— Это называется ревность, Лукас. — Обнимать и гладить он меня не переставал до этих слов, а тут отпустил.

— Ревность? Но разве я имею право ревновать? — он выглядел задумчивым. — Ты успокоилась? Давай поговорим спокойно, идём на диван. Хочешь что-нибудь выпить?

— Воды, если можно. — Я пошла к дивану, а Лукас за водой. Подав мне стакан, он присел рядом.

— Понимаешь, Стефания, я долго думал о наших отношениях. — Продолжай, это становится интересно. — Мы с тобой неправильно начали. В центре ты познакомилась с замкнутым и слабым инвалидом, а я совсем не такой…

— Я не считала тебя таким, не выдумывай.

— А почему тогда ты решила всё за меня? И не говори мне про воспитание. Представь себе, что президент вашей земной страны нуждается в том, что ты можешь ему дать. Ты честно расскажешь ему о своих возможностях или просто навяжешь свою помощь без спроса?

Я живо представила себе Владимира Владимировича в схожей ситуации: крадусь я такая с отменой санкций, всеми незамеченная, а утром вся страна счастлива. Только без секса. М-да. Не понять мне этих магонцев. У нас бы все были только рады, включая Владимира Владимировича, может, даже медаль бы дали.

— Лукас, я уже поняла, что была неправа, осознала, раскаялась. Что ты ещё от меня хочешь?

— Я тебе очень благодарен, ты спасла мне жизнь, дважды. Хочу, чтобы мы узнали друг друга лучше во время практики и стали друзьями.

В этот момент я делала глоток воды, и она с характерным звуком полетела в генерала, хорошо хоть, не подавилась! Что, твою мать, он хочет?! Чтобы мы стали друзьями?! Просто потрясающе!

— Стефа, ты в порядке? — Лукас высушил лицо и костюм волной тёплого воздуха. — Тебе не плохо?

Сначала мне действительно стало плохо, а потом мозг заработал и сказал: «Стоп, Стефа. Какая дружба между мужчиной и женщиной, когда им больше десяти и оба гетеросексуальны? Если мужчина хочет дружить, при этом дико ревнуя, то он точно хочет женщину, просто по каким-то причинам боится в этом признаться даже самому себе». Ла-а-адно. Будем дружить. Вдох-выдох.

— Всё хорошо, Люк, я просто удивилась. Ты берёшь меня на практику?

— Ну конечно я беру тебя! Ради тебя я всё это и затевал. Думаешь, у меня других дел нет? Мы увидим друг друга в естественной среде обитания и обязательно станем друзьями. Я хочу присутствовать в твоей жизни и помогать, когда потребуется.

В естественной среде? Для кого? Ох, чувствую, мы подружимся, мы очень сильно подружимся, дорогой мой. Что ж мне так везёт-то с мужиками? То судак-изменник, то полный тормоз. Теперь вот попался мальчик ста шестнадцати лет с травмированной психикой, комплексами и ни разу в жизни не любивший. Хотя все мы со своими тараканами и не без греха, будем работать с тем, что есть. Но то, что он так из-за меня заморочился, радовало несказанно.

— Расскажи мне немного о гарнизоне, к чему готовиться? — Я уже совсем успокоилась. Сидела на диване нога на ногу.

— Тебе вообще ни о чём не нужно беспокоиться, я о тебе позабочусь. Вышлю на почту список необходимого, форму выдадут на месте. У тебя есть энгры? Может, тебе нужна дружеская спонсорская помощь? — Лукас принялся дружить прямо с места в карьер. — Если что, не стесняйся. Денег у меня достаточно.

— Спасибо, Лукас, у меня есть энгры. — Надо как-то умерить этот его дружеский пыл, а то он мне и вздохнуть не даст. — И не выделяй меня из практикантов, пожалуйста, а то могут подумать, что мы не просто друзья, слухи поползут.

— Да пусть говорят что хотят, мы-то знаем, что у нас на самом деле! — Ага, я-то точно знаю, а вот в тебе сомневаюсь. — Ты, главное, ни о чём не волнуйся.

— Хорошо, не буду. У тебя больше нет на сегодня собеседований?

— Нет, но меня через час ждёт правитель на деловую встречу.

— Я тогда пойду?

— Иди, Стефа, до встречи через неделю. Можно я позвоню тебе вечером?

— Звони, конечно! Друзья всё время созваниваются.

Посмеиваясь про себя, я по-дружески чмокнула его в щёку и в приподнятом настроении поехала домой читать список необходимого на практике. Потом разузнаю, как он узнал о паразите.

В требованиях практиканту, скинутых мне Лукасом, твёрдо, чёрным по белому было написано, что питомцев, домовых и прочий одушевлённый балласт в гарнизон привозить запрещено. Придётся и мне теперь применить полученные на «бытовке» знания на практике. Зато Мефодий, узнав новость, заметно обрадовался, у него не было ни малейшего желания посещать горячие точки, он ждал, когда мы поедем в Лазурный, к его любимым грядкам. Кошки по-прежнему разговаривать не умели, поэтому их мнением я не интересовалась, а за благополучие не волновалась, с Мефодием они ни в чём нуждаться не будут. Ну а сынок и подавно в порядке, олигарх мой новоявленный.