— Я хотела убежать, — говорит она, словно оправдываясь. — Но они… Кругом. У меня не получилось.

Мне хочется свернуть ей шею, но тем не менее я чувствую облегчение. Живая, блядь. Я даже не касаюсь её, боюсь просто сорваться и ударить. Но… хорошо, что она здесь.

— Сейчас ты, — говорю я одному из своих. — Проводишь её вниз и выведешь на улицу через вход у основной гостиной. В саду сейчас безопаснее. Мы пойдём в сторону и изрядно пошумим, чтобы отвлечь внимание. Всё понятно?

— Пойдём со мной, — просит та, которая меня предала, а мне хочется сделать ей больно.

— Пошла вон, — чеканю я.

Снова выходим в коридор, Сергей стреляет, один из нападавших падает прямо у моих ног. Он ранен, но стонет, жив… Я стреляю в его лицо и Лиза вскрикивает.

— А ты думала, впустишь их и мы сядем в шахматы играть? — зло улыбаюсь я.

А внутри поёт — живая, блядь, живая! И отпускать её от себя не хочется, но малой группой им будет легче проскользнуть, а мы уведем всех… Мы полностью лишились связи, но дежурный всегда связывался с пунктом охраны офиса, каждые два часа. Звонка не будет и они приедут. Может даже уже едут.

Она уходит, держа ребёнка за руку. Всё ещё в своей шубе, это хорошо, в саду холодно. Ребёнок — откуда вообще ребёнок? — оборачивается и внимательно на меня смотрит. Где-то в глубине дома воет пёс и у меня перехватывает судорогой сердце — из-за тревог о Лизе я напрочь о нем забыл.

Девочка была чудной. Спокойно взяла мою ладонь и пошла, словно так и надо. А я иду и думаю, что дура. Дом огромный, сейчас войдем, Сергей за нами дальше не пойдёт, дед может завести нас в любую из комнат и просто убить. Свое я уже выполнила — провела его внутрь. Отработанный материал. Сейчас я уже радуюсь тому, что у Виктора пропал миллион — может, пока он надеется, что он у меня, меня не тронут? И главное, чтобы не тронули девочку…

Я оказалась почти права. В лабиринте коридоров он озирался по сторонам, потом остановился перед одной из дверей. Вскоре я поняла почему — эта дверь закрывалась, и ключ торчал в замочной скважине снаружи. Он втолкнул нас внутрь, я придержала малышку, чтобы она не упала. А потом закрыл дверь. Молча. Вот я и спряталась. Опустилась на пол, думаю. И грущу, что малышку уже так просто не обнять — вполне уже большая, разумная, смотрит на меня серьёзно.

— Как тебя зовут? — решилась спросить я.

— Герда.

— Оу, серьёзное имя. — и пообещала: — Всё будет хорошо.

Она села на пол рядом со мной и прислонилась к моему плечу. А я помню, как она сладко жмурилась, и не помню, сколько ей лет. Шесть? Семь?

— Не будет, — категорично заявила малышка. — Он сейчас отключит охрану и электричество. Сигнализация вырубится, и они все сюда хлынут, толпа.

Я похолодела. Отчего я и правда ему поверила? Я решилась пожертвовать Черкесом, но не всеми… Сейчас мне страшно даже за старуху — она такого не заслужила. Мне жаль всех этих безымянных парней из охраны, что при встрече смущённо отводят взгляд. С котом ничего не случится, больше чем уверена. А Вельзевул? Не для того же я его спасала… а он бросится на пришедших на его землю, точно бросится.

— А ты откуда все это знаешь? — подозрительно спросила я.

— А никто не обращал на меня внимания. Притащили сюда с собой и смотрели, чтобы не сбежала. Вот и наслушалась.

А я вдруг подумала, разве я не дочь своей матери? Она всегда готовила нас к самым страшным ситуациям, ей казалось, что однажды нас непременно догонят. Вскрывание замков не было моей сильной стороной, но здесь он совсем хлипкий, обычный межкомнатный…

— Ищи что-нибудь острое, — велела я. — Сейчас попробуем замок отжать.

Тогда свет ещё горел. Я огляделась в комнате — как не смешно, но это похоже кабинет Агафьи. Стеллажи, папки, в которых стройными рядами расходы и закупки, коробки с чеками, скреплёнными скребками. Канцелярский нож нашёлся сразу. С первой попытки вскрыть не вышло, у тонкого ножа просто отломился кончик. Зато потом на ура.

— Подожди, — позвала меня девочка. — Сейчас страшно будет. Держи.

Залезла в карман своей курточки и достала… пистолет. Самый настоящий. Проверила — заряжен, полный барабан.

— Откуда???

— У них украла, — бесхитростно улыбнулся ребёнок. — Говорю же, меня там в расчёт вообще не принимали.

— Зря, похоже, — растерянно отозвалась я. — Зато сразу видно, что ты ребёнок нашей семьи.

Она снова улыбнулась и у меня сердце защемило — так на Василька похожа. Мы выскользнули в коридор, но красться незамеченными долго не вышло, прямо на нас грозно хмуря брови шла старуха.

— До моего кабинета добралась, — всплеснула руками она. — Господи!

— Тихо! — одернула я. И вдруг, сама себя удивив сказала. — Иди к своему хозяину и скажи, что сегодня его будут убивать. И что убийцы уже здесь.