Я пожалуй даже не смогу описать секс с Хабаровым. Такого у меня не было никогда, возможно потому, что у меня был всего один мужчина. И я начинаю опасаться того, больше их не будет — такого сравнения не выдержит никто. Банально, но в животе бабочки. И ноги трясутся от напряжения, я так стыжусь этого, но откидываю прочь — не время. Я вообще существо закомплексованное донельзя, а тут коленки трясутся, трусы мокрые, причём кончить готова прямо в них — дорвалась до мужика…

А Хабаров словно не замечает. Или, как вариант, ему все это нравится. Толкает меня на постель — на ней точно удобнее, чем в поле на травушке, под травой то камни и земля… Целует меня так, что хочется раствориться в нем. Я считала, что глубокие поцелуи пошлость? Дура.

Торопливо избавляемся от джинс. Я тяну Хабарова на себя, он никак не выпутается из штанины и меня это дико бесит, потому что я хочу его именно сейчас. У меня кружится голова, я словно под наркотой. Наконец падает на меня сверху. А я — я развратная женщина. Беру его член в руку, он твёрдый горячий и пульсирует, сама направляю его в себя…

— Я живой? — спрашивает Хабаров, когда все заканчивается.

Я тяну руку, касаюсь его шеи. На ней испарина, колкая щетина, следы от которой остались, наверное, по всему моему телу. Нахожу пульс. Он конечно, бешеный, но в наличии.

— Живой, — говорю я и ещё киваю, словно одних слов мало.

Лежу рядом с Хабаровым, голая, и он между прочим тоже голый совершенно. Из коридора падает свет, я любуюсь своим любовником приоткрыв один глаз — хорош, гад! И думаю ещё, хорошо, что девочки однокурсницы не видели, куда меня жизнь привела. Я говорила — никогда…

— Ты куда? — спрашивает Хабаров, когда я встаю с постели.

— Жрать пошла.

Ходить обнажённой мне все же стыдно. Надеваю футболку и трусы, иду на кухню. Открываю холодильник, шкаф за шкафом — пустота. Недоуменно оборачиваюсь.

— Всё селезень сожрал, — пожимает плечами Хабаров. — Он на редкость прожорлив.

— А в магазин сходить?

— Там все на меня смотрят.

— И это я боюсь сплетней?

Я селезня понимаю — корову бы сейчас съела, если, конечно, предварительно её зажарить. Голод просто невероятный. А у меня в холодильнике всегда что-то вкусненькое есть, спасибо бабушке. Натягиваю джинсы, собираюсь уходить.

— Я домой.

— А меня оставишь голодным?

И смотрит взглядом брошенного щеночка. Знаете, бывает, сидит на остановке, маленький такой, пушистый, глаза огромные, и смотрит. А ты взять его себе не можешь и оставить тоже никак. Вот и Хабаров сейчас так же, если бы не знала, что миллионер, точно бы поверила.

— Пошли…

Одевается он гораздо быстрее, чем раздевается. Заморачиваться огородами я не стала, ночь глубокая, все спят, на улице всего шесть фонарей. Хабаров курит. А у меня дикое желание взять его под руку. Что, уже началось? Я уже в него влюбляюсь по самые уши, уже не могу прожить без него и дня, полностью от него завишу? Пиздец. Но внешне виду не подаю. Я — само спокойствие.

Хабаров с удовольствием оглядывается у меня дома. Да, у меня точно не как у него в пентхаусе, или в том особняке, что на озере строят. Я и обои клеила сама, своими руками, и на полу у меня — линолеум. Но стыдиться ещё и этого я не хочу. Хватит того, что у меня коленки перед оргазмом трясутся.

— Суп с лапшой, — говорю я, заглядывая в холодильник. — Селёдка под шубой. Пирог непонятно с чем, по-моему, с капустой. Пиво холодное.

— Я все буду, — потирает руки Хабаров.

Так мы и ели — все. Запивали холодным пивом, и я даже не думала с тоской о том, что просыпаться через четыре часа, что завтра снова все смотреть будут… у меня временный иммунитет. Наконец все было съедено и выпито, я убрала со стола. Вот теперь прощание неловкое по плану…

— А может, ещё раз? — улыбнулся Хабаров.

– Я могу лопнуть, — сочла нужным предупредить я.

— Мы осторожненько…

Перед самым рассветом Хабаров уснул уткнувшись носом в моё плечо. И мне… уютно так, что страшно. Не вздумай привыкать — мысленно предостерегаю я. Ты сотню раз видела, чем это заканчивается.

— Марк, — потрясла я его. — Просыпайся, тебе пора уходить.

— Ни за что, — пробубнил он и зарылся в подушку. — Ни при каких обстоятельствах я не встану.

Я вздохнула, улыбнулась даже. Это ненормально, когда взрослый мужик начинает умилять.

— Ко мне по утрам бабушка заходит…

— Я пошёл.

Вскочил, торопливо натянул джинсы, футболку. Думала, так и уйдёт не попрощавшись, но запрыгнул на постель, меня под себя и крепко поцеловал.

— До сегодня, — сказал он и ушёл.

Я накрылась с головой одеялом, оно пахнет Хабаровым, сексом пахнет, и простонала — Господи, что происходит, остановите меня! И да, белье в стирку нужно, бабушка и правда зайти может…