Красивая, высокая, стройная, одетая с иголочки, она воззрилась на меня с выражением брезгливости на лице, но быстро взяла себя в руки, очевидно, вспомнив, что именно она меня сюда и устроила.

— А Адама Даниловича нет… — пролепетала я, поднимаясь из-за стола, будто меня только что поймали с поличным на месте преступления.

— Я вижу. И я не к нему. Искала тебя.

Она прошла в кабинет, бросила сумку на стул, а я всё это время настороженно следила за ней, гадая, зачем именно могла ей понадобиться. И испытывая такой водоворот эмоций, что у меня едва ли не закружилась от них голова. Вот, о ком мне нужно думать, представляя рядом с боссом женщину. Вернее, совсем не нужно, но разве сердцу прикажешь? Вот, кто имеет для него единственное значение, его невеста, будущая жена, которая родит ему детей, будет оберегать очаг их семейной жизни и любить Левандовского до конца своих дней. А не весь тот сонм секретарш, вереницей прошедших через его постель. Ну, или стол.

— Адам сказал, что он поехал куда-то по работе. Это так? — внезапно задала вопрос Вероника, заставляя меня нахмуриться.

— Если он вам так сказал, то это так.

— Да, он так мне сказал. Но тебе ли не знать, что мужчины в таких вопросах часто лгут.

Тут она была неправа — мой небольшой опыт общения с противоположным полом не сталкивал меня с подобными ситуациями, но говорить об этом Веронике я не стала. Меня занимало другое — она что, пришла сюда выяснить что-то о собственном женихе?

— Адам Данилович поехал по делам. Сказал, что сегодня в офис уже не вернётся, — твёрдо ответила я, будто единственной моей задачей сейчас было прикрыть босса.

— Хорошо.

Она снова посмотрела на меня с прищуром, после чего обошла кабинет по кругу, остановилась за моей спиной, и хмыкнула. Отодвинув меня от стола, Вероника принялась рыться в ящиках Левандовского, а я стояла, понятия не имея, принято у них так, или нет. И почему босс не оставил мне на этот счёт никаких инструкций?

Я уже было собралась возмутиться, справедливо полагая, что лучше уж получу нагоняй от Адама за то, что вмешалась, чем за то, что бездействовала, когда его невеста наконец извлекла из стола фотографию в рамке и, установив её рядом с эбонитовой статуэткой, отстранилась, оценивая результат своей работы.

— Адам бука. Сказал, что не хочет лишнего хлама на своём столе.

Я поджала губы, чтобы не рассмеяться. Это было настолько в стиле босса, что даже сомнения не возникало — он сказал про её фото именно такие слова. Но приступ веселья быстро закончился. Вероника, подойдя ко мне вплотную, вдруг проговорила:

— Я могу на тебя положиться?

Я видела, что она скорее борется с собой, притворяясь, что испытывает ко мне дружеские чувства, но, видимо, ей было что-то от меня нужно. Какая-то помощь.

— Смотря что вы имеете в виду под словом «положиться».

Она растянула губы в насквозь фальшивой улыбке, оглядывая меня с ног до головы, после чего произнесла:

— На данный момент ты станешь тем человеком, с которым Адам будет проводить очень большое количество времени. Я предлагаю тебе стать моими ушами и глазами. Если вдруг тебе покажется, что он ведёт себя странно — просто скажи мне об этом, хорошо? В долгу я не останусь.

— Что значит странно? — уточнила я, едва удержавшись от вопроса: «Ещё страннее, чем обычно?».

— Ну, например… будет ездить на какие-то встречи, которые не запланированы у вас на день.

Она что, думает, что я буду шпионить за собственным боссом? Боссом, который не далее как пару часов назад предупреждал меня, чтобы я была ему преданной? Но вовсе не в этом крылась причина, по которой внутри меня родилось возмущение.

— Ты не подумай, что я толкаю тебя на что-то из ряда вон выходящее! Это всего лишь предосторожность, которая будет Адаму только на пользу.

— Я не понимаю…

— А тебе и не нужно понимать. В мире, где он вращается, нужно быть начеку. Адам порой способен заиграться, а ты… ты можешь стать тем человеком в тени, который будет всегда осведомлён обо всём. И этим поможешь и ему, и мне.

Я действительно ничего не понимала. Левандовскому угрожает опасность? Но почему тогда Вероника не поговорит с ним об этом лично? Боже, как всё запутано…

— Я ничего не могу вам обещать, Вероника, но если вдруг пойму, что Адам Данилович, как вы изволили выразиться, заигрался — обязательно приму меры.

Мысленно морщась от пафоса, которым были окрашены эти слова, я почувствовала себя в этот момент особенно никчёмной. Не успела и полдня отработать, а уже меры готова принимать относительно того, в чём не разбиралась от слова «совсем». Но Веронику, судя по всему, мой ответ в некоторой степени удовлетворил. Кивнув, она забрала свою сумку и, ни слова не прибавив, вышла из кабинета, оставив меня в полном смятении.

Это состояние охватило меня целиком к моменту, когда мне нужно было возвращаться домой. Я раз за разом прокручивала в голове то, что мне сказал босс, и то, что говорила Вероника, но не могла прийти к единому разумному решению. Рассказать Левандовскому о разговоре с его невестой? Не станет ли это поводом для их ссоры, в которой обвинят в первую очередь меня? Но не навлечёт ли моё молчание беду на Адама?