– Ты метаешь ножи? – Ниночка почему-то сильно удивилась.

– Метать-то их может каждый, – усмехнулся я, – но метать так, чтобы они попадали в цель и вонзались – вот это гораздо сложнее. Ну так вот, метаю ножи я очень недурно. Все, что можно метнуть, все, что втыкается в цель, – для меня не проблема. И тут принцип тот же – ты бросаешь, мозг контролирует, направляет. Метнула нож двадцать тысяч раз – вот ты уже и попадаешь куда надо.

Ниночка потрогала револьвер, который лежал перед ней на столе, повернулась ко мне, покусала губу и чужим, глухим голосом сказала:

– Они хотели, чтобы я тебя убила.

– Но ты отказалась, – равнодушно пожал плечами я. – И тогда они ограничились тем, что ты будешь постоянно их информировать: что я делаю, где бываю, о чем говорю. Так?

– Так. – Ниночка всхлипнула. – Иначе бы они меня не выпустили! Я дала подписку!

– Что они тебе про меня рассказали?

– Что… что ты не хочешь возвращаться домой. Что тебя завербовали американские спецслужбы, но если ты вернешься – тебя простят и все забудут. Что я должна сделать все, чтобы ты вернулся в Союз.

– А чем обосновали мое убийство?

– Сказали, что, если не будет успехов, что если я увижу, что ты работаешь против родины, – я должна тебя убить. Но я сразу сказала, что делать этого не буду.

– А они что?

– Ты знаешь, самое интересное, что… ничего. Они будто ждали такого ответа. Даже не удивились. Взяли с меня кучу подписок, а еще сказали, что, если я не буду сотрудничать, маме будет очень плохо. Ее выгонят с работы. А может, даже и посадят – за пособничество предателям родины.

– Каким предателям, черт подери?! Что за глупости?

– Раз я не хочу сотрудничать, значит, автоматически становлюсь предателем родины. А мама мне помогает. Вот и…

– Чушь собачья! Это не 37-й год. Тебя просто пугнули.

Мы помолчали, а потом я спросил, в общем-то уже зная ответ:

– Ты ведь могла меня убить. Например – сейчас. Выстрелила мне в затылок, и все. Никаких проблем. Случайный выстрел. Такое бывает. Тебя бы выслали, на родине наградили, может, даже квартиру бы дали. Новую. Это легко – подняла ствол, нажала на спуск, и… все. Не думала об этом?

– Кем ты меня считаешь? – Губы Ниночки прыгали, она едва выговаривала слова. – Ведь я люблю тебя! Может, ты и правда запутался в чем-то, может, ты не понимаешь, что делаешь, но я все равно буду с тобой!

– Чтобы освещать мою деятельность? – криво усмехнулся я.

– Иначе меня просто бы не выпустили. А я должна была быть рядом с тобой.

– Зачем?

– Я же сказала – я люблю тебя! И я на все бы пошла, чтобы быть рядом с тобой! А эти все подписки… чушь собачья! Не буду я ничего писать! И звонить им не буду! Пошли они к чертовой матери! Ты бы знал, сколько они у меня крови выпили! Спрашивали, спрашивали, спрашивали… да все с подковыркой, все эдак с хитрецой – мол, скрываешь! Дошли до того, что начали узнавать, как мы с тобой… ну… в постели! Я не выдержала и матом их! Я матом не ругаюсь, а тут… сама не знаю, как вырвалось, – обложила их, как грузчик. Они были очень удивлены. Думала – побьют меня. Но не били. Только грозились.

Ниночка вдруг засмеялась, не выдержал и я – хохотнул. Потом прижал ее к себе, и так мы стояли с минуту – не двигаясь, ничего не говоря.

Люблю ли я ее? Не знаю. Наверное, нет. Желание обладать ей – да, на высшем уровне. Да и можно ли ее не хотеть? Эту спортивную стройняшку, эту мимимишную куколку, мечту любого мужчины за сорок! В свои двадцать лет она выглядит максимум шестнадцатилетней, а при своей некоторой наивности внутри у нее, как оказалось, проходит стальной стержень! Сломать – можно. Согнуть – нет.

Обычная русская девчонка. Такие ползали перед окопами, собирая раненых, каждую секунду рискуя своей жизнью, такие часами лежали на нейтральной полосе, выцеливая вражеского снайпера. На таких женщинах и стоит, держится вся Россия.

Наверное, это нехорошо – жить с девушкой, зная, что у нас с ней нет никакого будущего. Что я, скорее всего, на ней не женюсь. Ведь я уже женат. Есть у меня жена, любимая жена – там, в прошлом-будущем, в 2018 году. Я так-то совсем не против двоеженства и всяких там гаремов (одна стирает, другая готовит, третья любит), но… не могу этого объяснить. Знаю, с Ниночкой мы все равно расстанемся. Будет у нее своя жизнь, молодой парень, который ее полюбит и которого полюбит она, но пока что вот так: ослепляющая страсть, желание, сравнимое со сходом лавины, и покой, когда теплое, гладкое, желанное сопит тебе в подмышку, и постоянно хочется ее погладить, как кошечку, прильнувшую к твоему боку.

Я уже давно вывел для себя формулу, которая помогает мне в жизни: жить нужно одним днем. Кто-то может понять это неправильно, но вот как я это понимаю: живи сейчас. Не потом, когда ты заработаешь денег и уж тогда-то заживешь! Не потом, когда ты накопишь еще больше денег и купишь ну совсем замечательную машину, а пока поездишь на этой, сортире на колесах. Нет. Так нельзя. Радуйся каждому дню – у тебя есть что надеть, обуться, крыша над головой, родня, друзья – радуйся! Живи! У тебя есть ВСЕ, что тебе нужно! А ведь «завтра» может и не быть…