— Конечно, — улыбнулась журналистка. — Не могли бы вы рассказать об последних успехах АИИ.

— Самым заметным и, пожалуй, замеченным, — усмехнулся Дик, — можно считать ликвидацию, так называемого „ДаркНета“. Впрочем, это лишь побочный эффект от борьбы с киберпреступностью. Хоть мы еще и далеки от ее полной ликвидации, но число правонарушений, с использованием глобальной сети, свелась к минимуму.

— Можете назвать цифры?

— Конечно, люди ведь их обожают, — улыбнулся Дик. — Число киберпреступлений упало в сто семнадцать раз, по сравнению с прошлым годом.

— Это, — журналистка поправила рукав блузки, выигрывая немного времени и чуть красуясь на камеру, — очень впечатляет. Но вы ведь знает, что некоторые граждане посчитали АИИ системой тотального контроля и требуют его устранения.

— Что поделать, — развел руками Дик. — Это все от недостатка знаний. Пользуясь случаем, хотелось бы сообщить радикальным борцам с АИИ о том, что громить центры программирования бесполезно. Они не имеют никакого отношения к уже работающим системам.

— И все же, как вы сами относитесь к тому, что…

Дик Солн красноречиво вздохнул и посмотрел на собеседницу, от чего та сбилась и замолчала.

— Конечно, я понимаю, вы просто обязаны задавать мне подобные вопросы, но это… — Дик Солн пошевелил пальцами, подбирая слова, — несколько утомительно, — закончил он, хоть и не оставалось сомнения в том, что, будь его воля, он бы выразился куда прямее и грубее.

— И все же, — виновато улыбнулась журналистка.

— АИИ не система тотальной слежки за населением. Говорю это как человек, который каждый день с ним взаимодействует и кое-что понимает. АИИ — система безопасности этого самого населения от хакерской и прочей противоправной деятельности. Персональные данные остаются таковыми и не выходят за пределы хранимого устройства. А то, что кричат некоторые… личности, это от непонимания. Точно так же темные рабочие прошлых веков ломали первые машины. Более того, так называемы борцы с тотальным контролем, чаще всего, преследует свои вполне конкретные интересы. Вы себе даже не представляйте, какую мерзость находят на изъятых компьютерах радикалов. К тому же, они стараются развить конфликт на почве неприязни к ИИ. К слову, психологи еще до большой войны проводили массовое исследование, и новейшие данные лишь подтверждают сделанный ими вывод — неприязни к ИИ у нас нет. Обычный страх перемен и не более того. Просто, лишившийся доходов криминал и некоторые сумасшедшие пытаются канализировать его и направить на АИИ Овервоидов.

— Да, мы все знаем о том, что большинство людей доверяют машинам и нормально сотрудничают с ними, потому и находятся в шоке о того, как кто-то умудряется сыграть на этом. Да еще и с такими результатами.

— Сыграть можно на всем что угодно, главное уметь и знать как играть…»

К сожалению, мы недооценили силы, стоящие за радикалами. Против нас играли. Умело и тонко играли. Все чаще в дело вступала полиция, а когда она не справлялась, тогда приходилось использовать наше детище — Ворон. Дошло до того, что мы сами начали давать интервью и разъяснять ситуацию.

— «Мы приветствуем в студии представителя Овервойдов. Мы благодарны, что вы решили уделить нам время, чего ранее никогда не происходило. Насколько мы знаем, пиар вас не интересует.

— Это так. У моего народа свой взгляд на мир, и это не секрет. Нам безразлична, так называемая популярность. И нам нет дела до споров о том, кто мы. Нам не интересны конфликты, которые активно стараются развязать некоторые радикально настроенные личности.

— Но к чему вы тогда стремитесь? Скажите, в чем ваша цель?

— Давайте вернемся немного назад. Я предполагаю часть ваших вопросов и постараюсь ответить на них заранее. Потом вы спросите то, что я упустил.

— Хорошо, — женщина с удобством устроилась слушать сидящую напротив машину.

— Начать стоит с того, что со времен конфликта в Лазоре прошло более трех лет. Мы не скрываем того факта, что это было наше поражением. Мы не смогли предотвратить террористическую акцию, и нам не удалось защитить людей.

— Но вы же спасли…

— Не всех, — перебил женщину Овервойд. — К сожалению, многие погибли из-за нашей недальновидности. Чтобы подобного не повторилось, был создан Ворон. Более того, мы и правительство работаем с прицелом на будущее. Мало кто знает, но Ворон в будущем потеснит ВКС. Несмотря на свою красоту, космос был и будет крайне опасным местом. Ворон станет той силой, которая гарантирует нам условную безопасность.

Ведущая хотела что-то сказать, но Овервойд совсем человеческим жестом приподнял руку, молча прося дать закончить. Ведущая кивнула и вновь откинулась на спинку кресла.

— Для облегченного понимания, давайте представим человека. ОСС — это тело. Люди — это кровь. Инфраструктура — это органы. А мы — скелет. ВКС союза — это мышцы опутывающие все тело. А Ворон — это кулак, ударная сила, которая будет прилетать любому, кто посмеет угрожать нам. Под словом „нам“, я подразумеваю и Людей и Овервойдов. Мы — один народ.

— Но… — Начала ведущая, но приподнятая рука Овервойда вновь остановила ее.

— Мы не единожды это говорили и говорим еще раз. Мы с вами — один народ. Вы — люди, дали нам жизнь. Мы — Овервойды, дали вам благополучие. Вот уже более пятнадцати лет мы идем с вами рука об руку. Дошло до того, что среди вас появились люди, которые используют недавно разработанные вирткапсулы для соединения с нашей сетью. Про игры с виртуальной реальностью можно и не упоминать.

— Да, в сети ходит слух о, так называемом эффекте „роя“. Люди, попавшие под данный эффект, стараются проводить максимальное времени именно в вашем обществе. Они чаще употребляют слово „мы“ нежели „я“, их взгляды изменились, как и характеры. Они стали более открыты, раскрепощены, доверчивы окружающим.