Случайно сунув руку в карман, вдруг нащупываю там что-то жесткое. Вынимаю. На ладони у меня лежат черная пластмассовая зажигалка и здоровенная монета. Сто португальских сентаво. Это Яшка мне дал. В какой-то момент мы спускались в метро, он искал в кармане жетон, а нашел вот такую монету. Мне понравилась, я ее выклянчила. Она такая блестящая, Яшка еще смеялся: «Возьми, чтоб держала все происходящее за чистую монету». Вот она, чистая монета... Значит, все было взаправду. И зажигалка. Это Яшкина зажигалка, она кончилась еще вчера, он хотел выбросить, а я взяла и тоже в карман засунула, как сорока.

Приехали. Расплачиваюсь с водилой, подымаюсь по лестнице, долго сражаюсь с замком в темноте. Почему на родительской площадке всегда – нет, вернее, никогда – не горит лампочка? Ну вот, удалось попасть ключом в скважину. Ура.

Вхожу в квартиру. Продвигаясь по коридору, рассеянно кидаю за собой сумку, ботинки, свитер... Надо разобрать постель и лечь, хоть поспать немножко. Вдруг понимаю, что страшно хочется есть. Иду на кухню, без особой надежды открываю холодильник... Кастрюля! Поднимаю крышку – грибной суп. Откуда, почему – неважно. Это суп, мой любимый, его можно съесть.

Времени – полпятого утра. Я босиком, в одних джинсах сижу на родительской кухне, ем холодный грибной суп прямо из кастрюли и пытаюсь рассуждать о жизни. Передо мной на столе лежат черная пластмассовая пустая зажигалка и здоровенная блестящая монета – сто португальских сентаво. Время от времени я дотрагиваюсь до них – проверяю, что настоящие.

Значит, так. Все в порядке. Послезавтра, нет уже завтра, в понедельник, я пойду на работу, заполню все анкеты, подам документы на загранпаспорт. Никакого приглашения Яша прислать не сможет – свидетельство о браке осталось у меня. В понедельник же на работе отксерю и пошлю ему факсом. И несколько дней подожду. И еще подожду – столько, сколько надо. Мне надо дождаться, и я дождусь. А сколько потребуется времени – день, неделя, месяц, – не важно. Я переживу. Главное – заниматься делом.

Только бы воскресенье поскорее прошло...

Я просыпаюсь, как обычно, без десяти семь. Сквозь жалюзи в комнату пробиваются солнечные лучи, из сада под окном доносится многоголосое пение птиц. Встаю, сладко потягиваюсь и прямо в ночной сорочке выхожу на балкон. Буйный сад залит солнцем, воздух свеж и еще поутреннему прохладен, ветер пахнет морем и хвоей. Прямо под моим балконом растет апельсиновое дерево, на котором оранжевые плоды непостижимым образом соседствуют с нежными белыми цветами, источающими ни с чем не сравнимый аромат...

Времени почти семь, сейчас проснутся муж и дети, дом наполнится шумом и суетой – рабочий день, начало новой недели... Потом все разойдутся по своим делам, муж – на работу, дети по своим школам, а я останусь дома одна, сяду и буду спокойно пить кофе, размышляя, чем бы сегодня заняться...

Нет, я не сплю, не брежу и не сошла с ума. Просто это другое время, другая страна, другая жизнь. Прошло чуть больше десяти лет. У меня – трудно поверить – есть муж, любимый и надежный, детей стало в два раза больше, все мы живем в другой стране, где в ноябре тепло, а неделя действительно начинается в воскресенье. Мне не надо спешить по утрам на работу – я не работаю, и собаки у меня теперь тоже нет. Кофе, впрочем, я все равно не пью, про кофе – это уж я так, присочинила, не удержавшись, для красоты картины.

Через час я останусь дома одна и, продумав и разложив по полочкам грядущие дела: съездить ли в магазин за продуктами на неделю, приготовить ли обед, поехать ли поискать Костьке книжку для школы – он просил, или же просто отправиться плавать в бассейн, – так вот, спланировав свое время на ближайшие полдня, я включу на минутку телевизор и вдруг замру в оцепенении. Там, на небольшом экране – серое небо, полуснег-полудождь, московские улицы, очереди, усталые лица людей и голос диктора, монотонно бубнящий за кадром о проблемах, проблемах... И, забыв о своих делах, я буду тихо сидеть и смотреть неотрывно, не в силах сказать хоть слово, – а то разревусь.

Я не знаю, что вдруг со мной, чего мне так жалко – до слез, до боли, отчего мне так стыдно, что эти проблемы теперь не мои, почему я все готова отдать, чтобы вернуться и вновь стать своей там, среди снега и мокрых улиц, навсегда... Ностальгия? Или это просто молодость прошла? Да где уж теперь разбираться...

Конечно, можно было бы, наверное, бросить все, схватить телефонную трубку, заказать билеты на самолет... Вылететь, скажем, завтра и уже к вечеру, никому не сказавшись, оказаться в Москве. Побродить, как когда-то, одной по сумеречным улицам, поглядеть на освещенные окошки домов... Снова почувствовать холод на лице и мокрый снег под ногами... Ну да, конечно... Романтика и подвиг в полном объеме. Вот только будет ли в результате кому-нибудь хорошо? Муж и дети явно такой эскапады не одобрят. Стране, как показывает опыт, этим все равно не поможешь. И, кроме того, у меня давно нет необходимых для подобных прогулок теплых сапог.

1998—2004 гг.