— Я подозреваю, что это сделала Елена, с которой мой сын встречался и разошелся как раз до происшествия. Она запросто могла отомстить, нанять киллеров каких-нибудь.

— Тогда почему я жив остался? Они же могли застрелить меня, так надежнее.

— Подстроить им оказалось сложно. Ты же не работал. У тебя не было маршрута. На наших подъездах висят камеры. А она захотела по горячим следам отомстить, женская натура — она такая. Пистолет с глушителем таскать за тобой сложно. Нож гораздо проще. Да и если бы не Василиса, то еще бы минут десять и тебя на этом свете уже не было.

— Мисс Марпл, — рассмеялся Родион и обнял Антонину Юрьевну.

— Разве я не права? Материнское сердце не обманешь. Поэтому я всем говорю, что дела у тебя совсем плохи, — поделилась мать.

— Правильно делаешь, согласен, — поддержал сын.

— Неужели любящая женщин способна на такое? — удивилась Василиса. — у меня даже в голове не укладывается. Поэтому действительно, легче предположить, что это разбой.

— Мое чутье меня редко подводит, — подытожила Антонина Юрьевна. — Но дело не сдвинется с места это точно. Здесь я с Родей согласна.

— Следователи работают вяло, их постоянно пинать надо. Опрос свидетелей ничего не дал, — продолжил Загорский. — Был один мужик, который видел подозрительных двоих субъектов, но он в тот вечер уже «накидался», поэтому ничего вразумительного не смог сказать.

— Вот так милиция нас бережет, — заворчала женщина.

— Полиция, мамуль. Уже переименовали давно, — поправил ее сын.

— От этого лучше не стало. Люди-то те же остались.

— Согласен.

— Ко мне перед Новым годом пьяный сотрудник приставал на корпоративе. Я тоже подумала, что ничего серьезного на него не заведут, а работать нам вместе, поэтому жаловаться не стала. Тем более, что выговоры он уже получал, да все без толку, — поделилась Василиса историей про Игоря Николаевича.

— Тааак. Если что, звони мне. Я с ним разберусь, — вспылил Родион. — Кто это такой?

— Да физрук наш. У него жена беременная, вот он и кидается на каждую встречную.

— Надо было пожаловаться ей, — предложила мать Загорского.

— Да вы что? Она чудесная женщина и не виновата, что ее муж кобель. А для полиции у меня улик недостаточно.

— Я тебе еще раз повторяю — звони в любое время дня и ночи.

Ну, вот и все: чай выпит, пирог съеден, разговоры закончились.

— Спасибо большое за радушный прием, я поеду домой. Завтра на работу выходить.

— Приезжай еще, мы будем тебе рады. Я тоже сейчас трудиться начну, — сказал Загорский, достал ноутбук и положил на стол.

— А чем ты занимаешься? Сниматься ведь тебе пока нельзя.

— Сценарии пишу. Я так раньше подрабатывал.

— Здорово. Всего хорошего, до свидания.

Василиса возвращалась обратно домой. Девушка сидела в вагоне метро и с улыбкой на лице вспоминала карие глаза Загорского.

Ах, эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала, но не на празднике бракосочетания Елены и Дмитрия. Сияющий жених в черном смокинге без конца поглядывал краешком глаза на невесту, которая внимательно и сосредоточенно слушала торжественные слова работника ЗАГСА. Михайлов гордился выбором платья, которое он сам подобрал. Открытый лиф с легким изгибом линии декольте удачно подчеркивал небольшую грудь. Тонкий слой кружева с мелким узором покрывал кипельно белый корсет, воздушными волнами струилась прямая юбка с тонким шлейфом. Леночка выглядела бесподобно.

— Прошу ответить вас, невеста, — торжественно попросила высокая женщина в голубом наряде — работник дворца бракосочетания.

Прозвучало скупое и сдержанное «да».

— Прошу ответить вас, жених.

— Да, — буквально прокричал радостный Дима.

После росписи пара поехала по классическому маршруту молодоженов: Воробьевы горы — Новодевичий монастырь — Поклонная гора.

— Все, теперь ты Михайлова, — прошептал на ухо муж и поцеловал жену в шею.

— Скажи, пожалуйста, куда мы завтра отправимся путешествовать? — поинтересовалась Лена и впервые за долгое время улыбнулась.

— Неа, это сюрприз. В аэропорту узнаешь, — Дима снова поцеловал жену и полез руками под полушубок.

— Эй, придержи коней, жених, — закричала свидетельница Юлька. — Вы же не одни в машине.

— Я уже муж. А ты отвернись и смотри на зимнюю красоту московскую, да не подглядывай, — ответил Михайлов, ничуть не стесняясь.

— Хам, — съязвила Юлия.

— Так точно! — поддакнул Димка и рассмеялся.

— Дима, мне так не хочется ехать на банкет. Все эти крики «горько» ни к селу, ни к городу, — пожаловалась Лена.