— Вы следующая на очереди, — мило улыбаюсь, настолько мило, что сам бы дьявол мне аплодировал. Марь Иванна давится вафлей, заходится в кашле.

— Что? В каком это смысле? — Я даже не хочу думать о том, что она могла слышать. Хотя… например я сейчас не слышу ничего, что происходит в кабинете, хоть и стою сразу у дверей. Хорошие двери или котики просто накинулись друг на друга без слов?

Приближаюсь к секретарше, ох, гореть мне в адском котле за такие шутки. Но я просто закипаю от злости, а это фея болотная уже давно заслуживает волшебного пендаля… Так что…

— Егор Владимирович, интересовался у меня, как у старосты группы, нет ли в нашей группе ответственного человека на роль секретаря. — Вижу, как ее глаза вылазят из орбит, — сказал, что, если вы не разберетесь со всей документацией до конца рабочего дня, — показываю пальчиком на шкаф с документами. — То отправитесь на кафедру философии, будете там завалы разгребать.

Бинго! Ее лицо зеленеет, Марь Ивана в свое время слюни пускала по Ларинцеву. Волочилась за философом, как самая последняя… А Ларинцев оказалось любил более спортивных и подтянутых женщин и в свою очередь бегал в самом прямом смысле этого слова за нашей физручкой. Какие же страсти были в прошлом году…

Весь универ знал, когда физручка выходит на стадион и бегает кругами. Поэтому в это время все студенты прилипали к окнам, которые выходили на задний двор универа и наблюдали как философ наматывал круги за физручкой. Нужно было отдать мужику должно, он оказался настойчивым и упорным.

Потом как уже ходили слухи, на одном из преподавательских сабантуйчиках. Философ от волнения немного перебрал, все-таки Лидия Николаевна была красивой женщиной… перенервничал мужик. И тут наша Марь Ивана и воспользовалась и положением, и беззащитностью пьяного философа, и где-то в уголке все-таки его оприходовала.

Что ей потом устроил Ларинцев… ох, вот кстати с того момента его истерики стали набирать такие обороты, что страдал весь универ! Понятно, что физручка и знать его после этого не хотела, а Марь Ивану послали далеко и надолго. Так что теперь она на философа миловалась только в приемной ректора. А вот на его кафедру она и носа не показывала, потому что говорили, что Ларинцев обещал ей долгую и мучительную смерть, если она все-таки осмелиться туда сунуть свой нос.

Жестока ли я? Извините, она злорадствовала, когда отправляла меня к разъяренному мужчине, вот и моя ответочка. Секретарша подрывается из-за стола так резко, что ее чай переворачивается на вафли и заливает половину стола. Я мило улыбаюсь.

— Надеюсь у вас получится разгрести всю документацию, она всё-таки отличается от пухленького конверта. — Подмигиваю и выхожу из приемной.

Смотрю на экран мобильного и зеленею от злости.

— Твою же мать! — Очень скромно выражаюсь. Я сегодня все пары так прошляплю! Это ж нужно было столько времени просидеть в его кабинете. На французский уже нет идти никакого смысла, прошло пол пары. Нет, конечно, можно прийти и сказать, что это все ректор козел, что он меня задержал и мучал до последнего. Но как только представлю все эти заинтересованные взгляды в мою сторону, так сразу и все желание там показываться пропадает.

Разворачиваюсь и иду в столовую, подкрепиться сейчас бы не помешало. Заглядываю по дороге в туалет и просто охаю от ужаса.

Смотрю на себя в зеркале и вижу, что на голове у меня вообще капец капецкий! Губы практически цвета зрелой вишни. Господи, Дарья, до чего ты докатилась? Распускаю волосы, быстро привожу их в порядок, немного обрызгиваю лицо прохладной водой. Даша, ты должна взять себя в руки! Девочка, что ты вытворяешь?

Выхожу из уборной и медленно плетусь в столовую. Я начинаю обдумывать все, что произошло со мной за такой короткий промежуток времени. Как же я могла так умудриться? Так попасть?

Паника меня накрывает огромной волной. Прям с головой, сейчас начну задыхаться. Беру себе булочку и кофе, сажусь за самый последний столик в углу и обхватываю голову руками. Господи… что делать то теперь? Ладно я переспала с ним там, когда мы еще не знали кем мы приходимся друг другу. Это все еще можно было списать на то, что мы просто развлеклись, не стали заморачивать и повеселились.

Но вот то, что мы учудили сегодня… Понимаю, насколько плачевна ситуация… Рука ректора сегодня хозяйствовала в моих трусиках. Я сама позволила этому произойти, сама его подпихивала ко всему этому и провоцировала… Господи, почему я себя так вела? Что меня на это спровоцировало?

Поднимаю голову, откидываюсь на спинку диванчика и делаю глоток кофе. Он мне нравится, он очень сильно мне нравится. Но это не должно для меня значить ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО!

Усмехаюсь, не должно… но как унять сумасшедший стук сердца при воспоминаниях о его руках, поцелуях…

Кем ему приходится эта Крыска-Лариска? Жена, любовница, девушка на вечер? Хотя, о чем ты, Дарья? Она пришла к нему на работу, заперлась в наглую в кабинет? Такое позволено только людям, с которыми состоишь в отношениях…