— В чём?

— Ларс был со мной. Мы говорили… — Герти осеклась. — О многом.

— Ну-ну, могу представить, — Кай явно улыбался.

— Ты всё ещё держишь меня за плечи.

— Иначе свалишься, — промурчал вампир. — У тебя, даже по меркам людей, какая-то сверхтонкая душевная организация.

— Я никого не держу рядом с собой, — насупилась девушка. — В отличие от некоторых.

— Ладно. Есть более важные дела. — Кай отступил на шаг от Герти и перестал вдавливать её в стену. — Есть хочешь?

— Да.

— Я — тоже.

— Погоди. Если ты сейчас присосёшься, я точно упаду.

— Идём на кухню, — Кай подал руку, а Герти ухватилась за неё.

Странная была ситуация.

Но вся неловкость куда-то делась при мысли, что где-то впереди в кромешной тьме лежит растерзанная вампирша.

«И то самое мягкое, обо что я споткнулось».

— Кай…

— Да?

— А все эти мёртвые… лежат здесь?

— Тут мало. Больше всего в тронном зале и человеческом укрытии.

— Ох…

— У тебя нет причин бояться. Во-первых, мёртвые — по-настоящему мёртвые — не кусаются. Во-вторых, я рядом. И не дам тебя в обиду, — с этими словами вампир поднял Герти на руки так легко, будто она была кошкой.

— Спасибо, — только и смогла произнести девушка.

В кухонных комнатах было так же темно и прохладно. Каю пришлось озаботиться добыванием огня. Впрочем, он быстро выбил искру кресалом и сейчас занимался разведением пламени в печи.

— Спасибо, — снова произнесла Герти.

— За что?

— Тебе он не нужен, и ты для меня…

— У меня был брат, который боялся темноты.

— Вампир?

— Человек. Это я родился вампиром.

— Но ты говорил, что был человеком?

— Можно родиться вампиром и быть человеком, — Кай подкинул в пламя пару дровишек, снял со светильника купол и поджёг длинной щепкой фитиль. — Я жил в человеческой семье. С отчимом и братом, а потом… родилась младшая сестра. — Он закрыл заслонку и поставил светильник на стол.

— Ты заботился о них?

— Только о брате. Когда родилась Бажена, мачеха уговорила отчима выгнать меня из дома. Мне было 14. Уже мог прокормиться и сам.

— Значит ты не знал своих родителей?

— Мать умерла в родах. Человечка может выносить и родить вампира. Но роды эти наносят слишком сильные повреждения. Она была сильная и протянула 3 дня. Её муж оставил меня. Он всегда говорил, что я был слишком похож на неё.

— А твой настоящий отец? Ты его видел?

— Видел. Потом. Мы случайно встретились. Были в одном лагере в битве при Лаграни.

— Где это?

— На Южном континенте. Сейчас руины этого городка заметает песок.

— Название напоминает франкское.

Кай поднял голову на Герти.

— В то столетие франки пытались колонизировать остатки гипетской цивилизации.

— Не слышала о такой.

— Ты много не слышала. Мир гораздо больше, чем тебе кажется. А сейчас поешь.

Герти достала из шкафов остатки съестного, поставила воду кипятиться, и захрустела сухарём, в который превратилась последняя булка.

— Так что всё-таки случилось? Почему Ларс ушёл?

— Думаю, это уловка. Он зол на рыжую. И хочет её убить. Но не может сделать этого открыто.

— Почему?

— У неё оказалось слишком много приспешников. Вообще-то мы проигрывали. Из наших в живых остались только Фернан, Горацио и сладкая парочка с востока.

— А остальные? Убиты?

— Угу.

— Почему ты так равнодушен к их смерти? Тебе их не жаль?

— В мире развелось слишком много вампиров. Чем их меньше, тем спокойнее. Нет конкуренции за территорию. Не растёт недовольство инквизиции. Пока нас мало, мы прячемся и постепенно становимся легендами. Тем временем охотники стареют, теряют хватку, их опыт и знания никому не нужны. А горстку энтузиастов принимают за мошенников.

— Эти охотники ловят вампиров?

— Да. Закон природы таков, что на всякого хищника найдётся более сильный хищник.

— Но охотники — люди.

— Которые приручили Свет.

Герти поднялась из-за стола, плеснула в кружку разогретой воды и запила булку. Она прислонилась к тёплому боку печки спиной, чувствуя, как приятное тепло проникает под кожу. Вампиры и охотники, тьма и свет… Всё должно быть в балансе, как говорил Ларс, даже если кажется, что это несправедливо.

— Ларс ушёл, как… заложник?