Они распрощались, и Михал сказал, что готов подписать договор об аренде через два дня, а потом начать готовить к открытию их кафе.

Когда Мерседес с козлом Давидом и польским арендатором Михалом скрылся за шлагбаумом, Ангел вновь сел на ту скамейку, где сидел, ожидая их и также закрыл лицо руками от усталости. Так просидел он минут десять, затем пошел вернуть экипировку к Дмитрию в офис, а после этого покинул территорию комплекса. В будке КПП он перекинулся взглядом с ЧОПом за камерами, но ничего, кроме "Счастливо" не сказал.

Ангел вернулся на работу, рассказал коллегам о том, как все прошло, но без особых подробностей и нехотя. Он сидел за своим компьютером и думал, предупреждать ли шефа? А может он и так в курсе? С другой стороны, ничего, вроде, сверхъестественного нет. Просто немного странный человек, с козлом на поводке, обещает много денег и требует открытия территории, так как готов запустить бизнес прямо сейчас. Он решил, что, возможно, посоветуется с Дашей, хотя не очень представлял, как все изложить.

В шесть часов он пришел домой, невероятно уставший, голова кипела от мыслей. Как пришел, сразу лег на кровать и лежал так минут двадцать, пока вдруг не понял, что в квартире как-то тихо. Он встал, прошелся по комнатам и понял, что Даши, которая обычно приходит двумя часами ранее, в квартире нет.

IV

Не найдя Дашу в квартире, Ангел набрал ей и узнал, что она уехала в деревню. В Нефтяник. Телефонный разговор длился недолго:

– Привет, ты где?

– Привет, я уехала в Нефтяник. Сейчас собираюсь на вечернюю прогулку. Приезжай, если хочешь. Я надолго.

– Понятно. Посмотрим. Пока.

Больше нечего было сказать. Ангел надеявшийся, что Даша выслушает все, что с ним произошло, и даст хотя бы какой-то комментарий. Но внезапный уезд лишил его возможности поделиться этим с ней, а по телефону обсуждать сегодняшние происшествия он не хотел, и остался наедине с огромным потоком мыслей и вопросов, требующих ответа.

В этот пятничный вечер температура в Москве перевалила за 25 градусов, вдалеке только-только «начиналось» багровение – была самая жаркая пора дня, когда нагревшийся за день воздух нещадно прятался в комнатах без кондиционеров и с не занавешенными окнами. Одинокий обрубок облака был подвешен где-то на небосводе, словно клочок бумаги. По улице сновали толпы людей, машины на дороге стояли.

Ангелу вдруг захотелось выйти на улицу. Он решил написать старому университетскому товарищу, в своё время знатному гуляке, чтобы назначить дружескую встречу, на которой, вероятно ему бы и удалось обсудить все сегодняшнее.

Этот парень, Ян, жил сейчас где-то в Отрадном, снимал квартиру. Он сразу согласился встретиться с Ангелом. Встретились в баре. Ангел рассказал про девушку с чёрными волосами, про Михала с Давидом и про Дашу. Был выслушан внимательно, со своевременными смехом и вопросами, но никаких сколько-нибудь дельных комментариев не получил, кроме:

– Козёл – это символ плодородия, мужской силы. Может этот Михалыч как амулет его использует и везде таскает, и холит, и лелеет. Как ещё раз? Константин? Аа, Давид, ха-ха, пипец.

«Пипец» подумал Ангел, стоя возле бара после двух кружек пива, только что попрощавшись с товарищем, уехавшем на такси. Было не поздно, около одиннадцати часов вечера.

Ангел решил, до кучи, прогуляться до дома пешком. Идти надо было, наверное, около сорока минут, или час. Но Ангел решился – ему надо было развеяться, отдохнуть, подумать над своим неоконченным сценарием. И уже завтра можно будет возвращаться ко всем этим делам.

Он шёл по узкой улице с обеих сторон утыканной заведениями и размышлял о жизни. Почему это все с ним происходит? Что движет им? Что впереди?

Почему, если он хочет и делает – он не получает того, что хочет? Вот уже сколько лет он пишет, но все равно что-то не даёт ему права назвать себя писателем, вернее называться им, быть известным как писатель – в обществе. Ведь все люди одинаковые – у всех есть призвание, многие его находят, многие добиваются успеха, кто-то в двадцать, кто-то в сорок, кто-то в шестьдесят пять. В глубинке доля успешных меньше – но так кажется только столичным, потому что в провинции успехом считается достижение дефолтного для столицы положения. «На местах» мера успеха – деньги, власть – только такая, ограниченная группа ценностей. В столице, в развитых местах, где деньги зачастую оказываются «ресурсом по умолчанию», нормы успеха искажаются, появляются новые основные цели – вклад в искусство, выражение собственной позиции, во власти становится важным не количество подвластных, а характер и посыл, который доносит завладевший властью. Так рассуждал он о себе. Он пытался добиться нематериального успеха, будучи материально уже обеспечен всем необходимым. Но из-за невозможности совмещения материального благополучия и общественного признания, как творца, он теперь страдал.