– После сигнала начала практики, на нас напали арахниды, – спокойно отвечаю, выдержав ее злобный, подозрительно прищуренный взгляд.

Я рассказала о случившемся в довольно мелких деталях, естественно, опустив момент с заклинателем и Каэром, сказав, что подчинила его намеренно, так как ситуация сложилась весьма опасная. Сила демона в моем положении не стала бы лишней.

– Адептка Эмари рассказала несколько иную версию случившегося, – медленно проговорила глава академии, следя за моей реакцией.

Я решила не тешить самолюбие этой «великодушной» дамочки и сухо сказала:

– В таком случае, вам не нужны мои объяснения. Вы, ректор, несмотря на то, что знаете, как обстоят дела в действительности, уже все решили.

Еще до того, как она произнесла следующую реплику, я уже догадывалась, в чем будет ее суть.

– Адептка Мэй, мне жаль, но я вынуждена исключить вас из экзаменационной практики.

– Вы превышаете свои полномочия, ректор Эмари, – холодно процедил Туан. – Благодаря Наисе, ваша дочь осталась жива.

– В момент нападения королевы арахнид, там были только адептка Мэй и адептка Эмари. Версия моей дочери кажется более правдоподобной. Вы не согласны?

Удивление главы академии казалось вполне искренним. Стало быть, она не ожидала, что Туан будет возражать против ее решения.

– Не согласен. Артефакт Наисы лежит у вас на столе.

О, и правда. Эх, жаль. Я уже приловчилась к нему, а сейчас это просто бесполезная пустышка, покрытая глубокими трещинами и утратившая свою магическую силу.

– Королева арахнид была усеяна ее стрелами, это видели все адепты. Она продолжала стрелять, даже, когда артефакт начал рушиться! – отрезал наследник, доказывая свою правоту.

– Артефакт адептки Мэй использовала адептка Эмари, – не уступала ему ректор, сохраняя спокойствие и не превышая тона.

Но тут даже я обалдела. Это получается, я ползала по земле и молила о помощи, а Сая героическим образом сразила арахниду!

– Артефакт адептки Мэй, – на губах Туана скользнула усмешка, – обустроен так, что активировать его может только она и никто другой.

– Но мы не можем это проверить, артефакт полностью угас, а его мастер мертв.

Мертв?

– Не сочтите за грубость, ректор Эмари, – начал профессор Отис. – Но вы говорите с наследником Дома Альтриол. Вам стоит проявить больше уважения, – заметил старик, пригладив длинную бороду.

Остальные профессора помалкивали.

– Раз Туан Ариас говорит, что Сая Эмари солгала, так оно и есть, – заключил он.

– Профессор Отис…

– Вы забываетесь, глава академии, – с леденящей вкрадчивостью оборвал ее Туан. – Вижу, отец слишком сильно распустил дисциплину в академии. Считаю своим долгом это исправить. Сейчас вы обвиняете адептку, которая намеревается принести мне клятву. Вам напомнить, что будет в этом случае?

– Принесет клятву? – черные глаза ректора округлились, из-за чего видок у нее стал, ну, мягко говоря, жуткий.

А все как один воззрились на меня, я – на Туана, изображая преданный взгляд.

– Вы все верно расслышали, – подтвердил он, криво усмехнувшись. Видать, наслаждался ее ступором и на этом не закончил: – К слову, если вы еще не поняли. Вам не удастся стать частью рода Альтриол. Я не женюсь на вашей дочери.

– Боюсь, это решать не вам, Адепт Ариас, – «вежливо» процедила черноглазая.

– Правильно делаете, что боитесь, – с издевкой подметил некромант. – Ведь этот вопрос глава Дома оставил решать мне. Мой ответ вы уже слышали.

У-у-у. Еще чуть-чуть, и глава академии лопнет от злости.

– Адепт Ариас, неужели вы действительно предложили дочери предателей служить вам?

Вопрос был задан не мне, но вот смотрела ректорша исключительно на меня. Злобно так. С неприкрытой ненавистью. А вот Ноэлла, кажется, была несколько растеряна.

– Я не отвечаю за поступки глав Дома Дирэйт! И не обязана платить за их грехи, – четко выговорила, стойко выдержав ее испепеляющий взгляд.

Несмотря на то, что сказала правду, стало противно. Но мысль о том, что с найденным документом я смогу очистить имя родителей Наисы, немного притупляла горечь.

– Если вам мало слов трех наследников, тогда, как на счет моих в довесок?

Когда он вошел?

Высокий и широкоплечий парень с короткими медовыми волосами. Глаза в полумраке светились аметистом. Богатая одежда в черно-золотых тонах выгодно подчеркивала спортивное тело. Со сложенными за спиной руками он расслабленной походкой прошел к окну. А его голос, руку на отсечение даю, был невероятно похож на голос того кичливого первогодки! Разве что, ниже и грубее. Взрослее, одним словом.