Шрифт:
Мы отрицательно качаем головами, давая понять, что у нас, мол, работа.
Но этот аргумент не проходит:
– У всех работа… – с железной кавказской логикой парирует осетин.
И всё. Пока канистра нашего «благодетеля» не стала существенно легче, продолжить свой путь нам не удалось. Зато сон был затем глубоким…
Пищу себе мы готовим сами – как умеем. Единственная девушка в нашей компании (начальница экспедиции Аня, точнее, Анна Исаковна, понятно, не в счёт) умела делать это не лучше других. Во всяком случае, не лучше меня, поэтому при минимуме продуктов все обращались почему-то ко мне.
Но минимум – это одно, а полное отсутствие чего-то съедобного – совсем другое. Начальница Аня в такой ситуации, конечно, должна что-то делать, и она срочно отправляется на «уазике» в Гори, чтобы закупиться и спасти нас от голодной смерти на боевом посту.
У Ани находятся и другие дела в Гори, поэтому отсутствует она почти три дня. За это время мы курим вместо сигарет сухие листья не очень знакомых нам деревьев, подстреливаем (как ни жалко!) белок, радуемся каждой помидорине и куску серого деревенского хлеба, которыми нас гостеприимно и сочувственно угощают в кошарах пастухи, если те попадаются нам на маршрутах.
При этом у нас настойчиво выспрашивают, правда ли, что кто-то из селян в горных деревеньках поделился с нами хлебом за плату – если бы это было так (к счастью, с нами такого не случалось), то едва ли «продавец» смог бы остаться жить в данной местности. Законы гор, как известно, строги – хлеб и вода для страждущих и жаждущих не могут быть «статьёй дохода»…
Вечером в лагере после трудового дня мы утешаем себя тем, что методически расстреливаем из ружей самодельную бумажную мишень с не слишком художественным изображением образа Анны Исаковны, прикреплённую к стволу дерева. Чувство голода при этом как-то притупляется…
И вот, наконец, в тиши ночи за несколько километров от нас становится сначала едва различимым, затем уже вполне слышимым шум двигателя нашего «уазика». Его не спутать ни с чем другим, тем более что никакого движения в этой отдалённой от цивилизации горной местности в позднее ночное время, конечно, нет.
Мы все прячемся за палаткой.
– Мальчики!.. – наигранно нежным голосом зовёт нас, выйдя из машины, Аня.
А мы все резво бросаемся, но не в объятия к ней, а к загруженной съестным машине и без разбора хватаем всё, что можно съесть или хотя бы просто надкусить, разрывая на ходу упаковки и обёртки.
Расстрелянный «портрет» Анны Исаковны на дереве в тот момент то ли не успели, то ли не захотели снять…
Когда близится день нашего отъезда в Москву, в лагере устраивается празднество – с изрядным количеством мяса и вина, с салютом. Нам весело и грустно. Почти два месяца мы, москвичи, почти слились с первозданной природой, нашли новых друзей (с частью которых поддерживаем отношения и сегодня). Наш общий «доход» в конечном счёте совсем не велик (питание ведь тоже стоит денег!), но неизгладимых впечатлений куда больше.
Надолго запомнились «сауна» в виде жара от нагретых в костре валунов, накрытых палаткой, поиски пропавших на маршруте в горном лесу (вышли за обрезом карты) наших товарищей обоего пола, когда мы с неимоверным трудом продирались сквозь заросли рододендрона, кляня всё на свете.
Осталась в памяти и бесплодная (к счастью!) ночная охота по просьбе местных жителей на медведя, повадившегося наведываться в деревню в неурочный час. До сих пор не могу забыть смех и радость детей в отдалённых горных хуторах, которых мы пытались развлекать, как могли, в дождливые, нерабочие для нас дни (из-за распространённых тогда в тех неприступных большую часть года краях инцестов детишки были сплошь с врождёнными физическими недостатками; нам было их очень жаль)…
Путь до аэропорта в Тбилиси оказывается незапланированно долгим. По дороге останавливаемся перекусить в придорожном кафе. К бутылке белого вина, которую мы распиваем на прощание на троих, неожиданно добавляются ещё три – как выясняется, от весёлой группы грузин за одним из соседних столиков, просто так, из спонтанного чувства симпатии. Приходится опустошить и эти ёмкости…
Приходим в себя уже только в Шереметьево. Наше летнее приключение за пределами Российской Федерации (тогда ещё – РСФСР) завершено. Впереди – продолжение учёбы и затем вся жизнь и встречи с новыми знакомыми и новыми странами.
Мы к этому готовы.
Снегопад в Наантали
Вообще-то меня всегда мало тянуло на север Европы. Пытаясь оправдаться, для себя и для других я в порядке шутки рассуждаю о своей уверенности в том, что в прошлой жизни, мол, был обитателем одной из тёплых стран. Может быть, так оно и есть. Но кто проверит?
Однако со временем пути-дороги привели меня и в эту, географически близкую нам часть континента.
В начале 1990-х была командировка в Хельсинки по линии МИД.