И вот теперь, когда сумасшедший груз с меня свалился, а сильные руки стягивали блузку с моих плеч, я не могла перестать касаться его груди в расстёгнутой рубашке. Это было больше, чем «просто постель», мне хотелось гладить его, наслаждаясь этим ощущением… Я ведь почти была готова к тому, что он меня просто выгонит…

— А ты хоть обедал? — прикоснулась я к колючей щеке.

Сергей выглядел уставшим и разбитым, несмотря на смех и объятья.

— Ох, нет, малыш, не до этого было.

Вздохнув, я уткнулась лбом в его твердую грудь, его запах был таким мужским и таким родным. Я подтолкнула его в сторону кухни, я не хотела, чтобы мой мужчина умер с голоду, но Сергей понял, что меня волнует что-то ещё, и не спешил к холодильнику, а обнял со спины.

— Я никогда не прощу ему это, — сквозь слезы открылась я своему мужчине.

— Он твой отец.

— Он должен был поговорить со мной. Моя мачеха беременна, но я не могу даже радоваться, не хочу его поздравлять. Как мой отец мог так поступить со мной?

— Ну не с тобой, а со мной, — хмыкнул Сергей. — Он всего лишь спасал свою девочку от большого небритого мужика.

Я подумала о том, что и сейчас он смог поддержать меня, не желая вставать между мной и отцом. Достав продукты из холодильника, мой шеф начал что-то очень ловко нарезать. Наблюдая все это, я решила признаться еще кое в чем.

— Я скрываю от тебя страшную тайну.

Сергей положил нож и наигранно нахмурился.

— Ты тоже от кого-то беременна?

Не знаю почему, но мне показалось это настолько забавным, что я согнулась от смеха пополам.

— Я не люблю и не умею готовить.

— Бестолковый мне попался малыш, — отрезал кусочек красной слабосолёной семги и отправил мне в рот мой мужчина, — придётся мне тебя кормить.

Я игриво укусила его за пальцы.

— Угу, а так же холить и лелеять.

Мы были открыты в тот момент, глядя друг другу в глаза…, и между нами светилась невероятная нежность, мне было страшно вздохнуть.

Но наше уединение прервал резкий звонок в дверь квартиры Сергея. На кнопку давили снова и снова, долго и очень настойчиво. Он выпрямился, моментально мрачнея.

Правду говорят, что за счастье нужно платить. Видимо, мы с Серёжей очень задолжали небесной канцелярии, потому что, когда мой мужчина открыл дверь, на пороге его квартиры стояла Оля.

Я сразу поняла, что это она. Примерно так я себе её и представляла. Бледная, несчастная, но, несмотря на все это, невероятно красивая молодая женщина. Как фарфоровая статуэтка. Мы с ней были очень разными. Дерзких темноволосых девиц, вроде меня, с крупными губами и большим носом, так и хочется зажать в углу, чтобы урвать кусочек телесного наслаждения. А вот к хрупкой блондинке с правильным прямым носом, красиво очерченными губами и большими грустными глазами Сергей, наверняка, долгое время боялся даже прикоснуться. Таким посвящают стихи и пишут картины.

Я куталась в расстёгнутую блузку, пытаясь прикрыть кружевной лифчик, решила не застегивать ее, чтобы не акцентировать внимание на движении своих рук. Сергей был босым, в распахнутой рубашке, вытянутой из брюк, в общем, по нашему внешнему виду легко было догадаться, какого рода у нас с Сергеем отношения.

Ольга взглянула на меня ледяным взглядом, до костей пробив морозом, а потом посмотрела на Сережу и расплылась в грустной, но блаженной улыбке. Эта женщина выбрала непробиваемую тактику. Видимо, она много думала о том, что её послали по телефону, а значит, появилась другая женщина, но, выследив нас, решила преподнести мне новость и разрушить наши отношения. Вырулить на то, что Сергей увлекся мной временно, из-за стресса по поводу нежданной беременности. Она повисла у него на шее, обвив своими невероятно белыми, по сравнению с его смуглой кожей, руками.

— Зачем ты пришла? — снял ее руки с шеи и отодвинулся Кабаев.

Его хмурое выражение лица так сильно отличалось от того, что я видела на кухне, когда мы были с ним вдвоем. Сергей сделал шаг в сторону, закрывая меня собой. Скандалить, честно говоря, мне совсем не хотелось. Тогда я выпила вина и чувствовала себя невероятно смелой, а сейчас мне было все еще ужасно неловко из-за поступков отца. Я еще не отошла от чехарды неприятностей, навалившихся на нас с моим мужчиной.

— Ты добавил меня в черный список, — она говорила ласково и вкрадчиво, как будто между ними отношения, и я здесь лишняя, — как иначе мне сообщить, что со мной все хорошо, с нашим малышом все хорошо, я отпросилась из больницы пораньше.

Я отвернулась. На меня нахлынула ревность. Мороз пробежал по коже. Ничто так не бодрит, как упоминание о будущем ребенке твоего мужчины не внутри тебя самой.

— Кто это, Серёжа? — её вопрос прозвучал таким изумлённо растерянным голосом, что, если бы я не знала всей истории, купилась бы обязательно. Как сыграно!