К счастью, большинство студентов уже сдали экзамены, и теперь слонялись по общежитию, ожидая праздничной зимней церемонии — и начала каникул. Ровно через пять дней сменится календарь, и все желающие поедут навестить родственников. Университет опустеет, чтобы меньше чем через месяц наполниться шумом и гамом. Что ж, я собиралась потратить это время на отдых. Мы с Реем и так слишком много работали, и нигде не бывали вместе. Пора исполнить это досадное упущение! Но сначала — коварная сестрица, которая так и обитала в соседней комнате.

Постучала в двери Лури, дожидаясь ответа. В это время она должна была вернуться с пар давным-давно, но отвечать мне никто не торопился. Снова маску делает, что ли? Постучала снова.

— Что, не отвечают? — послышалось за спиной.

— Нет, — ответила я, а потом резко обернулась: — Лури, что за глупые вопросы?

Лукреция щеголяла цветущим видом. Еще бы ей не цвести! Бедный Дин уже не знал, какие еще методы использовать, чтобы заполучить даму сердца, а Лукреция беззастенчиво этим пользовалась. Вот и теперь в ушах сестры были серьги, подаренные его величеством. Фамильные, между прочим! С огромными алыми рубинами, а Лури приняла подарок так, будто и золото поддельное, и рубин — не рубин. Зато теперь сестрица ходила по территории университета в таком виде, будто собралась на бал — светлые волосы завиты волосок к волоску, платье не фривольное, конечно — мы бы не потерпели, но достаточно открытое, чтобы намекнуть, что под ним скрывается — и достаточно закрытое, чтобы не придраться. А небесно-голубой цвет и вовсе не вписывался в каноны, как и туфельки на огромном каблуке, несмотря на зиму.

— Зачем пожаловали, мисс декан? — поинтересовалась сестра, открывая двери комнаты.

— Поговорить, — ответила я.

— Как начальник или как сестра?

— Как сестра.

— Тогда приходи через час. Я приму ванну, отдохну, и побеседуем.

— Издеваешься? — прищурилась я.

— Нет, но сейчас — мое свободное время, как хочу, так его и провожу.

Тут же захотелось вспомнить детство и вцепиться Лукреции в волосы, но я держала себя в руках. Декан я, или кто? Поэтому чинно развернулась и пошла прочь.

— Аманда, ты куда? — долетел в спину удивленный голос.

— Вернусь через час, — ответила, не оборачиваясь.

— Да ладно тебе! Заходи.

Хотелось уйти, но вспомнила о Дине и решила наступить гордости на горло, поэтому расправила плечи и все-таки вернулась. В комнате сестры царил легкий сумбур — видно, Лукреция опаздывала на пары, потому что на диване осталась расческа, а по полу рассыпались страницы какого-то конспекта. Лури быстро их собрала и водрузила обратно на стол, а затем уставилась на меня.

— Я тебя слушаю, — сказала с прохладцей.

— Думаю, ты и так догадываешься, зачем я пришла. Скажи-ка мне, дорогая Лукреция, поедешь ли ты на открытие зимнего сезона балов?

— Нет, — неожиданно ответила Лури.

— Почему это? — насторожилась я.

— Да потому, что не хочу.

Она пожала плечиками, будто это само собой разумеется, и не она осенью умоляла меня выпросить пригласительные у короля. Конечно, теперь его величество приезжал в университет Гарроуз сам, и у Лури не было необходимости искать с ним встречи.

— Зачем ты обижаешь Дина? — спросила в который раз за эти три месяца. — Ты ведь понимаешь, что барышень, подобных тебе, во дворце пруд пруди. Продолжишь заниматься глупостями, он найдет себе другую.

— Пусть только попробует! — Лукреция мигом перестала напоминать пустоголовую куколку. — Я обращу её в лягушку, сделаю чучело и украшу свой кабинет.

— Тогда зачем сама провоцируешь его? Фердинанд ведь не железный.

— Дорогая сестрица, — со скучающим видом ответила Лукреция, — его величество и сам знает ответ. Я просила его о такой малости! Снять иллюзию, потому что он трясется над ней больше, чем над государственной казной. Думаешь, он согласился? Еще чего!

— Лури, ты ведь понимаешь, чем это вызвано. Фердинанд не хочет, чтобы на него глядели с жалостью.

— А может, ему просто нравится ловить на себе восхищенные взгляды барышень? — нахмурилась сестра. — «Посмотрите, какой я красавчик». Нет, он действительно красавчик, но как объяснить этому остолопу, что его привлекательность никак не зависит от иллюзии?

— Никак, — признала я.

— И потом, я ведь вижу его без неё — и люблю. Так в чем проблема?

Любит она, как же. Точнее, я ни капли не сомневалась, что Лукреция любит Фердинанда. Когда его не было поблизости, она только о нем и думала, только о нем и говорила. Но стоило королю появиться в радиусе действия, как сестрица тут же напускала холодный вид и воротила нос. Дин ругался, клялся, что больше в университет ни ногой, и приезжал снова. Потому что его тоже угораздило влюбиться во вздорную Лукрецию.

— Потеряешь его, будешь знать, — сказала я сестрица. — Передумаешь насчет бала — скажешь, мы едем с Реем и Энджелом.

— Да-да, — Лури снова притворилась бабочкой-однодневкой. — Если я решу почтить дворец своим присутствием, ты об этом узнаешь первой. Теперь могу я, наконец, отдохнуть?

Намек был ясен. Я попрощалась с сестрой и вышла в коридор, вот только к себе не пошла, а вместо этого постучала в двери ректора Денвера. После наших осенних похождений язык не поворачивался называть его Мышонком, хотя сам Рей, казалось, смирился с прозвищем и даже привык.