Шрифт:
И только в эту секунду пришло в голову, на кого она орёт, кто пред ней стоит полуголый.
И совершенно точно… не трахался он только что ни с кем.
Из квартиры ничей любопытный нос не торчал, а вот стоны… продолжались.
Егор пялился на тонкий нос, на рыжую макушку и огромные переполненные откровенным восторгом глаза. Роня была счастлива от того, что только что поняла и скрыть это было уже никак не возможно.
И Егор отчётливо осознавал, что проиграл ей один балл.
— Пищевые метафоры — мои, — глухо произнёс он, а потом… посмотрел на собственные руки.
А потом понял, что вообще-то Роня уже и не очень-то рада, и глаза её в одну секунду перестали излучать счастье.
И если смотреть со стороны… Кулак Егора просто напросто врезался в стену над головой Рони, а она оказалась снова прижата спиной к стене, она оказалась снова какой-то загнанной мышкой, которая уже жалела, что подала голос.
Из одной квартиры доносились стоны. Из другой ария Гренгуара — “Париж”.
…страна неистовых желаний.
Здесь, мелькнул в толпе,
прекрасный ангел, свет небес.
Всю эту ночь я шёл за ним во тьме…
но он исчез!
Вероника дрожала, и чувствуя это — Егор злился.
Одна его рука так и застыла над её головой, вжатая в стену, а вторая… к его ужасу, сжала тонкую талию. И пока в одной квартире переключались ролики, а во второй треки, эти двое стояли вот так.
Вероника не понимающая, млеть или дрожать от страха.
Егор — окаменевший. Его эта сцена пугала. Его это рыжее чудовище пугало.
Он отпустил Роню, смерил презрительным взглядом и ушёл к себе, хлопнув дверью, а она так и осталась, пока не сползла по стеночке и не села прямо на бетонный пол.
Егор Иванович сидел на полу в прихожей, прижавшись спиной к стене, уперевшись к неё затылком. Вероника сидела прижавшись к той же стене с обратной стороны, в подъезде.
Они молчали. И “Аве Мария” из пустой квартиры, создавала ощущение траура.
Егор очень долго не мог подняться, ему казалось, что он чувствует себя немного пьяным, потому заземлился у стеночки. Его будто примагнитило к месту.
Подошёл Николай, уткнулся носом в ногу хозяина и Егор стал на автомате гладить пушистую неблагородную морду.
— Тише, не стучи, — почему-то попросил он, будто боялся кому-то помешать.
Колонки, наконец, перестали исторгать пахабщину, а вот в соседней квартире всё ещё звучала музыка.
Тошно как-то было.
Не справившись с интересом, Егор поднялся на ноги и посмотрел в глазок, но ничего не увидел, кроме обнаженной розовой пятки.
Она ещё там, сидит на холодном бетонном полу…
А Вероника и правда сидела, изогнувшись, как-то неестественно сложив ноги, уткнувшись лбом в тонкие изящные пальцы. Она не плакала, но думала. Ей было невероятно тошно от того, что он такой нужный, так рядом. Какая глупость, как это противоречиво.
Роня встала и поплелась к себе, не обернувшись на его дверь.
Судьба с ней как-то неприятно шутила.
Примечание:
* Париж!..
Какая ночь!..
Какая тишь!..
Но это лишь
Обман,
И слышу я
И стоны страсти, и слёзы, и смех — в этой тьме.
И эта музыка твоя
Меня пьянит, Париж!
Край неистовых желаний
"Париж" — ария Гренгуара из мюзикла "Нотр Дам Де Пари" (русская версия)
=Когда бы знать, что завтра ждёт!…*
Егор стоял в проходе концертного зала ХГТУ и смотрел на сцену.
Он был невероятно взбешён, потому что прямо сейчас декан в очередной раз… лил ему в уши дичь.