Мебели как таковой не наблюдалось. На полу циновка. Своеобразный ковер ручной работы, сплетенный из совершенно сухих, но все еще гибких лиан. Мастерски сделано, просто и практично. Собственно, это и все. Коврик – напольное покрытие он же кровать, но что еще надо уставшему путешественнику, которого судьба забросила куда-то на край света!

Осмотрелись. Переглянулись. После постоянных ночевок на свежем воздухе небольшая комнатка казалась вершиной уюта и комфорта, а то и вовсе маленькими царскими хоромами. Разложились. Забросили автоматы в дальний угол, предварительно отсоединив и опустошив магазины. Это исключительно на тот случай, если кто-то из местных проявит чрезмерное любопытство. Так сказать, чтобы любознательность не стала причиной трагедии.

Когда мы снова вернулись на площадь, там уже весело горел костер, языки которого (так казалось снизу) поднимались до верхушек ближайших деревьев. У огня суетились женщины. На камни, разложенные вокруг «огненного цветка», пользуясь изрядно обгорелой рогатиной, они ставили глиняные горшочки, закрытые глиняными же крышками. Их содержимое быстро закипало, к режущему глаза едкому дыму примешивался не просто приятный, а буквально сводящий с ума аромат.

Конвейер по приготовлению пищи работал как часы. Одни горшочки забирали, на их место ставили другие. В них что-то аппетитно шипело, пахнущий какими-то местными травами пар смешивался с дымом, все это дразнило рецепторы и вызывало заунывное урчание в животе.

Сухая древесина быстро сгорела, оставив после себя высокий курган из раскаленных углей. Тут-таки над ним появился вертел. Деревянная конструкция, две треноги, которые удерживали железный прут с одним загнутым концом. Почетное место на вертеле заняла освежеванная туша – похоже, какой-то дальний родственник домашнего барана или козла. Та быстро покрылась корочкой, а концентрация запахов в воздухе достигла критического уровня.

Практически все было готово для начала мероприятия. Вместо столов разложили циновки, точно как те, что в нашем домике, но узкие и длинные. Они образовали кольцо, в центре которого тлели угли гаснущего костра. Расселись. Нам (вне всяких сомнений это хороший знак) выделили место рядом с вождем и синеглазой девчонкой, которая оказалась его внучкой. Конечно, нас представили и познакомили, вот только имя старика я почти сразу забыл, слишком длинное оно и трудное к восприятию. Внучку звали проще – Пэмуя. Тоже не слишком привычно, но хоть коротко. Кстати, имя ее непростое, у него значение есть. Луна, что отражается в воде! Красиво…

Между нами и местной верхушкой посадили нескольких мускулистых парней. Вряд ли это случайность, скорее предусмотрительность. Не до конца нам доверяли, да и ладно…

Ужин удался на славу. Сочное свежее мясо быстро восстановило растраченные силы и вернуло расположение духа. К нему прилагалось своеобразное рагу из местных корнеплодов. Какие-то мягкие полупрозрачные кусочки волокнистой массы, томленной в горшочках. Вместо хлеба – лепешки, вкусные, но намертво прилипающие к зубам. Чтобы нивелировать все мелкие неудобства, вызванные непривычной пищей, вынесли огромные кувшины с напитком, по вкусу напоминающим тот, которым нас угощали днем, но гораздо более концентрированным.

Подозрительная жидкость. Конечно, я далеко не сразу понял, что с нею что-то не так. Сначала приложился по полной, а вот уже после! Не знаю, что это и из чего сделано, но после первого же «подхода» у меня слегка закружилась голова, а после третьего весь мир покачнулся и пустился в пляс.

Быстро стемнело, но пиршество продолжалось. Добавили немного освещения. Один из охраны вождя сбегал в ближайшую хижину и принес несколько металлических факелов на длинных заостренных ручках. Он прошелся по полянке, воткнул осветительные приборы в землю, прошелся еще раз и зажег каждый из них. Тут еще кто-то подбросил хвороста в почти догоревший костер, тот вспыхнул с новой силой. От вида колышущегося пламени сразу повеяло чем-то первобытным, добрым, живым и настоящим.

В тот же миг убрали часть циновок и освободили место для танцев. Ожил барабан, за ним еще один. В четыре руки незримые музыканты где-то среди деревьев отбивали ритм. Темп все нарастал, звал и настаивал. От него даже у меня, у далеко не самого большого поклонника Терпсихоры с ее шумными развлечениями, ноги напряглись и задрожали, готовые пуститься в пляс.

Первыми на свободное пространство вышли парни с луками и копьями. Двигаясь в такт барабанам, они выполняли замысловатые движения, имитируя охоту, а то и вовсе сражение. К ним подключились девушки. Их танец был менее воинственным, но более зажигательным. Не засмотреться на удивительно-природную грацию и гибкость было попросту невозможно.

Нам также предложили поучаствовать. Честно говоря, я даже попытался, но последствия «дегустации» не позволили толком стать на ноги. Стоило лишь немного выровняться, как земля начала стремительно приближаться. Я упал. Чудом успел выставить вперед руки. На этом танцы и закончились. Оставалось только заставить себя сесть, глуповато улыбнуться и развести руками…

В отличие от меня, на Педро напиток подействовал совершенно иным образом. И до того энергичный, парень буквально светился. Он так вился вокруг внучки вождя и так вытанцовывал, что потенциальные кавалеры из местных были вынуждены признать за ним первенство. Да и как тут не признаешь, если по всему видно – она также ему симпатизирует!

Танцоры сменяли друг друга, а барабанщики продолжали без устали отбивать ритм. Последним из того, что увидел я, было танго в исполнении Карлоса и Розалинды. Панамец с огромным трудом добился от музыкантов более или менее подходящего музыкального рисунка, и они вдвоем с супругой покорили местных жителей своим мастерством.

Вечер плавно перетек в глухую ночь, но этого я не заметил. Усталость, подкрепленная творением местных виноделов, окончательно свалила меня с ног. Я уснул просто за «столом». Неудобно конечно и не только в плане выбранного ложа, зато утро началось рано, и было оно на удивление бодрым и даже чуточку добрым.