«Тогда в десять вечера».

«ОК».

Коротко и ясно. Уверена, что и понятно.

Еще два часа я читала. Верещагин действительно занятный мужик, но определение Эда «секта» я все еще не понимала. Ну занимается мужик бизнесом, тянется к нему народ, и что? Он довольно привлекателен внешне и, судя по нескольким видео, которые я отыскала в интернете, обаятелен. Есть что-то в нем такое притягательное, его словам веришь, если ты, конечно, не подозревающий всех юрист. Говорит Станислав Ильич складно и вроде бы открыто, но при этом в словах больше пустого звона. Мало информации о своей жизни, но в одной статье я, кажется, уловила связь с Гончаровым. Михаил Юрьевич отсыпал немалые суммы на городские больницы и хосписы, что упоминалось вскользь в новостях, а Верещагин с прессой, конечно, ездил по этим местам и держал больных и умирающих за руку, едва ли не пуская слезу. При этом он выглядел так, как будто его близкие родственники. Или по мужику Голливуд плачет, или он там стажировался то время, которое пропадал, или действительно был искренним в своем сочувствии. Конечно, общественность пустила слезу, глядя в экран и газеты. Возможно, кто-то даже выдвинул предложение канонизировать его. Скорее всего, у Верещагина крутой пиар-менеджер, а может, это ход перед избирательной кампанией. Кто разберет этих бизнесменов? Они так и рвутся в политику.

Но ясно одно: тип мутный.

Такие правильные и блаженные вызывают у меня странное предчувствие, что по ночам они препарируют младенцев или пьют кровь девственниц. Ботаник не в счет, там скорее исключение из правил.

Я пока вообще не понимала, какое отношение к смерти Романова и администратора, имя которой я даже не знала, имеет Верещагин. И главное — имеет ли вообще? Его связь с барменом Эд проследил, но труп в моем багажнике никак не вписывается в схему.

А есть ли вообще эта схема? Вопросов все больше и больше, а отвечать на них никто не хочет. Одна надежда, что Гончаров или кто-нибудь из моих юристов прояснит ситуацию.

С этими мыслями я уснула на диване, прижимая лист с фоткой Верещагина к груди. Нет бы с осязаемым теплым мужиком спать, а я, блин… Ладно, плевать.

Утро иногда начинается не с кофе и весьма неожиданно. Телефон жужжал, дверной звонок разрывался. Кому нахрен я нужна, когда за окном только рассветает?

Ответ на этот вопрос заботливо подсказала надпись на экране. Телефоны вообще умные штуки. Единственное — я надеялась, что по ту сторону двери все-таки кто-то другой. Даже полиция с наручниками наготове, росгвардия, которая положит меня мордой в пол. Четно, кто угодно… Я даже ФСБ переживу.

Но мои мольбы и упования на милость всех богов древнегреческого и скандинавского пантеонов не были услышаны.

Я открыла дверь и вроде бы натурально обрадовалась:

— Папа! Ты же позже собирался приехать.

— Откуда у тебя в машине взялся труп?! — с места в карьер начал родитель.

— Может, просто в радиусе километра не было тачек со свободными багажниками? — предположила я.

Папа закатил глаза и прошел в квартиру. Мне ничего не оставалось, кроме как закрыть дверь и пойти за ним. Кофе, которым и занялся отец, был как нельзя кстати. Но я уверена, что кипа бумаг на журнальном столике не осталась незамеченной.

Я сгребла все и бросила на пол под стол, когда папа повернулся и спросил:

— У тебя хоть твой мент ничего не отсудил?

— Ты же юрист, — поморщилась в ответ.

— Ну мало ли.

— Ты приехал в такую рань, чтобы обсудить мой развод?

— А он мне даже начинал нравиться.

А я его люблю, и что? Это все равно не повод приезжать ни свет ни заря с хмурой физиономией. Хотя это и неудивительно… Не понимаю, у кого вообще может быть довольное лицо в такое время.

Но если отец сейчас начнет привычно давить, то я не посмотрю на взаимную, хоть и странную любовь длиною в тридцать лет и кровные узы.

— Пап, ты же его терпеть не мог.

— Есть в нем какая-то странная чертовинка, что я всерьез решил, будто у вас получится.

А вот это странно. Отец Лешу поносил любыми словами, отнюдь не лестными, а в итоге даже отзывается теперь о нем без сарказма. Все чудесатее и чудесатее, а точнее полный бред. Я вижу то, чего нет, хоть интуиция и орет об обратном. А мой отец может обмануть даже самого дьявола.

Решив сойти со скользкой дорожки, пока мы с папулей не начали бить посуду и окна, я спросила:

— Про труп откуда знаешь?

— Донесли добрые люди.

Наверное, лучше не смотреть сегодняшние новости. Труп в машине адвоката — нонсенс. Если уж отец узнал, то журналисты быстро просекут. Удар по фирме и репутации. Черт! Полное дерьмо. Неудивительно, что папа даже приехал раньше.

— Ивонна, — подал он мне чашку кофе, — в каком общественном туалете ты опять вляпалась в фекалии?

Какие определения метафоричные выдает отец. Пора брать ручку и блокнот и готовиться к выпуску книги «Афоризмы от ироничного адвоката».

Я развела руками и ответила:

— Работа такая, вечно копаешься в чем-то не очень приятном.

— В этот раз, кажется, ты просто тонешь в помойном болоте.

— Ты что-то знаешь? — прищурилась я, не донеся чашку до рта.

Может, отец и крутой юрист, который заговорит даже своего преподавателя по риторике, но я же вообще училась у лучших.

— А что я могу знать? Я приехал всего час назад.

Обидно, папа… Очень обидно, что он считает, будто я отупела за то время, что мы не виделись. Конечно, претензию я не выставила. Посмотрев на часы, улыбнулась: