Не смотря на то, что прабабушка практически жила в доме Женькиных родителей, фотографироваться с потомками она ни разу не пожелала. Толи, действительно, так боялась ослепнуть, толи ей гордость не позволяла встать в шеренгу. Толи, как думалось Женьке, – прабабушка просто понимала, что, встав позади мамы, сможет обозначить себя на фото только лишь той самой шишкой из волос, про которую говорила дерзкая правнучка, и в которую она, как подлинная старушка, всегда собирала на затылке, так и не посидевшие окончательно волосы.

Но шеренга и без прабабушки была настолько длинной, что папе, нажавшему на кнопочку на фотоаппарате, с трудом удавалось добежать до ее конца и занять свое место в строю за мгновение до щелчка. Только, так было в те времена, когда перед Женькой ставилась кукла Ася.

Когда же, место Аси заняли близняшки – Нина и Инна, – папа начал исчезать. Он, по своему обыкновению, выстраивал всех перед фотоаппаратом, нажимал на кнопочку и, пока Женька давила ладошкой на макушку Инны, чтобы из-за той были видны хотя бы глаза Нины, мчался в конец шеренги. Все, у кого получалось, улыбались, яркая вспышка пугала прабабушку, и… папа исчезал. Правда, обнаруживалось это только впоследствии – при просмотре фотографий.

Да, все началось с папиных исчезновений с фото. А потом…, потом начало исчезать все подряд. И в конечном итоге – опять же стал исчезать папа – только уже не с фото, а из дома.

Исчезла папина работа. Папа ее просто в один из обыкновенных дней – взял и потерял. Правда, как можно было потерять целую работу – Женька не понимала. Она ведь была такая огромная – целый завод с людьми и машинами, и еще всякой всячиной. Впрочем, позже, Женька сделала для себя определенные выводы – она решила, что вся работа просто взяла и переместилась в какой-нибудь другой мир. Ну, а разве иначе такое странное явление можно было объяснить? Завод же не бусинка какая-нибудь.

Чуть позже – в доме исчезли все деньги, а вместе с ними почему-то и продукты начали исчезать. Правда, взамен денег у папы появились какие-то долги и какое-то новое дело. Но, новое дело у папы в руках не задержалось – тоже куда-то исчезло. А вот долги остались. Хотя Женька их в глаза никогда не видела, но по прабабушкиным причитаниям знала, что они большие и страшные. Возможно, это были монстры. Которые проскочили в мир людей в тот момент, в который из него исчез папин завод.

Одновременно с продуктами, стала исчезать мамина улыбчивость и воздушность, которыми Женька так восхищалась. Мама даже перестала прыгать на скакалке, над которой, как казалось Женьке, она просто парила, не касаясь пола, в то время, как скакалка просто проскальзывала под ее ногами без всякого толку. Сама же Женька парить не умела, а умела об эту непослушную скакалку только запинаться. Женька подозревала, что сначала ее мама была феей, но потом зачем-то перестала ей быть.

Мамино нечеловеческое происхождение выдавала не только ее воздушность, но и необычные игры, которыми она скрашивала досуг детей, когда последние из них пинали ее еще изнутри, а не снаружи. Однажды, поздно вечером, мама завела детей в темную детскую, попросила их зажмурить глаза как можно крепче, и по-очереди рассказывать, что они видят.

– «Я с закрытыми глазами только сны видеть могу, – после нескольких безуспешных попыток разглядеть что-то под своими веками, скривила рот набок Даша. – Но сейчас-то я не сплю. А когда сплю, то говорить, что вижу – не могу, потому, как сплю. Ерунда это все какая-то».

– «А я вижу! Вижу! – выкрикнул Алешка».

– «Что видишь?» – взволнованно спросила мама.

– «Вижу черного монстра с красными глазами за Женькиной спиной!» – С этими словами Алеша вскочил с кровати и, налетев на Женьку со скоростью бестелесного монстра, толкнул ее в спину. Женька рассердилась и, не открывая глаз, стукнула брата по макушке.

– «Это за тобой кто-то стоит», – сказала она. – «И глаза у него не красные, а желтые».

– «Хватит друг друга пугать и глупости сочинять», – остановила детей мама. – «Ну, неужели вы не видите перед своими глазами прекрасные узоры?»

– «Я – вижу! И цветочки, и разноцветный свет и много чего красивого, как в калейдоскопе», – поторопилась поддержать маму Женька. И она не лгала, – в первые секунды после смыкания век, девочка и в самом деле, видела чудесные узоры. Но потом почему-то начала видеть все так, будто смотрела на окружающее открытыми глазами. На всякий случай Женька даже потрогала веки руками – они были опущены. Но, когда за Алешиной спиной Женька увидела незнакомое ей существо, она поняла, что с ней происходит что-то не вполне нормальное. – «Может, Алешка тоже видит все, как я?» – мелькнуло у девочки в голове. Но, глянув себе за спину, она одновременно и огорчилась и обрадовалась – никакого черного монстра за ее спиной не было. Прослыть единственной «ненормальной» в семье, Женьке вовсе не хотелось, потому, она решила рассказать маме только про узоры.

– «Ну, вот видите, – обрадовалась мама – можно увидеть все, что угодно, стоит только захотеть».

– «Ага, если бы…, – Женька столкнулась взглядом с горящим взглядом желтых глаз. – А ты мне зачем, тогда, видишься, если я не хочу?» Женьке показалось, что странное существо пожало плечами, но точно разглядеть его действия она не успела. Глаза существа вспыхнули, озарив светом всю комнату, и оно растворилось в свете, как тень растворяется в темноте. Это папа вошел в комнату и включил свет.