Да какая же жизнь у этих девочек, раз они сами признают себя вещами? Не просят ни о чём, лишь покорно следуют воле хозяина…Отстраняются и шарахаются от любой, самой элементарной, помощи…

Я прошел с Канарейкой мимо кухни, с которой доносился дивный аромат выпечки Надежды Михайловны. Упитанной улыбчивой поварихи, которая, кажется, работает у меня с тех пор, как я приобрел эту виллу.

— Тетушка, передайте нам в столовую покушать. На двоих, пожалуйста! — добродушно дал указания и провел куколку в просторную столовую, выполненную в светло-бежевых тонах. Она встала сбоку стола, замялась, нервно сжимая шёлковую ткань платья, с опаской осмотрела помещение… Когда расставили угощения, я присел за стол и принялся за трапезу, так как вечеринка в честь дня рождения оставила меня зверски голодным. Но моя гостья не спешила разделить со мной радость от уплетания сытного ужина. Лишь поглядывала жадно на расположенные возле неё блюда. Сегодня в ассортименте стейк из говяжьей вырезки, греческий салат и свежеиспечённый ароматный хлеб. К мясу подали по бокалу красного вина, подобранного по особому случаю с моего личного винного погреба. А на десерт заварные пирожные. Вижу, что девочка очень голодна. Не сводит сдержанный взгляд с тарелок, облизывая губы. Но за стол не садится.

— Канарейка, ты почему не ешь?

Она подняла на меня глаза, полные надежды.

— Можно?

— Конечно, можно! Что за глупости?

Куколка подошла, бросив в мою сторону ещё один опасливый взгляд. Протянула дрожащую руку к столу и схватила кусочек хлеба. Быстро поднесла его ко рту и, торопливо пережевывая, за доли секунды проглотила сдобное лакомство. Сунула пальчики между губ, и слизала остатки крошек… Да что, чёрт побери, здесь твориться? Неужели я произвожу впечатление человека, который намерен морить безродную голодом?

— Что ты делаешь? — спросил уже более раздражённо, чем раньше.

Глаза девочки наполнились страхом. Она нервно сглотнула и виновато опустила передо мной голову.

— Простите, Господин. Я что-то сделала не так?

— Что-то? Да здесь всё не так! Почему ты не садишься за стол?

— Безродной не подобает сидеть с Господином за одним столом. Я всегда кушала стоя, и все девочки тоже… Лишь хозяин мог сидеть во время трапезы. Всегда нужно помнить своё место!

Так это его воспитание? Да, безродных действительно продают, об этом все знают. И по истечению восемнадцати лет, те, кого не купили в новый дом, лишаются жизни. Тяжёлые времена… Население планеты сильно возросло, и от тех, за кого некому заступиться, просто избавляются… Но, как правило, в нормальных приютах находят хозяев для каждой. И есть, и ходить, и дышать они не боятся!

— А почему ешь один хлеб?

— Я не могу себе позволить такую дорогостоящую пищу. Мне вполне достаточно и хлеба. Господин, прошу вас, не беспокойтесь обо мне… Продолжайте ужинать. А я, если желаете, могу скрасить вашу трапезу песней, или романсом.

— Нет, милая, так не пойдет! Безродная или нет, а девушка при мне никогда не будет голодать! Ты ведь должна мне подчиняться? Так вот, я хочу, чтобы ты немедленно съела всё, что находится перед тобою на тарелке! И делать ты это будешь, сидя на стуле!

Она села, неловко взялась за вилку и нож, щеки её снова налились румянцем, а в глазах смешались стыд и радость…

— Спасибо Вам… — тихоньким, нежным голосом пролепетала малышка, старательно ковыряя вилкой свой стейк.

— Всегда пожалуйста! И чтобы больше я такой скромности в отношении обычного ужина не видел!

Смотрю, со столовыми приборами её не учили управляться. Вилка торчит как-то несуразно, а ножик все время соскальзывает. Она ещё минутку повеселила меня, пока я не поднялся с места и не подошёл к куколке сам. Только, смотрю, ей самой не до веселья… Подняла ко мне лицо, с выражением безграничного раскаяния.

— Простите… Я… Никогда раньше… не пользовалась… — выразительно указала на вилку с ножом.

Она винит себя за то, что чего-то не умеет? Да, ей правда жаль, и правда стыдно. А должно быть стыдно мне! Потому-что вместо сожаления к бедной сиротке, я испытываю желание… Ещё более сильное, чем раньше. Хочу держать девочку в своих руках, в которых ей никогда не ощутить жестокости остального мира, хочу целовать это румяное от стыда лицо, сжимать дрожащие ладошки. Хочу лелеять певчую птичку, маленькую, хрупкую, не способную себя защитить… Хочу попробовать нежную бархатную кожу на вкус, хочу слышать, как ангельским голосом с гортани вырвется протяжный удовлетворённый стон, вызванный волной доставленных мною оргазмов… Я всё-таки подонок, и всегда об этом знал! Ладно, сейчас не об этом, девочка всё-еще голодна…

Сам беру её нож и вилку, отрезаю кусочек стейка, отправляю сочное мясо куколке в рот. Она вбирает ароматный ломтик, медленно разжевывает, глотает. Смотрит при этом в пол. Накалываю маслину и болгарский перец, снова подношу к пухлым розовым губкам… Но девочка поднимает взгляд прямо на меня. И я вижу, как по её щеке скользит слеза…

— Я сама… Можно?

— Почему ты плачешь? — искренне удивился внезапной смене настроения малышки. И, кажется, по-настоящему расстроился…

— Простите… Простите мне мой несносный характер… Вы так добры ко мне! А я… Я просто знаю, что виновата! Знаю, что мало что умею… Мне очень стыдно, что Господин кормит безродную! Стыдно, что опозорилась перед Вами в первый же день! Позвольте, я поем сама. Не могу пользоваться вашей безграничной добротой!

Конечно, я не подумал… Девочке однозначно неприятно, что новый хозяин увидел эту сторону её жизни. Отдал вилку обратно, Канарейка сжала столовый прибор и отправила салат в рот, уже самостоятельно. Оставшийся ужин она ела сама. Медленно, неуклюже, но больше ей не приходилось передо мной извиняться… А я был рад, как никогда, просто от того, что девушка перестала плакать…

Привет всем читателям) Я надеюсь, что история Канарейки, талантливой певицы, скованной положением в обществе, вас заинтересовала. Если это так- пожалуйста, нажимайте на звёздочку, оставляйте комментарии. Именно так я буду знать, что моё творчество вам интересно, и буду стараться ещё больше))