На вокзале частники гастарбайтеры уже ловко формировали пассажиров поезда в группы: кому до Народной улицы, кому к метро.

Леха подошел к водителю уазика и сказал вполголоса:

– Мы от Максим Игнатьича…

Румяный сержант строго посмотрел на гитарный кейс:

– Гробину эту в задний отсек клади и залезайте.

Не успели Зимин с музыкантом занять места в теплом, ласково тарахтящем чуде отечественного автопрома, как водителя начали осаждать люди с сумками и чемоданами: «Возьми до города, а! По тысяче с носа заплатим! Чурки оборзели – по две просят!»

Сержант нахмурился:

– Граждане, отойдите от машины! Во-первых, мы не в город, во-вторых, не «чурки», а лица кавказской национальности, а в-третьих, машина служебная, гражданским не положено!

Одна тетка в енотовой шубе не унималась:

– А эти кто? Не гражданские, что ли?

– Это опергруппа.

– Да какая опергруппа?! Очкарик-то ладно, а второй-то наркоман наркоманом!

– Он сотрудник под прикрытием, мамаша! – невозмутимо отрезал водитель и врубил первую передачу.

Сержант оказался Лехиным тезкой, большим любителем «Короля и Шута» и «ФПГ». По пути слушали «Наше радио», травили анекдоты. Водитель согласился после экспертизы на обратном пути закинуть Иваныча на Московский вокзал. Жизнь налаживалась.

Без пятнадцати одиннадцать уазик притормозил на Народной. Водитель сказал:

– Ща, я в магазин и обратно. Надо экспертам коньяка купить, чтобы наше исследование сразу сделали, а то скажут к шести утра приезжать. Где я буду всю ночь болтаться?

– Да сиди, Леха! Я возьму, с нас же причитается! – сказал музыкант.

– Я тоже прогуляюсь, – поддержал его Зимин и вылез из машины.

В магазине он спросил у Алексея:

– Леш! Деньгами не выручишь? Я тебе потом на карточку переведу или переводом. Хочу по городу погулять: кафе там, такси… Время есть до утра.

– Да поехали ко мне, Иваныч! Я сейчас один дома. Сеструха в Москве. Посидим… А денег дам, сколько надо. Деньги есть! Мне ребятам только полташку отложить.

– Ну, не знаю…

– Девушка! Дайте три бутылки вот этого коньячка, – не дождавшись ответа Зимина, попросил Алексей продавщицу.

Александр Иванович послушно побрел за ним на улицу.

Музыкант торжественно вручил водителю две бутылки:

– Спасибо огромное, тезка! Это тебе и алчным химикам. Дружище, у нас планы поменялись: закинь нас на «Елизаровскую».

– Не вопрос!

На углу Бабушкина и Крупской тормоза весело заскрипели. На прощание Леха оставил водителю номер сотового и велел звонить, если эксперты будут динамить:

– Нечего их напитками потчевать! Приезжай к нам, посидим: у меня пельмени есть. Утром встанешь как человек и заберешь наркоту свою.

– Не, мне на базу бы пораньше вернуться. А за приглашение спасибо! Удачи!

– Так… Вот тапочки, Иваныч! Давай мой руки – и на кухню. – Леха прислонил гитару к стене и начал расшнуровывать ботинки.

– Ты что, в квартире куришь? – поинтересовался Зимин, заметив на кухне пепельницу.

– Да вообще-то нет. Просто ребята недавно заходили. – смутившись, начал оправдываться Леха.

– Я покурю тогда в окошко?

– Да! Курите, конечно, – музыкант почему-то опять перешел на «вы».

В холодильнике нашлось полпачки пельменей. Синие язычки пламени вяло полизывали кастрюлю с водой.

Может, по чуть-чуть, пока вода закипает? – осторожно поинтересовался Леха у Зимина.

– Мне совсем немножко, ладно? Без закуски тяжеловато.

Магазинный коньяк оказался приятнее на вкус, чем железнодорожный, и доброе тепло растеклось по желудку, мягко ударяя в голову.

Нехитрые пельмешки, судя по всему добытые неприхотливым холостяком в ближайшей «Пятерочке», показались Зимину необыкновенно вкусными. За неимением сметаны в дело пошел майонез вперемешку с кетчупом.

– Кепонез! – гордо прокомментировал название рукодельного соуса Леха.

– А у нас на севере его кетченезом кличут, – засмеялся в ответ Иваныч.

– Мне кажется, если бы такая штука была в продаже – она пользовалась бы спросом.

– Несомненно. Поставь чайку, а?

Остатки коньяка приятели запили чаем и задумчиво закурили. Каждый думал о своем. Леха думал: «Какой прикольный дядька – Иваныч. Жалко, на ПМЖ сваливает, я бы его на концерт зазвал». А Зимин, приятно удивленный, не переставал восхищаться: «Повезло же мне с попутчиком. Жаль, что знакомство так криво началось…» – и негромко произнес: