А сейчас атрибутов стало втрое больше. Это значит, что в три раза увеличилась нагрузка. Это уже не месяц тренировок за минуту, тут уже годом попахивает. Ведь цифры в параметрах — это не просто цифры. Это их привязка к состоянию владельца. То есть они стараются подтягивать мои видимые всем физические данные на соответствующий уровень. Делают это торопливо и безжалостно.

Откуда взялась условная ступень просвещения? Раньше ее не было. Да еще и не одна, а две. Ладно, будем считать, что оттуда же.

Ибо других версий нет.

Но что за невидимость? Да еще и на сорок четыре дня? И в этом каким-то образом замешана Трейя, а не заклинатель, обозначенный как «неизвестный».

Несмотря на всю необычность ситуации и боль, мешающую размышлять и действовать, я догадался вытянуть еще один предмет, висевший на шее.

Мешочек из хирсского шелка, украшенный зачарованным гербом клана Кроу. Крохотное вместилище ци, впитавшее в себя частичку мощи клана Кроу. Мешает посторонним замечать предметы, хранимые внутри. Мешает посторонним себя обнаруживать.

Просветленная Трейя из клана Кроу

Невидимость (осталось 26 дней)

Вы сроднились с этим предметом.

Мешочек тоже непростой. Не до такой степени, как черный коготь, но без сюрпризов тоже не обошлось.

И один из них предсказуемо ожидаемый: невидимость, связанная с именем моей матери.

То есть с матерью этого выродка, чье тело я занял, сам того не желая.

Она, перед тем как умереть, отчаянно хваталась и за мешочек и за талисман. Не просто так, а нанося на них этот эффект. Вероятно, Трейя умела зачаровывать вещи, но не так сильно и не с теми эффектами, как ей хотелось бы. Потому и приходилось пользоваться услугами постороннего специалиста, на что уходила значительная часть бюджета семьи.

Но что за невидимость такая? Я ведь прекрасно вижу и амулет и мешочек.

Догадавшись полезть за кошельком, не обнаружил его на месте. Во всех прочих местах его тоже не было. Значит, он или потерялся, или…

Кошелек мать не трогала. То есть на нем вряд ли появилось упоминание о невидимости. Если предположить, что невидимыми предметы стали для всех, кроме меня, напрашивается разумный вывод.

Скорее всего, кошелек у меня кто-то забрал. Я ведь неизвестно сколько времени пребывал в бессознательном состоянии. За это время могли обыскать и забрать все ценное.

А вот черный клык и мешочек с весьма ценным содержимым остались.

Похоже, невидимость работает. Возможно, воры даже нащупать зачарованные предметы не смогли.

И пора, пожалуй, начинать разбираться, куда же я угодил.

Удивительно, но поднялся почти без труда. Да, тело болело так, будто его пару раз через мясорубку прокрутили, и физические усилия значительно усугубили негативные ощущения. Однако руки и ноги слушались, и силы в них хватило самостоятельно сделать то, для чего мне, как правило, требовалась помощь.

Приняв сидячее положение, я с интересом осмотрелся. Глаза слегка слезились, смазывая картинку. Видимо, это из-за того, что слишком долго вглядывался в себя, а они к этому не привыкли. Однако неудобство невеликое, оно не помешало рассмотреть обстановку.

Как и предполагалось, я находился в повозке. Стандартная крестьянская подвода — грубое дощатое корыто на двух скрипучих колесных парах. Движителем является единственная лошадь тягловой породы, а управляет ею возница — тощий невысокий мужичонка средних лет в простецкой домотканой одежке. На ногах лапти из лыка и пеньки — самая дешевая обувка, выдававшая беднейшего крестьянина.

Рядом с возницей сидел еще один мужчина. Этот помоложе, повыше и покрепче. Голова прикрыта примитивным шлемом из пожелтевших костяных пластин, на манер рыбьей чешуи нашитых на кожаную основу. Позади закреплено причудливое подобие косы из конского волоса, свисающее почти до копчика. Эта простенькая штуковина весьма эффективно может защищать от рубящих ударов, если подставить противнику спину. Против врага, способного рассечь тебя по талии начисто, не спасет, но от всех прочих пригодится. Стеганая куртка выглядит несолидно, но тоже может выручить в драке с не самым серьезным противником. Сапоги короткие, больше на ботинки смахивают, боевыми не выглядят. Но, судя по облачению и топору на поясе, это именно воин. Не из армии приличного феодала, скорее — купеческая охрана или мелкий наемник, продающийся не в одиночку, а с целой ватагой таких же мало на что пригодных бойцов.

Справа разглядел древко копья. Обычная охотничья рогатина, даже перекладина имеется. Металл стоит дорого, потому кузнец сэкономил на наконечнике, совсем уж куцым получился. Слева, уже со стороны возницы, из соломы выглядывает рукоять небрежно выструганной дубины.

Телега двигалась по разбитой узкой грунтовке в составе колонны похожих подвод. Спереди и сзади я насчитал одиннадцать, наша — двенадцатая. Почти на всех такие же парочки: возница и скверно экипированный воин.

В голове ехал одинокий всадник. Вот этот выглядел серьезным бойцом. Полный доспех из кожи и металла, вверх вздымается длинная пика с наконечником, на котором кузнец экономить не стал. Из плоской сумки, притороченной слева от седла, выглядывает лук из кости и дерева, и там же белеют оперения пучка стрел, торчащих из открытого колчана. Другого оружия с моей позиции не разглядеть, но нет сомнений, что оно имеется. Топор, боевой молот, палица или даже меч… что-то такое обязано быть.