Видимо, та, что выпрашивала цветы. Она мне сразу не понравилась!

С Валиных слов я знаю, что Львовский с лёгкостью одалживает всем, кто нуждается, и даже оплатил в прошлом году срочную операцию жены одного из торговых, попавшей в аварию. Что он не помнит ни одного дня рождения, но если напомнить, является в офис с букетищем. Что может заказать всем пиццу или пирожные просто так, но при этом три шкуры спустит за невыполнение плана и стоит на хорошем счету у американского руководства. Те считают его демократичным, а на деле все торговые представители у него, будто личный состав спецназа. Полное подчинение, построение и «ЗдравГавТовЛьвов», как в армии. Но другого никто в офисе не хочет. Говорят, лучше Лев, но свой.

А ещё я знаю, что у него в шкафу в кабинете есть полный комплект рубашек, галстуков и спортивной формы. И что хотя он всеми руками и ногами за ЗОЖ – гоняет сотрудников и устраивает корпоративные соревнования, в его сейфе стоит бутылочка Реми Мартен. Он может себе позволить выпить в пятницу и становится сразу добрый. Девчонки из бухгалтерии и маркетинга именно в такие дни приходят подписывать заявления на отпуск, покаяться в косяках или попросить отгул.

Знаю, что Валюхин шеф может уйти и вернуться, просто чтобы глянуть, чем все в офисе занимаются в его отсутствие. А ещё то, что он ездит в командировки б'oльшую часть рабочего времени, и Валя в последнее время не уверена, что всегда один. Он заказывает костюмы Хьюго Босс, и к нему приезжал портной из Англии с каталогом тканей в июне. Знаю, что товарищ Львовский – не только зональный управляющий, а ещё и инкогнито компаньон одного из крупнейших партнёров на Кавказе. Кстати, это против политики компании и вообще конфликт интересов. Но именно поэтому он ездит на Порше, тогда как другие менеджеры его уровня могут позволить себе только БМВ классом пониже.

Называется, почувствуйте себя кладезем информации и шпионом под прикрытием одновременно. Я моргнула, ощущая себя приблизительно так же, как Штирлиц, запаливший Геринга за игрой на балалайке.

Хотя нет… Геринг не предлагал Штирлицу прогуляться с такими горящими глазами. Я всё-таки ближе, наверное, к Мате Хари. Впрочем, я не танцую голой и не собираюсь сдавать его ни немецкой разведке, ни собственному начальству. Мне оно незачем.

Я закусила губу. Постойте, а как он меня нашёл? И было ли это случайно?

У меня зачесалось под ложечкой.

Вдруг и в моём случае Валюха оказалась находкой для шпиона? И почему она меня не предупредила, если знала? Интрига…

Однако в носу свербело, голову ломать не хотелось, так что я мысленно махнула рукой и подхватила рюкзак.

– Идёмте. Техника безопасности – это святое…

Улица Пушкинская в нашем городе – моя самая любимая. Я её называю «гуляльной». Здесь не ездит транспорт, прогуливаются пары, мамочки с детьми, старики с собаками, катаются подростки на всём, что ездит, у Публичной библиотеки, издалека похожей на крематорий. Здесь за дружными сосенками таится очередное кафе с террасами и без, а из-за кустов жасмина или ветвей плакучей ивы выглядывает то чайная, то кондитерская, то суши-бар. Вдоль улицы теснятся разномастные, но симпатичные дома, задевая стилем все эпохи архитектуры нашего города: от дореволюционного модерна с элементами готики, неоклассики и барокко до краснокирпичных прямоугольников советской эпохи.

– А вы знаете, что архитекторы называют наш центр «Русским Чикаго»? – спросила я господина Львовского, ибо после того, как он открыл и придержал передо мной все двери, сказал, что воздух чище на Пушкинской и то, что «сейчас загорится зелёный», он вдруг как язык проглотил. Может, ждал, когда мой вернётся в норму? Мы уже целый квартал прошли.

– Чикаго совсем другой, – ответил Александр и взглянул с надеждой. – Вам лучше?

Видимо, очень не хочется ему платить штраф за удушение временного сотрудника цветочным ароматом. Я улыбнулась во все двадцать восемь – зубы мудрости у меня ещё не вылезли – мудреть – не перемудреть.

– Да, спасибо! Вы там бывали, в Чикаго?

Он посмотрел вдаль, как романтический герой, затем на меня и произнёс на безупречном английском:

– Да, но мне больше нравится Нью-Йорк. Он прекрасен осенью.

О, решил проверить мои знания, наконец?

– Судя по фильмам, да. Я никогда не была за границей, но усиленно планирую. – Я тоже переключилась на другой язык. – В первую очередь, в Италию, затем во Францию, а потом можно и в Нью-Йорк, если к тому времени его не затопит, как предсказывал Нострадамус. Впрочем, господин Мишель много чего напророчил, и с моими сроками планирования путешествий, боюсь, мне и Парижа не увидеть. В лучшем случае получится приехать в Новую Мекку с Эйфелевой башней посередине. Упс, простите, я опять много говорю…

– Говорите на здоровье, теперь я знаю, что это ваша работа.

– Много говорить? – хмыкнула я.

– У вас это хорошо получается, но… – Он посмотрел на меня с лёгкой снисходительностью: – Вы верите в сказки про Нострадамуса, Марианна?

– Нет, – рассмеялась я. – Однако судя по рассказам друзей, количество девушек в хиджабах и парней из Ближней Африки в Париже стремительно растёт. Надеюсь, что остальное господину Нострадамусу просто почудилось. То были времена готики, настоек и зелий, мало ли что довелось глотнуть магистру в поисках истины? Я верю в лучшее, это приятней!

– Наверняка, – улыбнулся Александр как-то совсем не начальственно. – Вы удивительно позитивны, Марианна!

Он с таким сочным акцентом произносил моё имя, будто выучил иностранное слово, которое ему до жути понравилось. Вот прямо брал и перекатывал языком по нёбу от зубов к зубам: Ма-ри-ан-на. Я даже немного смутилась.

Терпеть не могу своё полное имя, потому что меня так назвала в честь героини дурацкого сериала «Богатые тоже плачут» бабушка. Улучила момент, когда у мамы был мастит после родов, она плохо соображала и согласилась на всё, а папа служил в армии. Родители-то потом меня Марусей называли, но я не с ними в школе училась…