— Может это кризис среднего возраста? — спросил Агапов, явно не ожидавший такого серьезного разговора.

— Фиг его знает, Дань. Может быть. Просто стало страшно прожить оставшуюся жизнь не так. А как хотел? Счастливо. А сам жил пять лет с нелюбимой женщиной, играл чужую роль. Надоело. Не то, чтобы я стразу стал таким белым и пушистым, нет. Просто искренности хочется.

— А как это связано с тем, что Анжелка меня не выбрала?

— Как? Ну, смотри. Если ты дорожишь отношениями с данной женщиной, то идешь на достижение цели в плане заработка. Это же мелочь. Если ты ей дорог, то она спокойно дожидается твоего взлета в карьере. Вот и все. А так получается, что просто потрахушечки.

— Ты не прав, — вспылил Агапов. — Я работал и шел к цели ради нее.

— Но ведь она ушла и не стала ждать, значит, чувства к тебе она не испытывала, или оно было недостаточно сильным. Опять ложь. Разве нет? Я все еще не прав?

— Ты изменился, Загорский.

— Нет, я просто пришел к самому себе.

В этот момент подошли Анжела и Василиса.

— Ну, вот и девчонки, — радостно воскликнул Агапов, желая закончить сложный для него разговор.

— Привет, красавицы, — поддержал друга Родион.

— Мы заезжали в магазин недалеко, вот решили тебя навестить, — начала первой Анжелика, протягивая пакет с едой.

— Сегодня меня кормят на убой, — рассмеялся больной.

— Нет, только фрукты, поэтому ничего смертельного, — подыграла Василиса.

— Я тебя видел, — Загорский прищурил глаза, вспоминая поездку в метро.

— Ну, в «Шоколаднице» же, — тихо сказала Васена.

— Нет, не только.

— Может, в том подъезде, когда лежал? Она ведь спасла тебя, — вмешался Данила.

— Ты меня спасла? — Родион полностью развернулся к девушке.

— Ну, как спасла? Я просто первая тебя увидела и закричала. Сбежались соседи. Скорую помощь тоже они вызвали.

— Когда я выйду из больницы, то приглашу тебя в ресторан, — заявил Родион.

— Хорошо. А может в театр? — улыбнулась Василиса.

— Ой, не знаю. Что-то при слове «театр» меня уже колотит. В тот, где я раньше работал, я тебя точно не поведу.

— У главного режиссера припадок случится, если он Загорского еще раз увидит, — захохотал Агапов.

— В подъезде я тебя не видел. Я только помню, как бороду нацепил, а очнулся уже в больнице. — Мужчина задумался и поднял указательный палец. — Метро! Ты ехала в соседнем вагоне. На тебе было серое пальто и беретка. Правильно?

— Вот видишь, я давно тебе говорила, чтобы ты сняла этот ужасный балахон. Тебя уже даже мужики по нему запоминают, — засмеялась сестренка.

— Да, есть такое пальто, правда, — смутилась Васена.

— Вот, значит я прав, — улыбнулся Родион. — Ну, что спасительница, в какой ресторан пойдем?

— Давай, ты сначала подлечишься, а потом разберемся.

— Телефончик оставишь? — мужчина приблизился вплотную.

— Конечно, — девушка поправила медовые волосы и посмотрела в окно. — Скоро снегом заметет все улицы.

— Ничего, мы на лыжах поедем.

— Я не умею.

— Научу.

Анжела наблюдала за всем этим действием и злилась.

Каждый человек мечтает стать счастливым, но мало, кто может точно сформулировать, что же это за состояние. Одни считают, что находиться в благостном состоянии долгое время невозможно, поэтому эйфория на них налетает нежданно-негаданно, и также быстро исчезает. Для других важна супружеская, семейная идиллия. Для третьих счастье — это красивая бабочка, которую хочется поймать, но она без конца улетает. Для четвертых благость — это призрак, который хочется увидеть. А когда увидели — все равно не верят. И лишь единицы умеют превращать каждый прожитый день в безмятежное, подлинное наслаждение, которое выражается в том, что человек все еще жив.

— Слушай, Васен, а мне понравился этот Загорский. Худоба ему к лицу, — Анжи гнала по пустынному проспекту что есть мочи. — Я бы с ним замутила.

— А как же Данила? Он явно хочет тебя вернуть? — девушка попыталась намекнуть на другого молодого человека, хоть и понимала, что это бессмысленно, если Анжела на что-то решится.

— Зачем он мне нужен? Дашь мне номер телефона, когда Родя тебе позвонит, чтобы отблагодарить?

Сестра в этот момент ела овсяное печенье, рука на секунду застыла в воздухе после подобного признания. Василиса бросила в пакет выпечку и посмотрела в окно, затем повернулась к Анжеле и бросила ей в лицо:

— Ты специально сейчас завела этот разговор? — старшая сестра чувствовала, что волна гнева поднимается внутри все выше и выше.

— С чего ты взяла? — с недоумением спросила Лика.

— Ладно, проехали, — Васе не хотелось спорить, поэтому она решила замять эту тему.

— Если тебя что-то волнует и тревожит, то ты скажи. Мы обсудим.

— Ничего меня не волнует, забыли.

— Ну чего ты злишься?

Как часто мы копим в себе обиды? Кажется, что с нами несправедливо поступили, незаслуженно оскорбили. Вместо того, что выплеснуть горечь досады, злобы и гнева, человек хоронит это все в себе. Ходит такой человек-могильник и складирует отрицательные эмоции, а потом удивляется, почему вся жизнь наперекосяк.