Мужское лицо перекошено злостью, оно пошло багряными пятнами. Я цепляюсь за его руки, пытаясь отодрать их от моей шеи, однако силы не равны, я болтаю ногами, но он очень крепкий. В нем столько ярости, что белки глаз наливаются кровью.

– Ты считаешь себя самой красивой? Я купил тебя, и ты будешь делать, то, что я скажу.

В какой-то момент он отпускает меня, сползаю вниз по стене. Я плачу, мне настолько страшно, что я дрожу, стуча зубами. Сижу на полу, боясь вздохнуть, не смею пошевелить ногой или рукой. Сама себе напоминаю пластиковую куклу, которую усадили на пол с широко-расставленными ногами. Другой позы она не знает.

Отсутствует чувствительность в мягком нёбе, носоглотке, гортани и трахее. Я все еще в сознании, пробую что-то сказать, но речь какая-то странная, будто у меня забит нос, звуки произносятся иначе, голос изменился. И глотать… Я не могу глотать.

Мне никогда не было так страшно, даже когда я работала стриптизершей, пачками наблюдая криминальных авторитетов. Там у меня был выбор, держаться от них подальше или нет.

Сергей чуть в стороне, ходит по комнате, ставя руки на пояс, пьет воду, успокаивается. Я и не знала, что разлюбить кого-то можно так быстро, как будто по щелчку пальцев. Внутри теперь только ужас, приправленный инстинктом самосохранения.

– Прости меня, я погорячился, - он выдыхает через ноздри, словно бык на арене.
– Мы ведь вместе, да, малышка? Мы вместе?

Так его боюсь, что киваю головой. Почему-то решаю, что заслужила это. Я стриптизерша - грязная девка, которая за деньги снимает трусы перед мужиками, подошла к нему сама и он заплатил за мое увольнение. Женщина, чью профессию вслух назвать стыдно.

По щекам текут слезы, праздничный макияж превращается в чёрно-белое месиво, всё ещё неподвижно сижу на полу, потому что мне кажется, что если встану, то он убьет, а спасти меня некому.

Слишком много злости. Мне трудно контролировать себя рядом с ней. Это сложно объяснить, но она постоянно меня заводит. Причем в разных смыслах этого слова. Раздражает с первой секунды, но я вынужден притворяться. Ника - стриптизерша, поверить не могу, она как дорогая сумка или ремень из крокодиловой кожи. Ее покупаешь и дальше делаешь с ней все, что захочешь. Она глупая и пустая, я в этом уверен, красивая картинка с намазанными губами. Сочная, словно спелая груша. Мне нравится ее тело, оно совершенно. Носик, глаза, сиськи, все настолько идеально, что даже не верится. Мать-природа постаралась от души. Ее кожа блестящая, она пахнет ванилью, я проверял. Верхняя и нижняя губы одинаково пухлые, мне это нравится, в этом есть что-то славянское, у восточных женщин нижняя обычно крупнее. Маленькая коричневая родинка в уголке. Смотреть на нее приятно, одно удовольствие, чистое, животное, неконтролируемое, мой друг в штанах моментально твердеет. А эти длинные густые волосы? Скорее всего – это не натуральный цвет, но я дурею от сочетания белокурых прядей и темно-карих глаз. А еще ноги, не тощие и вогнутые, а стройные, но при этом плотные.Хочу накрыть ее телом, почти каждую секунду. Вонзиться в глубины, вырывая крики и вздохи. Запустить руки в волосы, трогать навязчивое декольте. Оно всегда перед моим лицом - форменное издевательство.

Но дело прежде всего, только оно имеет значение. Пока все идёт по плану, допустил ошибку, придется расплачиваться. Нужно держать себя в руках и продумывать каждый шаг.

Свадьба вышла чудесной, столько пафоса и шика, интересно, если поджечь эти дорогущий шторы из натурального шелка они вспыхнут сразу или будут медленно тлеть, подымаясь тоненькой струйкой пламени до потолка? Я люблю наблюдать за тем, как богатство и власть скапливаются в одном месте, здесь много людей, которым хочется съездить по роже. Они лоснятся от жира и денег, меняют дома, машины и девок.

Все врут, и я вру, но мне больше нельзя ошибаться, непозволительная роскошь сделать что-то неправильно. Нужно завершить, то, что начал, иначе все кончится очень плохо.

Но эта девка. В ней загвоздка. Да ещё и ребенок, ребенка я не ждал, ребенок - это не по моей части, я слишком испорчен для этого. Что я буду делать с ребенком? Я чувствую темноту внутри. До девки было легче, проще и интереснее, теперь все запутано. Руки сами сжимаются в кулаки.

Но у меня нет выбора, я вынужден закручивать эту спираль, пока не выпадут все гайки. Больше никаких ошибок, никакой проявлении силы. Я буду хорошим, я перестану раздражаться. Главное ничего не испортить.

Теперь я другая, почти не улыбаюсь. Впала в какой-то ступор и не могу выйти из этого депрессивного состояния. Все изменилось, вздрагиваю от каждого шороха, боюсь звука шагов. Я безликий инкубатор для собственного ребенка. Понятия не имею, что будет дальше, просто сижу на кухне и жду его приказа.

Моя жизнь кончена, думала, что принцесса из детской книжки, но я оказалась идиоткой из глупого мультика. Хотела бесплатный сыр в мышеловке? Получи и распишись.

Шея все еще болит, я стараюсь держать ее ровно, не поворачиваясь. Не удосужилась прикрыть синяки после свадьбы, моя маленькая месть виновнику торжества. Хожу со следами сдавливания, как будто на меня напал извращенец в подворотне.

 В коридоре сталкиваюсь с Олегом, он странно смотрит на мою шею. Даже не знаю, что он думает в этот момент. Мне чертовски стыдно и неприятно, я чувствую себя виноватой, как будто заслужила подобное. Он всегда считал меня шлюхой, возможно, думает, что мы привыкли к такому обращению. Но мои глаза полны тоски, и я опускаю голову, проходя мимо. Удивительно, что так любимый моим мужем водитель не съязвил по этому поводу. Он обожает говорить мне гадости, и выдался потрясающий повод. Олег слегка укоротил волосы, выглядит иначе. В первые минуты даже не узнала его.