— Не знаю, — обернулся тот. — Как справлюсь.

— Ну, если что, приходи.

— Приду…

Но Алёна поняла, что Тим сегодня не появится у них дома. Будет решать проблемы на энергостанции, заработается и забудет. Ну, сама выбирала — именно такого. Какие претензии?

Дорога обратно прошла в муторной полудрёме. Алёна не проваливалась в сон полностью, как в прошлый раз, но и явью это замутнённое состояние назвать было сложно. Где-то в этом сне свершилось невозможное, как оно всегда бывает во все.

— Привет! — напротив уселась Халька Мальсагова.

— Привет, — сонно отозвалась Алёна, не удивляясь.

Чему можно удивляться во сне? Ведь во сне возможно всё. В том числе, и бывшая подруга, невесть с чего решившая пойти на мировую.

Стекло под щекой завибрировало сильнее — поезд сбрасывал скорость, подходя к очередной станции.

— Эй, — Халька пощёлкала перед носом пальцами. — Спишь?!

Алёна резко вскинулась, сразу вспомнив, что Халька теперь ей не подруга, а чёрт знает кто.

— Тебе чего? — насторожённо спросила девушка.

— Да так… — Халька покосилась в окно, на подплывающие дубы, торчавшие по краям платформы, и вдруг неожиданно протянула оттопыренный мизинец:- Мир? Прости дуру…

— Земля налетела на собственную ось, — хмыкнула Алёна, не торопясь возвращать дружбу. — А с чего бы вдруг?

— Была неправа, — видно было, что Халька вытягивает из себя слова клещами, извиняться она не любила до жути. — Ну, как хочешь… Ты в своём праве.

И она потянулась к своей сумке, брошенной на пол.

— Погоди, — сказала Алёна, кусая губы. — Погоди, Халя! Мир.

Мальсагова широко улыбнулась. Девчонки сцепились мизинцами и хором повторили детскую приговорку — «мирись-мирись-мирись и больше не дерись. Если будешь драться, я буду кусаться, а кусаться ни при чём, буду драться кирпичом, вот кирпич ломается — дружба начинается…». И расхохотались обе.

Камень с души свалился. Всё-таки, дружить чуть ли не с ясельного возраста, и поссориться…

— Надо как-то отпраздновать, — сказала Алёна.

— А то. Пошли на подлеталку? Давно там не была. Без тебя… — Халька махнула рукой, не договорив

— А пошли! — с энтузиазмом согласилась Алёна.

Ей бы подумать головой, что физические нагрузки и, в случае чего, ледяная вода, — совсем не то, что прописывают на следующий день после операции по удалению эмбриона, пусть даже операция проводилась паранормальной коррекцией. Но куда там! Классика жанра:

— Для чего тебе голова, девочка?

— А я в неё ем!

…Озеро не стало теплее за прошедшие дни, несмотря на начало лета. Всё так же лежал снег на берегу, клонили к земле седые ветви старые ели. Разве что опавших шишек на земле прибавилось, и сквозь слежавшуюся хвою пробились первоцветы, синие пролески. Халька присвистнула, опускаясь перед стайкой таких на одно колено:

— Гляди! Цветочки-то — «горячие»!

Вокруг пролесков не было снега, а рука ощутила исходящий от хрупкого растения ток тепла, весьма существенный.

— Здорово, — сказала Алёна. — Может быть, наша планета до конца не замёрзнет.

— Может быть, — Халька нахмурилась, но тут же мотнула головой, сбрасывая невесёлое настроение. — Шайда на качели! Кто последний, тот дурак!

Последней снова оказалась Алёна. Но зато вынесло её дальше и выше, подбросив почти что в самое небо. Тут бы извернуться и сесть в кувырке верхом на резиновую палку, особым шиком считалось отпустить руки в начале движения. Но подлеталку дёрнуло обратно чуть быстрее и раньше, чем Алёна рассчитывала. И полетела девочка в озеро впереди собственного визга. Брызнул во все стороны тонкий ледок, вспыхивая на солнце радужными искрами.

Вода обожгла холодом, как кипятком. Алёна привычно рванулась наверх, но в ушах внезапно зазвенело, и вовсе не так, когда бывает, когда ныряешь с большой высоты. Тело налилось страшной тяжестью, замедляясь с каждым мгновением. «Да я же сейчас хлопнусь в обморок!»- в панике осознала Алёна, яростно продираясь сквозь толщу воды к поверхности. Размытый пятак солнца равнодушно глядел сверху…

Очнулась она на берегу, в крепких руках Хальки. Их учили оказывать первую помощь в экстремальных условиях, утонувшим — в том числе. Алёна перегнулась пополам и вытошнила изрядное количество воды. Наглоталась, ну, надо же.

— Сумасшедшая, — тряским голосом выговорила Халька, утирая пот со лба. — Ты с чего утопиться-то решила?!

— Ни сссс че-че-го-о, — простонала Алёна, скрючиваясь в очередном рвотном спазме. — Оно сам-мо-о…

— Ладно, лежи, сейчас костёр сооружу.

Мальсагова живо натаскала сухих еловых веток, эффектно кинула в сложенный шалашик огонь. Держала поток, пока пламя не разгорелось как следует. Поплыл по ветру едкий запах дыма…

— Садись, грейся. Тебя б погонять, да на ногах не удержишься. Ну, мать, ты даёшь…