Сестра со всей силы сжала ладошки. Наверное, она и впрямь рада простому разговору со мной. Рада возможности просто побыть рядом. Рада заботе, что я оказываю. Кажется, я действительно многое для неё значу.

Кажется, сейчас она по-настоящему счастлива.

И я это заметил. Её счастье настолько светло и невинно, что я не сдержался, и нежно погладил Эмилию по щеке.

– Моё присутствие в твоей жизни – ошибка.

Её улыбка исчезла.

– Твои чувства – ошибочны. Твоё одиночество было моим провалом, и твоя любовь к спасителю так же неправильна. Все проблемы твоей жизни – результат моих ошибок. Тебе не нужны эти воспоминания.

Две минуты разгона акселератора

Передача нейровируса///успешно

– Прости, дорогая. Но в этом мире ты больше не будешь существовать. Я не позволю его грязи вновь тебя запятнать. Не позволю погибнуть ещё и тебе.

Девушка вытягивает руки и со слезами на глазах пытается меня обнять, как запустившийся в модуле вирус мгновенно лишает её сознания. Она падает, так и не сумев сказать желанных слов.

Вот и всё. Всё закончилось. Так просто, но в то же время так тяжело.

Я встаю и, с трудом шаркая ногой и постукивая тростью, добираюсь до входной двери.

– Прости, Эмилия, – сжимаю рукоять, – Но твоя жизнь станет куда лучше, если в ней не будет меня. Не переживай, скоро ты проснёшься…, – открываю дверь, – Проснёшься в лучшем мире.

Я едва справляюсь с потоком эмоций и покидаю квартиру, в последний раз оборачиваясь на плачущую во сне девушку.

– Спасибо за всё, моя милая сестрёнка. Прощай. Надеюсь, скоро мы поговорим вновь…, – дверь закрывается, – Надеюсь, у меня всё получится.

— Генрих, появилась работка.

– Слушаю, сэр, — кивнул старик.

«Он вообще спит?», – я посмотрел на как всегда активного вахтёра.

– Необходимо подготовить аппарат полного жизнеобеспечения в моей квартире. Комнаты расчистить, провести всё что нужно, приобрести сам аппарат и подключить. Сколько?

– Нисколько, сэр. Подобные покупки со стороны коммерческих организаций незаконны. Увы, я не в силах вам помочь. На этот счёт есть строгий закон, и если меня хотя бы заподозрят в его нарушении, могут навсегда лишить статуса жителя Первого Круга.

— С-серьёзно? — я задрал бровь, – Ты, Генрих, который делал для меня невозможное все эти несколько лет, не сможешь выполнить одну маленькую просьбу?

– Нет. Именно эту – нет.

— Твою-ж мать…, — аж в глазах потемнело, – А я ведь… я… что, серьёзно? Думал ты всемогущ.

Мысли путались. Я всякое за жизнь повидал, но чтобы Генрих не смог выполнить заказ…

«И что…», – я сглотнул и снова принялся размышлять.

— И что тогда делать? — случайно спрашиваю вслух.

— Сэр, думаю, решение здесь очень простое.

– - В каком смысле?

– Я сказал, что не могу купить аппарат, а не установить. А на установку переданного со стороны оборудования таких строгих ограничений нет. Конечно, не без них, но с обычного старичка и спросу мало. Кто за ним будет следить по такой мелочи?

– Генрих, я тебя обожаю, – я выдохнул и улыбнулся, – Подготовь счёт. Приду часов через пять, и сразу с аппаратом.

– Как пожелаете, сэр, – кивнул вахтёр.

Я кивнул в ответ и пошёл на выход.

«Удар-шорох, удар-шорох, удар-шорох» – стуча костылём и подволакивая за собой ногу, дохожу до двери и всё же оборачиваюсь на старика.

– Генрих, а ты вообще отдыхаешь? Я тебя постоянно здесь вижу. Ты знаешь, что иногда спать надо?

– За те деньги, что здесь платят – нет. Удачи вам, сэр.

– С любовью, дружище, с любовью, – прощаюсь с вахтёром и выхожу на улочку.

«Клац-шарх, клац-шарх, клац-шарх» – песня беспомощного Авенира всё продолжалась.

Чтобы нормально идти, мне вновь пришлось связаться с камерами по всей улице и сквозь головную боль наблюдать за каждым прохожим, аккуратно шагая через переплетающийся змеиный поток.

Но аккуратно не получалось.

Засмотревшийся в интерфейс мужик подбивает костыль ногой и заставляет шагнуть чуть дальше положенного. Я вскрикиваю и едва сохраняю равновесие.

– Ой, п-простите, – тут же извинился он.

– Да…, – с тяжёлой одышкой отвечаю я, – Ничего.

Голова раскалывалась, а все кости ломало. Прошло несколько минут, прежде чем появились силы идти дальше.

Но стоило преодолеть ещё пару метров, как шедшая в толпе женщина врезается плечом и выбивает костыль из руки. Даже не успев крикнуть, я падаю на колени и от агонии ору сквозь зубы в попытке заглушить резкую боль. Удар пришёлся на колени и на руку, отчего казалось, что кости раскололись на части и теперь норовят разорвать плоть изнутри.