень тяжело переживал это. Они невероятно сильно любили друг друга, и я не уверен, что он даже сейчас оправился до конца. Хотя надо отдать ему должное, отец не отвернулся от меня, не закрылся, несмотря на то, что в пятнадцать лет я был тем еще сокровищем. Другое дело, что никто не сможет заменить её. Не стало нежности, которую она могла дать нам обоим. Поэтому мне пришлось быстро повзрослеть. Стать эмоционально старше, чтобы просто суметь пережить эту пустоту. — коснулся ладонью там, где судорожно бьется мое сердце.