Шрифт:
Линда встала первой и похрустела суставами пальцев.
– В кафетерий?
– Да ладно! – ответила Норма. – Может, в Hot Shoppes? Или в Orange Freeze?
– На улице слишком холодно, – заметила Джуди.
– И это слишком далеко, – добавила Кейти.
– La Nicoise? – предложила Линда.
– Не у всех есть доступ к бюджету мужа, – заметила Гейл.
Мы переглянулись и сказали хором: «Ralph’s?»
В Ralph’s делали не только лучшие донаты в округе, но и самый вкусный картофель фри и кетчуп домашнего производства. К тому же мужчины там никогда не обедали. Они предпочитали Old Ebbitt Grill, где подавали устрицы и мартини по десять центов. Иногда, когда мужчины хотели шикануть или «снять» кого-нибудь из нас (или по этим двум причинам одновременно), нас приглашали именно туда. Они заказывали целые подносы устриц и мартини всем приглашенным, хотя у Кейти была аллергия на устрицы, а Джуди вообще не ела никаких морепродуктов.
Мы спросили Ирину, не желает ли она к нам присоединиться, потому что она наконец заговорила, и мы хотели продолжить это общение. Ирина согласилась пойти с нами, хотя у нее в морозилке был замороженный обед Hungry-Man.
На выходе из здания мы встретили Тедди Хелмса и Генри Ренне, которые заходили внутрь. Тедди, в отличие от Генри, нам нравился. Многие сотрудники агентства считали, что единственное, на что мы способны, – это сидеть в углу и стенографировать. Но мы обращали внимание на то, кто делает успехи и поднимается по карьерной лестнице. Так вот Генри делал карьеру. Мы не понимали, почему эти двое были друзьями. Генри был человеком уверенным и красивым. Ему все в жизни доставалось легко: женщины, хорошая работа сразу после окончания Йельского университета, приглашения на правильные вечеринки. Тедди являлся его полной противоположностью – он был вдумчивым, таинственным и всегда тщательно взвешивал то, что собирается сказать.
– Вы не представили нас новенькой, – сказал Генри, хотя все мы избегали зрительного контакта с ним. Тедди стоял рядом с Генри, засунув руки в карманы и искоса поглядывая на Ирину.
– Акулы нарезают круги, – прошептала Кейти.
– А что, ты ожидал приглашения на вечеринку в честь ее появления? – спросила Норма, не скрывая своей неприязни к Генри.
Прошлым летом в отделе СР ходили слухи о том, что Генри переспал с Нормой после вечеринки в доме Андерсона. На самом деле Генри предложил Норме подвезти ее домой после вечеринки и, пока горел красный сигнал светофора, залез ей рукой под юбку. Норма не сказала ни слова, открыла дверь автомобиля и вышла. Генри закричал ей, чтобы она не валяла дурака и села в чертов автомобиль, а остальные водители начали сигналить, чтобы она поскорее ушла с проезжей части. В результате Норме пришлось идти до дома пешком семь километров. Об этом случае она рассказала нам лишь спустя несколько месяцев.
– Конечно, – отвечал Генри, – я должен знать все, что происходит в отделе.
– Неужели? – спросила Джуди.
– Меня зовут Ирина, – произнесла русская и протянула Генри руку. Тот рассмеялся.
– Интересно, – сказал он, пожимая ее руку так крепко, будто собирался сломать ей кости. – Генри. Рад знакомству, – он повернулся к Норме. – Смотри, видишь, как все просто?
– Тедди, – представился его спутник, протягивая Ирине руку.
– Рада знакомству, – ответила Ирина. Было видно, что она просто ведет себя вежливо, но по неуверенному поведению и позе Тедди можно было сделать вывод о том, что Ирина ему понравилась.
– Ну, что ж, – заметила Норма, показывая пальцем на запястье, на котором у нее не было часов, – от нашего часового обеденного перерыва осталось полчаса.
На улице в лицо ударил порыв ветра. Мы поплотнее замотались шарфами, а Ирина поправила платок, который закрывал ее голову и шею. Интересно, какие еще привычки у нее остались от старой родины?
Мы хотели спросить ее мнение о Генри и узнать, что она думает о Тедди, но решили не начинать этот разговор до того, как окажемся в Ralph’s.
Между фонарными столбами уже были натянуты рождественские гирлянды. Мы на минуту задержались у витрины магазина Kann’s, в которой молодая женщина меняла осеннюю экспозицию на зимнюю.
– Красиво, – сказала Ирина. – Я люблю Рождество.
– Но русские же вроде не отмечают Рождество? – поинтересовалась Линда. – Они же против религии?
Мы обменялись взглядами, пытаясь понять, задел ли ее этот вопрос. Но Ирина лишь поплотнее закутала платок вокруг лица и с сильным русским акцентом сказала: «Но я же здесь родилась, понимаете?» Мы рассмеялись от того, что теперь людей в нашей группе стало больше.
Глава 4. Ласточка
– Помните змею? – спросил Уолтер Андерсон, держа бокал с шампанским на парапете яхты Miss Christin и щедро расплескивая его содержимое в Потомак. Его лицо было красным, правда, скорее от холодного ветра, чем от алкоголя. Стоящие вокруг него шесть человек, включая меня, уже не раз слышали эту историю.
– Ну как можно забыть про змею? – ответила я.
– Ты, Сэлли, ее точно не забудешь, – сказал он и подмигнул.
Мне нравилось подыгрывать Андерсону, а он любил подыгрывать мне. Во время войны мы с ним работали в Канди в отделе пропаганды. Отдел, в котором мы работали, назывался отделом идеологических операций. В те годы Андерсон неоднократно пытался вывести наши отношения на интимный уровень, но после того, как я десять раз дала ему от ворот поворот, он успокоился и решил взять на себя роль моего старшего брата.
– Кажется, тебе что-то в глаз попало, – сказала ему я. Многие считали Андерсона излишне навязчивым, но я его воспринимала как безобидного пошляка.
Окружающие внимательно нас слушали. Когда все мы собирались в неформальной обстановке, где обязательно присутствовал алкоголь, то неизбежно начинали вспоминать разные старые истории. После войны у большинства агентов появились новые истории, о которых им было запрещено говорить. Поэтому рассказывали только старые, которые все уже сто раз слышали. История про змею была коронным номером Андерсона. Поговаривали, что после службы в Управлении стратегических служб Андерсон пытался работать сценаристом в Голливуде. Мы слышали, что он написал несколько сценариев в стиле чего-то среднего между шпионским детективом и научной фантастикой. По поводу этих сценариев у него были встречи с продюсерами, но эти проекты так никогда и не «взлетели». Он решил, что до конца своих дней будет тренировать замах в гольф-клубе Columbia Country, но вскоре это занятие его так утомило, что всего через пару месяцев он уже стучался в дверь Даллеса (буквально в дверь его дома в Джорджтауне) и просил взять его на работу в Агентство. Андерсону тогда было чуть за пятьдесят, и несмотря на то, что он хотел работать в агентурной сети, его отправили на административную работу.